Я аж поперхнулся от нарисованной картинки, в которой вараноподобная химера Укклинга обвилась вокруг Биг-Бена и воет дурниной, призывая самцов со всей округи на спаривание.
А по пустым улицам Токио фланирует шестилапая кошка Оки-Ван_Стогга, сопровождая свой выводок, с любопытством сующий длинные, хоботоподобные носы во все разбитые витрины...
Бр-р-р-р, если честно!
Зря я разобрался с этим чертовым телевизором, чесслово, зря!
Кто мне мешал аккуратно отложить ПДУ от телевизора в сторону, сказав Синти что в нем сильномогучее шаманство, что порабощает человека с первого раза?!
И вот результат - фея уставилась в зомбоящик, пытаясь понять почему фигурки на экране умирают картинно дергая ногами, отвешивают друг другу пощечины сразу после очень активно-агрессивного поцелуя страсти!
Да уж, как ни крути, а "мыльные оперы", даже на другой планете могут быть такими... Мексиканскими!
Перекусив, чем бог послал из собственных рюкзаков - жрать что либо из местного хранилища я отказался сразу и наотрез, осознавая что ничего хорошего там заваляться не могло - Синти отправилась на боковую, а я решил побродить слегка по коридорам этого центра еще раз.
Была у меня мыслишка, что этот "узелок" отличается от остальных, по которым мы прошлись.
Не скажу чем, но - отличается.
По внешним параметрам, по чистоте, по состоянию - вроде как они все и одинаковы, но вот...
Засел у меня в голове крючок, не вытащить!
Я шел по коридору, открывая все двери засовывая свой любопытный нос во все щели, ругаясь, про себя, что не осмотрел, хотя бы бегло, парочку других узлов!
Дверца слева, дверца справа. Дверца слева, дверца справа. Дверца слева, дверца...
Позвольте?!
А где дверца справа?!
Ровная, чистая стеночка, вместо двери, ведущей в комнату с двумя кроватями и высоким, под самый потолок, пустым шкафом.
Сперва, для очистки совести, проверил соседние помещения, может, они просто двухкомнатные?
Нет, все типично.
Поиски кнопки, сенсора, зрачка камеры или системы противовесов так же оставили меня с носом.
"Магическое зрение" у меня конечно слабенькое, но и в нем стена оставалась стеной, массивным монолитом с легкими пузырьками воздуха, целыми тремя на, пятнадцать кубометров...
Понимая, что утро вечера мудренее, на прощание стукнул по стене ногой, искренне надеясь, что она рухнет.
Не рухнула.
Только ногу отбил, зараза!
Так и отправился спать, совершенно неудовлетворенным...
Глава 25. Рыжая-рыжая, рыжая-бесстыжая!
Наверное, в прошлой жизни я был либо арабским шейхом, с неподъемным гаремом, либо унитазом в женском туалете...
Я наблюдал за странной жительницей планеты, нагло увязавшейся за нами пару дней тому назад. Она молча топала следом за нами, иногда шипела себе под нос что-то на своем вырождающемся языке, блестела глазами, а на ночевках садилась ближе к костру и тихонько ему молилась, покачиваясь из стороны в сторону.
Синти посматривала в ее сторону с сожалением и нежностью, пару раз даже помогала вылезти из грязи и тихонько ругала меня, что я такой жестокосердный.
А я...
Что я мог сказать?!
Я, лично, офигел!
Представьте себе, здоровенная лесная поляна, с одной стороны которой вылетели из леса мы с феечкой, а с другой - аборигенное племя, голов эдак в двести, потрясающее в нашу сторону копьями и выражающееся не понятными, но скорее всего матерными, обещаниями пустить нас если не британский флаг, так хотя бы на фарш!
И во всей этой феерии, одна фигурка, молча, гордо выпрямив спину и задрав подбородок идет через поле в нашу сторону, не обращая внимание на вопли своих соплеменников!
Я уж молчу, что на таких полянах можно встретиться вообще с любой химерой, но фигуре это было совершенно безразлично - она несла свою тушку неторопливо и гордо, а затем, перейдя поле, встала чуть позади меня, рядом с Синти и тяжело выдохнула.
Племя ее, видя, что мир на полянку не упал, решило все не усугублять и через минуту скрылось в лесу, из которого вышло, ну а мы пошли дальше уже втроем.
На первом же привале, при ближайшем рассмотрении фигурка оказалась женской и на меня глядящей с такой ненавистью, что я даже задумался, а не придушить ли ее прямо сейчас, пока сердобольная Синти к ней не привыкла и не стала защищать от меня?
Разумеется, феечка отлично понимает, что ее собственное возвращение в шарагу зависит от меня, живого и здорового, но...
Черт ее знает, эту женскую солидарность!
Они же иногда лучшие подруги до гроба, а потом - вжи-и-и-ижк! - и одна из них уже в гробу, а вторая примеряет мужа свежепохороненной в семейной спальне!
Горячий суп и горячий чай наша новая спутница восприняла на ура и даже молчком, без малейшего принуждения, вымыла за собой посуду, что говорило о немалом разуме, что, вообще-то, не могло не радовать.
Спать незнакомка устроилась рядом с Синти, чему я был искренне рад - запах пота от нее был просто с ног сшибающим, так что феечка полночи прочихала, прежде чем до нее дошло, что надо откатиться от соседки подальше.
Жаль только, что ее "подальше" оказалось у меня под боком...
Так что весь следующий день я ловил на себе заинтересованный взгляд дикарки, оценивающей наши с Синти отношения с точки зрения быстрого и долгоиграющего, брака.
Представив, что меня ждет от двух не слабых магесс, за измену, решил этой ночью прикрыться от дикарки феечкой, на всякий случай.
Ну их...
Потом был еще один день перехода и еще одна ночь, когда дикарка, решившись отлучиться "в кустики", немного промахнулась и села в темноте задом спящего (или спящую?!) химеру.
Не знаю, кто был больше удивлен - химера, на которую сели или дикарка, которая вместо пустого пространства почувствовала своим задом проволкоподобную шерсть, холодную и бьющуюся током, но животинку жалко.
Бедная, испуганная химера отбросила сидящую на ней девушку и кинулась в сторону нашего костра, наступила, зараза, на меня и встретилась с Синти, которая спросонок "погладила" ни в чем не виновную зверушку своим топором.
Сперва повдоль, а потом поперек черепа...
Топор выдержал.
А вот топорище, увы, нет.
Так и сбежала химера с топором в черепе, оглашая ночь пронзительным, ультразвуковым визгом, к которому звонким эхом примешивался визг нашей дикарки.
В общем, ума не приложу, что делать с этими женщинами, и почему мне вечно достается "почетно-печальная" обязанность если и не успокаивать их, так выслушивать, не выслушивать, так отмахиваться от словесных и физических обвинений, а?
Нет, ну правда, а?!
Вот и крутились мы теперь рядом с очередным, почти не заметным зданием портального узла, пытаясь очистить его вход от накопившегося мусора и буйной растительности.
Обычно, в этом нам помогал топор, но теперь он украшает чью-то голову...
А рубить лианы ножами и моим полуторным клинком, занятие, скажу я вам, очень на любителя.
Ни я, ни Синти, ни даже наша дикарка, такими любителями, увы, не являлись!
Зато, когда дверь наконец-то открылась, сколько радости было в глазах у нас всех, троих!
Мы разбрелись по гостевым комнатам, с наслаждением сбрасывая с себя тяжеленные, опостылевшие и грязные одежды и понеслись, как мотыльки на огонь, роскошным (точнее, конечно, обычным) ванным, торопясь насладиться горячей водой и душистым мылом.
Помню, что мелькнула мысль, что дикарку бы надо обучить обращению с удобствами, а не то засрет все, но...
Небеса синие, какое же это блаженство - горячая вода!
Я выбрался из ванны через час, замотавшись в гостевой халат выполз в "общую комнату", в которой уже вовсю хозяйничала Синти, активируящая бытовые системы и, одновременно, потягивающая из фляжки наш неприкосновенный запас вина.
Пришлось вступать в бой и отбирать, а то знаю я ее...
Плюхнувшись в однотипное со всеми, немного жестковатое, но удобное кресло, сделал первый глоток вина и сказал наше, исконно русское:
"Тля, хорошо-то как!"
Сказал громко, с чувством, силой и энергией, которая так и просилась наружу.
А ответом мне было тоже хорошо знакомое "WTF - what the fuck?!"
Что сорвалось с уст рыжей, как огонь, дикарки, вывалившейся из предназначенной ей комнаты в таком же как у меня халате и с полотенцем на голове, которым она вытирала свои, давно не стриженные, лохмы.
Да уж, в кои-то веки я согласен...
WTF, черт возьми?!
Глава 26. Точка зрения зависит от точки сидения...
В жизни Мары было совсем немного радостей.
И наркотики - одна из совсем не многих, но...
Уличная банда с широко распростертыми объятиями приняла в свои ряды дочку бывшего сержанта-морпеха.
Приняла, приласкала, прикормила, дала смысл жизнь и придала нужную перчинку в серые будни.
Конечно, "задаром" ничего не давалось, но Маре, в какой-то момент стало все равно, кто и что с ней делает.
Родители и их призывы к разуму давно и прочно игнорировались, а глобальная эйфория от безнаказанности и вседозволенности, вкупе с горячей молодой кровью и жаждой жить "на всю катушку" - дарили крылья за спиной.
Два года в банде пролетели сказочным сном.
А потом - банды не стало.
Просто - не стало и все.
Перешли ли ее друзья-приятели кому-то дорожку или что-то иное, но...
Не стало милого весельчака Гарри, которому Хью "нарисовал" любимой бритвой на лбу знак Гарри Поттера, пропал милый, вдумчивый Арни, тонкокостный и вечно словно дерганный, как марионетка.
Исчезла взбаломошная и истеричная Конни, которая меняла парней банды, как перчатки и постоянно грозилась Маре, что придет момент и она доберется и до нее.
Исчезли даже родители Мэнни, которые частенько привечали и Мару, и черного, как сама ночь Олдисса, который "вожакствовал" над своей бандой уже почти десяток лет, крепкой, черной рукой решая разногласия и приучая молодняк к порядку.
Мара потерянным духом бродила по улицам, с оторопью наблюдая, как из мест их лежек выносят черные пластиковые пакеты, пугающе маленькие и ужасающе чавкающие, за километр разящие кровью и страхом.