— Ну, любой не может. Клятву Тени может дать только мужчина, доказавший, что он сильный воин. И то, боги могут не принять клятвы. Тень должен искренне желать посвятить свою жизнь своей госпоже и должен быть способным ее защитить. Может быть, пытаются и многие, но на сегодня я знаю только два случая подтвержденной клятвы. Один из них, это ты и Зубейр.
— А второй? — Ну, кому ещё так повезло? Кто там у меня в сестрах по несчастью.
— Аранта, единственная жена нашего короля, и Ассур, из багряного клана. — У ответившего Наариса загорелись глаза, тааак, понятно, кто кумир у молодежи.
— Подожди, но разве, единственная жена короля не королева? И вроде, в жены ваш король взял наемницу?
— Да, она королева, и в прошлом, наемница. Сейчас, говорят, гвардию тренирует и собственных детей.
— Но… А как же дети? Раз равные в правах, а тут вопрос о престолонаследии?
— Равные в правах. Но говорят, Аранта не допускала близости с кем-то одним до появления наследника. — Каяна тяжело вздохнула. — Бедная, и как только вынесла?
— Это кошмар какой-то! Нет, ну, правда! А меня спросить перед этим не надо было? — Просто кто — то взял и за тебя решил, что тебе нужно вот именно это.
— А зачем? От Тени не отказываются!
— А я бы отказалась! Зачем? Вот зачем? — Я действительно не могла понять, как можно, самовольно, навязать кому-то другому ответственность за свою жизнь. — Но вы продолжайте, я уже хочу узнать действительные размеры того болота, которое разлилось у меня под ногами сегодня вечером.
Миа кивнула, глядя на меня. И продолжила уже она. И с каждой минутой я понимала обиду и ярость Дардена, но и его слов, и ухода простить медведю не могла.
— Как мы уже говорили, наги, не представляют жен — человечек матерям. И своей ритуальной фразой говорят, что они смирились. Раз боги решили, то наги, принимают их волю. И не более. Удивляться мы начали уже, когда прислали платья. Особенно твое, в цветах обоих кланов. То есть наги даже твоей одеждой показывали, чья ты. А обычно, кроме браслета ничем не заморачиваются. Одежду прислали и нам, но, подчёркивая нашу принадлежность тебе, признавая твое право на ближний круг. А какой ближний круг у человечки? Здесь у нагов жёны по ритуалу сами на положении служанок или рабынь. — Миа тяжело вздохнула и поджала губы. Опять эти чёртовы воспоминания.
— Потом твои мужья встретили тебя на пути в зал, и выстроились клином впереди, ритуальное построение, показывающее, что наги, готовы отражать нападение и защищать. Защищать тебя и твоих близких. Понимаешь? — Каяна волновалась, объясняя мне все эти, казалось бы, незначительные мелочи.
— Что я должна понять, Каяна?
— Марина, я здесь одиннадцать лет. Ни один из моих мужей не поинтересовался даже, есть ли у меня близкие, знают ли они где их дочь и не волнуются ли.
— Если что, у меня есть вестник! — Ард улыбаясь, помахал нам от двери, где стоял, облокотившись на косяк.
— Ни один не подумал, что я нуждаюсь в защите, даже когда я была беременна Наарисом. А тут, открыто и демонстративно, заявили о неприкосновенности тебя и твоего ближнего круга. — Каяна сжала пальцы до побелевших костяшек.
— Но главное, они все изменили ритуальную фразу. Не принимают волю, а благодарны за выбор. Они прямым текстом заявили, что это им оказана честь таким выбором ритуальной связи. Даже если жена — нагиня и то, не всегда звучит эта фраза. Я уже молчу, что все они пришли в парадной одежде кланов и при регалиях. — Миа вытащила из моих ладоней пустую кружку из под отвара. — А потом, я и вовсе не могла поверить своим глазам.
— Что ещё было настолько интересным и удивительным? — я слушала и просто фиксировала каждую свою ошибку. Ничего не сделала, а столько наворотила.
— Твои мужья сами тебя кормили.
— Неправда! Я сама ела.
— Да? А кто выбирал самые лучшие кусочки и подкладывал в твою тарелку? Кто демонстративно пробовал, понемногу отрезая от каждого, показывая, что еда безопасна и не несёт вреда? — Элина встала в свою любимую позу, уперев руки в бока. — Разве ты не знаешь, что и оборотни, и змеи, демонстрируя свою связь с самкой, первым делом преподносят ей пищу! Еду, что добыли сами? А на ваш стол подавали только то, что принесли с охоты твои мужья.
— Какую ещё связь? Я же взяла в уплату долга…
— Не путай. Ты потребовала права самой решить, когда позволить подтвердить брачную связь. То есть, близость. А нагини иной раз и по несколько лет мужей не подпускают, да и никто не ждал, что ты сегодня же согласишься разделить ложе с мужьями. Не после того, как после них, твою еду пробовала Миа.
— Но ведь эта связь почти разорвана! — Как же меня злила эта ситуация.
— Почти, Марина, почти. А не совсем. Ты просто, грубо говоря, заявила, что на детей от тебя, они могут в ближайшее время не рассчитывать. Вот и все. Но приняла еду, допустила в свой круг, помогаешь и поддерживаешь, показала, что они не противны тебе и ты принимаешь их как мужчин. — Каяна мягко гладила меня по плечу.
— Чтооо? Когда я такое показала? С чего это вообще взяли? — Я вскочила от нелепости подобного заявления.
— Когда позволила им себя касаться, когда позволила им обеспечить тебе комфорт собственным телом. Ты весь вечер сидела при всех у них на хвостах. Если ты обратила внимание, то кроме тебя, так же располагались Маисса и ещё несколько нагинь. — Каяна развела руками, показывая, что тут уже ничего не изменить.
— Да твою ж… И за что мне это?
— "За то, что не слушаешь, что тебе говорят и даже не подумала вспомнить о ритуальных для нагов действиях, о которых я тебе твердила, всю дорогу. — "Ну я же тебе говорила" в исполнении Алиены Лангран!
— Мам! А теперь мне, что делать? И Дарден ушел…
— Тоже мне, трагедия года! Ушел, гордо развернувшись, приползет на брюхе, униженно скуля и вылизывая землю у твоих ног. А то разбросался женой. А ты тоже красавица, слезы водопадом. Хорошо хоть вслед не кинулась, я б сгорела со стыда. — Ну да, это для меня Алиена стала мамой, а для всех этих браслетодарителей тёщей. — А позволь мне поинтересоваться, а что собственно сделал этот медведь, чтобы стать твоим мужем? Чтобы завоевать право на мою дочь? Может он, для того, чтобы доказать, что достоин тебя, совершил великий подвиг, спас мир, раз этак пять? Спас тебя от страшной опасности? Возраст у меня конечно не юный, но с памятью проблем у меня нет, а я такого не помню. Между прочим, у меня согласия на брак с моей дочерью тоже никто не спросил".
От этих слов я не сдержала улыбки. А отсмеявшись, натолкнулась на пять очень внимательных взглядов.
— Давай, рассказывай уже, что с тобой? Почему ты иногда, словно переносишься в другое место, хотя тело остаётся здесь? Я это ещё в дороге заметила. — Ну, кто бы сомневался во внимательности Элины.
Я выдохнула, и как в холодную воду.
— С мамой разговариваю!
Шок. А я умею удивлять.
— Как с мамой? Но если она может общаться с тобой на расстоянии, то она магичка!? А ты… — первой отмерла Элина.
— А я вот. — Пожала плечами.
— Ну, зато теперь многое встало на свои места. — Как же довольно улыбался Ард, ведь, как он думал, он почти угадал. — И что мама говорит?
— Ругается, что не слушала, что она говорила про нагов.
— Это понятно. А про Дара что говорит?
— Что пусть теперь ей докажет, что достоин быть моим мужем!
— Уууу! Попал мишка. А давай, ты по — быстренькому мне расскажешь, что твоя мама любит, а я Дару передам, а? Давай? — Ард продолжал дурачиться, а у меня словно разбирали завал камней на душе.
Прошло совсем немного времени, а я из беспроглядной темноты вернулась в надёжный и теплый дом, полный близких, по — настоящему близких, мне людей. Засыпала я с улыбкой и верой, что все будет хорошо.
— " Спокойной ночи, мама!
— Спи сладко, дитя!"
Интерлюдия 1.
Нарга расслаблено полулежала на помосте — возвышении и лениво осматривала зал, наблюдая за наполнявшими его нагами с ленивой улыбкой. Уставшая от всего глава клана, буквально через силу, выполняющая свои обязанности.
Но если бы, хоть кто-нибудь, мог, хотя бы на секунду, заглянуть за эту маску, он был бы поражён тем количеством усилий, что прилагала старая нагиня, чтобы удержать безразличный и скучающий вид, и сколь ужасные картины жестокой расправы мелькали в ее голове.
Как ей сейчас хотелось, вместо того, чтобы лежать и улыбаться, одним броском оказаться около этой уродливой дряни, обвить хвостом тщедушное тельце и медленно сдавливать, наслаждаясь предсмертными хрипами, ощущать сопротивление ломаемого тела, слышать хруст сминаемых костей, видеть панику и агонию в таком дерзком сейчас взгляде.
Нарга понимала, что остались буквально секунды времени до полного провала всех ее планов. Эти молокососы стелются под ноги безродной девки, дорогу ей выстилают, словно не замечают оскорбительной перепроверки, преподнесенной ими пищи. Подставляют свои хвосты вместо сидения, забывая о собственной гордости, думают лишь об удобстве этой страхолюдины.
Младший из синих близнецов вытянул хвост позади этой Марины, поддерживая ее спину. Нарге пришлось сжать клыки, когда следом черный подсунул свой хвост ей под ноги. Наг терпит, что человечка расположила на его хвосте свои ступни! А что же не сразу на морду?!
Нагиня украдкой кинула взгляд на Маиссу, видит или нет? Видит. И одобрительно кивает сыну. И никого не смущает, что эта тварь, только что заявила о том, что в ближайшее время связь с мужьями подтверждать, не намерена.
В принципе и ничего страшного. Сама Нарга подолгу не звала мужей в спальню. Но она нагиня! А эта… Старший близнец снял с шеи шарф и им вытирает руки своей неказистой жены.
Конечно! Он теперь каждое ее слово, как глоток воды в южных песках воспринимать будет. Нарге уже донесли, что пришедшая человечка смогла найти способ вернуть ему магию. Действующий способ.
Тварь! Все неймётся ей, лезет, ломает. Все ей надо, до всего дело есть. Слишком много знаний в этой голове. С каким бы наслаждением она проломила бы этой мерзавке голову! Ей, Нарге, пришлось столько унижаться, восхищаться расплывшейся Ариссой, что бы получить доступ к новорожденным.