— Они ушли, сбежали, поджав хвосты. Но я… я останусь. Не стану рабом, как князь, который сейчас лебезит перед сырной девчонкой.
В склепе раздался тихий скрежет — это слуга Ксарак’Тула, маленькая горгулья, вытачивала когтями символ на каменном полу.
— Останетесь? Господин, не кажется ли вам, что ваша… эмм… настойчивость граничит с безумием? — произнес голос из тени. — Это говорил явно не слуга.
Из темного угла склепа выступила фигура, одетая в броню, покрытую рунами. Это был Громад — правая рука Ксарак’Тула, преданный и невероятно циничный демон-воин. Он доложил о происшествии с князем и о том, что черная дочь сбежала. Лицо демона скрывала маска в виде волчьей морды, но по голосу было ясно, что он не разделяет энтузиазма своего повелителя.
— Безумие? Громад, ты забываешь, с кем разговариваешь! Безумие — это уйти, когда цель так близка! — прорычал Ксарак’Тул. — Черная дочь… она станет ключом к величайшей силе, которую когда-либо видел этот мир! И я не уйду, пока она не будет моей! Порталы, острова, волшебство! Я стану как Презирот!
Громад вздохнул, и маска на его лице, казалось, стала еще более угрюмой.
— Презироту помогали… Господин, с вашего позволения, напомню вам, что мы ищем эту самую Черную дочь уже… сколько? Десятилетия? И как? И все, что мы нашли — это кучка сумасшедших пророков и несколько невинных рабов, перепачканных чернилами. Эта эльфийка, неужели она так важна? Она просто дочь местных ангелоидов. В ней нет ничего..
Ксарак’Тул взмахнул одним из своих щупалец, обрывая Громада на полуслове.
— Не смей говорить так! Пророчества точны! Она существует, я чувствую это! Она где-то здесь, в Барбаке, ждет своего часа! Её мать обещала! Я так просто не сдамся. Айрен держит слово.
— Ага, ждет, пока мы ее найдем. И пока мы ее ищем, нас будут преследовать эльфы, высмеивать змеи, а местные жители будут забрасывать гнилыми помидорами. Ну, хорошо, может, не помидорами, в Барбаке с помидорами туго, но суть вы поняли! — парировал Громад.
Ксарак’Тул издал шипящий звук, похожий на лопнувший пузырь.
— Ты совсем разучился проявлять уважение, Громад! Может, мне стоит заменить тебя на кого-нибудь… более послушного? Например, на ту говорящую плесень, которую мы нашли на болотах?
— О, нет-нет, Господин, не стоит! — поспешно ответил Громад. — Говорящая плесень… она немного… сыровата для такой ответственной работы. Да и потом, кто будет отпускать язвительные комментарии в ваш адрес? Это ведь поднимает вам настроение, признайтесь! — Все же Громмад был преданным.
Ксарак’Тул замер на мгновение, словно обдумывая слова Громада. Затем из его капюшона вырвался тихий, хриплый смех.
— Ладно, ладно, ты прав, Громад. Твоя наглость… она как глоток свежего воздуха среди гнилостного. Но я все равно остаюсь. И мы найдем Черную дочь. Мы перевернем Барбак вверх дном, выкопаем каждый камень, допросим каждую змею! И когда она будет у меня, эльфы пожалеют о своем требовании, а змеи будут ползать у моих ног!
Он поднял кувшин с темной жидкостью и сделал глоток. Затем обвел взглядом пустые кресла.
— И мои бывшие союзники… они поймут, какую ошибку совершили. Они поймут, что значит отвернуться от Ксарак’Тула, Повелителя Бездны, Властителя Щупалец, Идолища… и будущего обладателя Черной дочери!
Он снова фыркнул, и на этот раз один из его щупалец поджег карту Барбака. Громад вздохнул и достал из-под брони ведро с водой.
— Господин, может, все-таки стоит сначала закончить планирование, прежде чем… поджигать территорию? — проворчал он, заливая пламя.
Ксарак’Тул проигнорировал его и посмотрел на своего слугу-горгулью.
— Ах, да, Фиггл! Ты ведь закончил вытачивать новый символ? — спросил он.
Маленькая горгулья кивнула и указала на каменный пол. Там, рядом со старым символом, выточенным Громадом, был вырезан новый — странная карикатура на Черную дочь, держащую в руках… банан.
Ксарак’Тул посмотрел на рисунок, нахмурился (если у него вообще были мышцы для этого) и спросил:
— Фиггл, это… банан? Не слишком ли много чести?
Фиггл пожал плечами.
— Ну, Господин, я подумал… может, ей просто нравится банан? Может, это ее… слабость? Так мы ее и заманим!
Громад закатил глаза.
— Гениально, Фиггл. Гениально. Черная дочь, Хозяйка Порталов, падет жертвой банановой приманки. Вот это я понимаю, тактика! Онги даже не знают, что это. Девчонка..
Ксарак’Тул замолчал, размышляя. Затем на его щупальцах заиграли синие огоньки.
— Знаешь, Громад… в этом что-то есть. Все гениальное — просто. Может быть, Фиггл прав. Может быть… мы должны рассказать ей.
Громад застонал. Кажется, его ожидало долгое и очень странное дежурство в Барбаке. Поиски Черной дочери, похоже, превращались в… банановый фарс. И он, Громад, был в самом центре этого безумия.
Второй уровень катакомб снова наполнился гулом, но на этот раз это был уже не гнев Ксарак’Тула, а скорее… задумчивое бормотание. Его щупальца неистово набирали скорость, словно перебирая тысячи вариантов развития событий, связанных с бананами и Черной дочерью. Громад наблюдал за этим представлением с обреченным видом.
— Бананы… Бананы… Ты знаешь, Фиггл, это может быть… гениально в своей абсурдности! В адских мирах бананы — это же чистый хаос! Демон, объевшийся бананов, превращается в неуправляемую машину разрушения, плюющуюся огнем и гнилью! — Ксарак’Тул забился в экстатическом припадке, его голос звенел от возбуждения.
Громад прервал его поток сознания сухим кашлем:
— Господин, простите, что прерываю ваш творческий полет, но… мы в Барбаке. В мире змей. Здесь бананы — это просто… бананы. Желтые, скользкие… фрукты.
Ксарак’Тул резко остановился, его щупальца обмякли.
— Ах… да. Точно. Совсем забыл. Здесь нет адского волшебства, придающей бананам ту убойную силу. Какая досада.
Фиггл, казалось, был немного разочарован тем, что его гениальная идея оказалась не такой уж и гениальной. Он почесал голову когтистой лапой и пробормотал:
— Ну… может, если мы заколдуем бананы? Или добавим немного серы? Или… немного кровушки? Они же ее пьют. Тот парень, помните? Который сбежал от Селики спасительницы?
— Который привел к нам слежку?
— Он — горгулья мотнула крыльями — он говорил, что девчонка пила кровь.
— Где он ее видел? — спросил Ксарак'Тул.
— Он следил за ней… Потом целый месяц.
Громад покачал головой:
— Нет, Фиггл. Забудь про бананы. Лучше сосредоточься на чем-нибудь… полезном. Например, на том, чтобы начистить броню Господина. Она вся в слизи.
Ксарак’Тул снова погрузился в раздумья. “
— Вздор, бананы отбрасывать рано. Даже обычные бананы могут быть полезны. В конце концов, их можно использовать… для подкупа! У них есть в гильдии демон. Он тоже пользуется бананами. Может он расскажет..
Громад вздохнул. Похоже, от банановой темы им было не уйти.
— Господин, с вашего позволения, я бы хотел узнать, почему эта самая Черная Дочь так важна для вас? Зачем вам ключ к величайшей силе? Разве у вас и так ее недостаточно? Идолище позволяет вам иметь свой клан. Эльфы врут Давайте оставим их, и отправимся в адский мир. Жечь, грабить, приказывать. Мы же демоны, мы должны это делать, мы же демоны разве нет?
Вопрос Громада, казалось, застал Ксарак’Тула врасплох. Он замер, его щупальца застыли в воздухе. Наступила долгая, напряженная тишина. Наконец, Ксарак’Тул заговорил, его голос стал тише и задушевнее:
— Ты прав, Громад. У меня достаточно силы. Я мог бы завоевать Барбак, поработить змей, заставить эльфов танцевать под мою дудку… Надо было бы только разобраться с Миэль. Но это все бессмысленно. Это все… пусто.
Он вздохнул, и склеп наполнился запахом гниющих водорослей.
— Когда-то давно, еще до того, как я стал Повелителем Теней, я был… другим. У меня была цель, мечта… Я хотел создать свой собственный мир, свой собственный порядок. Но для этого мне нужна была… помощь.
Он помолчал, словно собираясь с духом.
— Тогда я встретил Айрен. Темную эльфийку. Мать Черной дочери. Она была… необыкновенной. Умная, сильная, амбициозная, хитрая, злая. Она верила в меня, видела во мне то, что не видел никто другой. И я поверил в нее. Я помог ей создать Дом Черной Травы, дал ей знания, силу… Я верил, что вместе мы сможем все. Она обещала мне помочь с порталом теней, который откроет путь в мой собственный мир. Но потом… она предала меня. Это было три года назад. Я все еще помню ее слова.
В голосе Ксарак’Тула зазвучала горечь.
— Она связалась с этим… орком. Пиратом. Барасом. Свинья вскружила ей голову своими сказками о приключениях и сокровищах. И она сбежала. Сбежала, оставив меня ни с чем.
Громад молчал, внимательно слушая. Он никогда раньше не видел Ксарак’Тула таким… уязвимым.
— Черная дочь… она — ключ к порталу. Айрен, должно быть, передала ей свои знания, свою силу. Если я заполучу ее, я смогу открыть портал и наконец-то осуществить свою мечту. Она совсем не нужна гадюкам. У них нет чувств! Зачем им эльфийка? Я смогу с ее помощью стать поистине сильным.
Ксарак’Тул замолчал, опустив щупальца.
— И еще… я хочу знать, почему. Почему Айрен предала меня? Почему она выбрала этого орка вместо меня? Я должен понять это, чтобы двигаться дальше. Он здесь, как и она. Не похоже, что дело в привлекательности. Просто… Орк может оказаться звеном, ведущим к кому-то другому.
Громад кивнул. Теперь он понимал. Это было не просто стремление к власти, это была… личная вендетта. Влечение, предательство, разбитые мечты… Даже демоны, оказывается, не застрахованы от этих чувств.
— Я понимаю, Господин. Тогда мы найдем Черную дочь. И мы заставим Айрен ответить за свое предательство, — твердо произнес Громад.
Ксарак’Тул посмотрел на него, и в его глазах мелькнуло что-то похожее на благодарность.
— Спасибо, Громад. Твоя преданность… бесценна. И да… ты прав. Бананы… подождут.
Он повернулся к Фигглу.
— Фиггл, займись чем-нибудь полезным. Например, разузнай все об Айрен и этом… Барасе. Где они сейчас, чем занимаются… Все, что сможешь найти. Что делает гильдия? Где Айсен?