опошилось четверо воинов пачека, подсвечивая себе ярко горевшими факелами.
Самый дальний из них находился метрах в сорока от лейтенанта. Это он завывал на высокой ноте, прижимая к себе чью-то отрубленную голову.
Быстро прицелившись, Фурс плавно нажал на спусковой крючок и, не дожидаясь результатов выстрела, снова взвел тетиву и положил на ложе болт.
Первый выстрел, по всей видимости, попал точно в цель, потому как завывания тут же резко оборвались, и это привлекло внимание всех остальных. Озираясь по сторонам, трое дикарей вскочили на ноги и, выставив перед собою оружие, начали осторожно расходиться в стороны.
Пока его не обнаружили, лейтенант приложился к арбалету и выбрал из оставшийся троицы воина, вооруженного луком и готового в любой момент пустить стрелу.
Выстрел!
Пробив противника насквозь, болт оставил после себя в его груди рваную дыру и улетел куда-то дальше.
Оставшись вдвоем, пачека тут же определили, откуда идет стрельба и, выставив перед собою копья, сломя голову бросились в сторону дома, в котором засел Фурс. Тихо ругнувшись, лейтенант в спешке зарядил арбалет и направил его на стремительно подбегавших к дому воинов. Те неслись грамотно, всё время петляя из стороны в сторону, и Фурс, прицелившись, нажал на спусковой крючок и… промахнулся. Болт, рассекая воздух, улетел в никуда, в предрассветную темноту, и для следующего выстрела времени уже не оставалось. Лейтенант отбросил арбалет в сторону и, выхватив из ножен короткий орденский меч, приготовился встретить обоих дикарей.
Против двоих копейщиков с мечом шансов нет, но не стоять же сложа руки!..
В следующее мгновение ему уже пришлось уворачиваться от брошенного в него копья. Обдав лейтенанта смертельным холодом, оно пролетело в опасной близости от его головы и издав низкий вибрирующий звук, жадно впилось в каменную стену за его спиной.
Всё-таки у Фурса был шанс, и он состоял в том, что дверной проём для двоих пачека был несколько узковат, и, если бы они сунулись в него сразу вдвоем, то стали бы для такого опытного бойца как лейтенант легкой добычей. Но те, видно, были тоже не последними воинами среди пачека, и тот, что остался с копьем в руках, немного подотстал и затем атаковал из-за спины своего соплеменника. Удар быстрый и коварный.
Фурс с большим трудом отбил острие копья, летевшее ему точно в грудь, и, уходя с линии атаки, полоснул мечом заскочившего в дом противника по ногам.
Тот резко отпрянул назад и в свою очередь ткнул лейтенанта в живот, непонятно откуда взявшимся в его руках топориком. Фурс не без труда ушел с линии атаки и снова рубанул дикаря по ногам. В этот раз его меч достиг цели, и острый клинок глубоко рассек напористому пачека бедренную мышцу. В этот же момент стоявший сзади него воин снова нанес удар копьем. Фурс увернулся, изловчившись схватил копье за древко, а затем резко дернул им в сторону, нанеся деревяшкой жесткий удар по шее впереди стоявшему воину. Тот на мгновение растерялся, поплыл, и лейтенант, не упустив момент, вогнал ему в грудь свой меч по самую рукоять.
От начала схватки в дверном проеме и до того момента, как воин с копьем остался с Фурсом один на один, прошло не более пяти секунд.
Воин с копьем вырвал свое оружие из цепких пальцев лейтенанта и, разорвав с ним дистанцию, отскочил на пару шагов назад.
Оба противника замерли друг напротив друга, выбирая удачный момент для атаки.
Лейтенант обратил внимание на то, как его противник уверенно держит свое копье, как он плавно перенес центр тяжести на заднюю ногу, на его звериный оскал и на полный ненависти сверлящий взгляд.
Опытный противник, умелый… — для Фурса с его коротким мечом не самый лучший вариант. Таким мечом крайне сложно отклонить копейный выпад, и о том, чтобы перерубить прочное древко, даже мечтать не стоит. Единственная надежда — сократить дистанцию, пустить клинок вдоль древка, попытаться срубить пальцы.
Улучшив момент, Фурс выскользнул из дверного проёма наружу. Здесь нужен простор, иначе такой опытный пачека, загнав противника в ограниченное пространство, рано или поздно заколет его, словно жертвенное животное.
Воин с копьем сделал короткий подшаг, переходящий в молниеносный выпад, нанося короткий и очень опасный укол. Лейтенант с трудом убрал корпус с линии атаки, и острие копья, пройдя впритирку с его телом, рассекло офицерский плащ словно кожуру переспевшего фрукта. Фурс в свою очередь пытался достать противника мечом, но тот всё время был начеку и, резко разорвав дистанцию, снова нанес короткий жалящий укол на отходе, норовя попасть в живот или грудь.
Отбивать такие удары нереально трудно. Единственное спасение — крутиться как юла, всё время уходя с линии атаки, и при этом еще стараться нанести противнику хоть какой-нибудь урон.
Фурсу надо во что бы то ни стало прорваться в ближнюю зону и дотянуться до врага, а иначе — смерть…
Пачека начал кружить вокруг обороняющегося лейтенанта, выискивая удобный момент для атаки. Фурс внимательно следил за его движениями, стараясь не пропустить этот момент. Копье в бою ходит, как челнок, вперед-назад, расчетливыми экономными движениями. Подловить практически невозможно. Амплитуда крайне мала…
Удар копья — быстрый!
Очень быстрый и короткий, большинство людей даже не представляет насколько! По сути, в большинстве случаев это даже не удар, а едва заметный глазу тычок. И именно поэтому этот тычок крайне опасен.
Стиснув зубы, лейтенант решился на отчаянную атаку… сейчас или потом уже будет поздно!
Широко замахнувшись мечом, он намеренно открылся под удар и тут же разорвал дистанцию, заставляя противника не ограничиться коротким тычком, а совершить более длинный выпад. Фурсу каким-то чудом удалось отклонить копье, когда оно было в движении, и, стремительно сократив дистанцию, вогнать клинок в шею противника.
Пачека округлил глаза и, падая на колени, захрипел, издавая булькающие звуки.
Лейтенант коротко замахнулся и вторым ударом начисто снес голову противнику.
Тяжело дыша, он устало стряхнул с клинка кровь и кое-как со второго раза вставил его в ножны.
Всё, все противники повержены, бой был скоротечным, но забрал у Фурса уйму сил и жизненной энергии. Рука сама потянулась к поясу, но лейтенант усилием воли остановил ее. Не стоит часто прикладываться к зелью, надо постараться восстановиться как-нибудь и без этого…
Фурс развернулся и медленно побрел к хижине, посмотреть, где там запропастился Краме.
Капитан появился в дверном проёме, когда до хижины оставалось несколько метров. Теперь Краме опирался не на древко без наконечника, а на полноценное копье, которое тот, скорее всего, вытащил из стены внутри хижины.
Шлем он снял, и взгляд не предвещал ничего хорошего.
Скакнув на одной ноге, он вдруг замахнулся и запустил копье прямо в Фурса. Лейтенант настолько опешил, что даже не сделал ни малейшей попытки хоть как-то увернуться, а просто вжал голову в плечи и зажмурил глаза. Копье просвистело в каком-то сантиметре от его головы, и за спиной Фурса раздался полный боли и отчаяния предсмертный крик.
Лейтенант резко обернулся и увидел непонятно откуда взявшегося пачека, балансирующего на краю приоткрытой шахты. В его окровавленном боку зияла жуткая рана с рваными краями. Еще мгновение и тот, издав истошный вопль, сорвался вниз.
Выкрикнув проклятие, Фурс устремился к шахте и, подбежав, заглянул внутрь. На самом дне валялись два изломанных трупа пачека. Видимо, второй поднимался наверх по скобам, и падающий вниз собрат снес его своим телом.
— Надо чаще вертеть башкой! — недовольно буркнул Краме, снова опираясь на древко копья без наконечника.
Фурс на это только пожал плечами и ничего не ответил.
— Собери оружие, которое может нам пригодиться, и воду, — продолжил Краме, — нам надо как можно скорее покинуть это место. Могут вернуться и другие пачека из соседних деревень. И жрачку их не бери. Шевелись!
Фурс быстро оббежал деревню, обыскал трупы убитых им воинов. Нашел две фляги воды, три копья, прихватил пару очень неплохих топориков из сверхпрочного металла, один крепкий лук и два колчана, полные стрел. Чужаки здесь неплохо порылись до него, обчистили абсолютно всё, даже в хижинах перевернули всё вверх дном.
Пока лейтенант занимался поисками, Краме лежа на относительно здоровом боку занимался сооружением волокуши, связывая веревкой древка копий, которых вокруг валялось множество. Прочная веревка нашлась тут же, неподалеку. Чужакам она почему-то оказалась не нужна, и они бросили посреди лагеря целую бухту.
Подошел Фурс и вывалил возле капитана все свои находки.
Капитан скользнул по ним взглядом.
— Умеешь луком пользоваться? — спросил Краме, ощупывая здоровой рукой лезвия топоров.
— Да, и как говорили мои учителя — неплохо.
Капитан кивнул.
— Вот и отлично! Забирай себе лук и оба колчана со стрелами. Мне отдай арбалет и все болты, что у тебя остались. Одно копье возьми себе, будешь на него опираться, а другое давай сюда… и третье тоже! Воды две фляги? Одну давай сюда. Видишь тропинку через поле с ловушками?
Фурс кивнул и ответил.
— Я помню, как мы бежали по ней. Думаю, с волокушей сможем пройти…
— Тогда здесь нам делать больше нечего. Вперед! — воскликнул Краме и, опустив забрало шлема, осторожно перелез на волокушу.
Подземный поезд
Дорн пришел в себя только на следующие сутки.
Он открыл единственный глаз и, осмотревшись по сторонам, осторожно коснулся пальцами затвердевшей пены, покрывшей ему половину лица.
Это заметила Ника, находившаяся всё время возле него, и осторожно убрала его руку с лица.
— С пробуждением тебя, Дорн. Рада, что ты, наконец, пришел в себя. Профессор запрещает касаться лечебной пены на твоем лице и снимать блокиратор боли, что у тебя на груди. Говорит — еще не время.
Дорн медленно убрал руку и посмотрел на девушку.
— Где все?
— Разобрали носилки и перетаскивают вещи вниз, на самый нижний уровень. Там ребята обнаружили подземный поезд, и профессор полон решимости оживить его. Ты хочешь есть?