— Они говорят на Древнем языке, как на своем родном! — твердо повторил Краме, не отводя взгляда.
Внутренне он уже был готов к любому развитию событий, впрочем, верховный быстро взял себя в руки и, отпустив доспех капитана, осторожно похлопал его раскрытой ладонью по груди.
— Да-да, конечно… — тихо пробормотал он, развернувшись и медленно направляясь к столу. — Рано или поздно этого стоило ожидать… да, стоило…
На полпути остановился и вопросительно посмотрел на Краме.
— Этот Фурс, он знает о том, что ты мне сейчас сказал?
Краме кивнул.
— Он-то и сообщил мне об этом.
Сев за стол, Мелигобарн прикрыл глаза и, откинувшись на спинку кресла, погрузился в раздумья.
Прошло не меньше десяти минут, прежде чем он остро глянул на стоявшего перед ним капитана. Тот явно изнывал от боли, но старался не подавать виду. Только крупные капли пота на лице красноречиво говорили о том, чего ему это стоило.
— Значит так! — твердо произнес верховный голосом человека, принявшего окончательное решение. — С сегодняшнего дня ты для всех изгнанник! Ты больше не капитан Неуязвимых и Солнцеликих! Теперь у тебя другая задача, куда более важная и ответственная, и ты не сможешь больше действовать под защитой Храма. Теперь это мое личное дело, и я полностью поручаю его тебе!
Мелигобарн выдержал паузу, чтобы Краме как можно тоньше прочувствовал всю значимость его слов.
— Тебе предстоит собрать отряд из вольных ловцов и следопытов. Набирай самых отъявленных головорезов, человек двадцать-тридцать. Деньгами, оружием и средством доставки до места выполнения задания я обеспечу! Тебе на это ровно две недели! Соберешь отряд и жди моего приказа. Я позже скажу тебе, в каком месте ты должен будешь его ожидать. Вопросы?
Краме, не отрываясь, смотрел на верховного, пока тот говорил и думал про себя, что для него это лучший выход, он и сам хотел попросить его о чём-то таком. Поэтому без раздумий кивнул и скосил взгляд на больную ногу.
Мелигобарн заметил его жест и махнул рукой.
— Об этом я позабочусь. И…
Краме тихо, но твердо перебил верховного:
— И Фурса! Его тоже надо вылечить.
Мелигобарн отрицательно повел указательным пальцем из стороны в сторону.
— Нет. Этого Фурса необходимо уничтожить! Он слишком много знает и может сболтнуть лишнего.
— Нет! — Краме уставился стеклянным взглядом в переносицу верховного. — Я дал слово, и Фурс будет первым в моём отряде. Если я почувствую в нём что-то не то, убью его сам, без всякого сожаления.
Верховный несколько бесконечно долгих мгновений сверлил Краме взглядом, а затем выдохнул и вяло махнул рукой.
— Тебе решать.
Когда за Краме закрылась дверь, Мелигобарн несколько минут задумчиво смотрел ему вслед, а затем не спеша вернулся за стол. Все пазлы в этой головоломке сложились разом. Эта последняя информация о чужаках расставила всё на свои места. Теперь он точно знает, кто они такие, и как с ними следует поступить. И зачем им понадобился накопитель, который они у него украли, он тоже теперь догадывается.
Опасный враг.
Опасный, хитрый и умный… но что-то у них пошло не так, и теперь они держат путь за Хребет.
Зачем?
Не с этим ли связан наплыв в храм почти новых, нетронутых блоков аппаратуры из Мертвого Города. Поисковики притащившие их в Храм, наперебой рассказывали жрецам, где они ее нашли… а в местных подвалах даже самый неразговорчивый будет петь так, что его не заткнуть.
Надо изловить хотя бы одного из этих пришлых и вытащить из него всю информацию клещами!
За Хребтом им тоже не уйти! Слишком далеко и глубоко Храм раскинул свои сети. Даже Высшие не догадываются насколько.
Он обязательно свяжется кое с кем на той стороне, и они совместно с отрядом Краме изловят их или уничтожат, чего бы это ему не стоило.
Сев в удобное кресло, он снял с шеи медальон с миниатюрным накопителем по центру и поднес его к одному из выдвижных ящиков. Внутри что-то тихо звякнуло, и ящик выдвинулся на пару сантиметров наружу. Внутри небольшое квадратное устройство. Пальцы Мелигобарна запорхали над ним, вводя нужные символы на светящейся панели.
Крышка устройства плавно откинулась в сторону, и верховный вытащил из образовавшейся ниши небольшой кусок твердого пластика.
На одной из сторон на него смотрело улыбающееся лицо молодого парня. Оно вращалось вокруг своей оси, выдавая точные параметры головы, носа, ушей и глаз.
В самом низу была подпись:
'Институт Времени.
Начальник отдела управления стазис-установками Мелиго сол Барн'.
Юрий СтерхМесть Роха
Пролог
Город Белдушаин
Дворец правителя империи Мазарит — Каруса Длиннорукого
Роскошная повозка императора вкатила в ворота дворца. Дверца открылась, и оттуда, не торопясь, с истинно монаршим достоинством появилась высокая фигура повелителя всех мазаританцев — Каруса Длиннорукого.
Руки у него были совершенно пропорциональны телу, и такое прозвище он получил совсем за другое. Поговаривали, что скрыться от него невозможно нигде, даже за неприступным Великим Хребтом, разделявшим Тарсон почти надвое.
Император вальяжно поднялся наверх по парадной лестнице, совершенно не обращая внимания на ожидавших его придворных и вытянувшихся в струнку генералов.
Дворецкий с поклоном открыл перед ним массивную дверь, и вся процессия втянулась внутрь дворца, словно кусок тончайшей ткани сквозь игольное ушко.
Войдя в собственный кабинет, простору которого мог бы позавидовать бальный зал какого угодно аристократического салона любой страны, император устало повалился на диван.
Двери отсекли шумную свиту, оставив их дожидаться по ту сторону очередного выхода императора.
Проклятые протокольные встречи и церемонии утомили его.
Карус воспитывался дедом в строгости и в юности чаще посещал военные лагеря, чем дворцы, балы и другие различные увеселительные мероприятия.
Став императором после смерти отца и деда, он по своей сути остался воином и отчаянными рубакой, которому чужды все эти придворные поклоны и расшаркивания, но… Теперь он император, и надо соответствовать, хочешь ты этого или нет.
В дверь тихо и подобострастно постучали. Так и не дождавшись ответа, через некоторое время стук повторился.
— Да-да, — наконец, откликнулся император.
— Ваше могущество, — в узком проёме показалась голова секретаря. — Разрешите?
— Проходи, Регон, — пригласил Карус. — Что там у нас сегодня?
Секретарь, еще довольно молодой человек лет тридцати, подскочил к столу и ловким движением вытащил из папки стопку бумаг, которые требовалось подписать императору. Карус Длиннорукий размашистым почерком, лишь окидывая взглядом содержание, ставил на них подпись. С поклоном приняв бумаги, секретарь тем же неуловимым движением спрятал их в папке, но уходить не спешил.
— Приём?.. — спросил император.
— Десять человек, ваше могущество… — ответил секретарь.
— Кто? — приподнял бровь император.
— Генерал Бгимон давно ждет, — снова поклонился секретарь, почему-то проигнорировав остальных.
Император искоса посмотрел на него.
— Что нужно этому… — Карус и не пытался подобрать какое-то название посетителю.
По лицу секретаря нельзя было догадаться об его эмоциях, но что-то мимолетное пробежало по лицу, нечто похожее на усмешку.
— Он хотел обсудить вопросы дальней связи… — почти пропел он.
Император нахмурился. Это получилось непроизвольно, но все во дворце и в военном министерстве знали, что император откровенно недолюбливал генерала, однако на самом деле это лишь ширма.
Бгимон — ближайшая опора, и предан лично Карусу, как никто другой.
Император знал и ценил это, и та игра, которую они затеяли для всех остальных, как только он взошел на престол, многих вводила в заблуждение и открывала перед его Тайной Службой огромные перспективы…
Одним словом, император считал, что водить за нос таким образом придворных — хорошая идея, и то, что знает он, необязательно знать всем остальным. Всё это только будоражит придворных и порождает среди них массу интриг, а значит, работает главный принцип управления этим стадом: разделяй и властвуй!
— Что⁈ — переспросил император, уставившись на секретаря.
— Вопросы дальней связи! — уже откровенно оскалился Регон, предвкушая, как император выплеснет свой гнев на престарелого генерала.
— Хорошо, зови, — наконец решился Карус, но на полдороги остановил секретаря. — Но всех сегодня не приму, перенесите встречи на завтра…
— Я понял, ваше могущество…
В дверях появилась статная фигура генерала Бгимона в черном мундире и красных сапогах. Форменный головной убор он держал у бедра.
Дождавшись, когда за секретарем закроется дверь, император встал с дивана и, дружески распахнув руки, сдержанно воскликнул:
— Мой дорогой генерал, рад вас снова видеть…
— Император, — генерал, щелкнув каблуками, неуклюже поклонился. — Благодарю, что согласились принять меня.
— О чём вы говорите, генерал! Я всегда счастлив, когда такие люди, как вы, посещают своего императора… Они не так уж часто здесь появляются, поверьте мне… Присаживайтесь, — император показал на место на диване рядом с собой. — Давайте обойдемся без церемоний…
Бгимон присел на краешек дивана, осторожно положив головной убор на колени.
— Император, — начал он, — меня привело важное известие. Пришла депеша из-за Хребта от верховного жреца Мелигобарна.
Услышав имя, Карус трижды осенил себя святым треугольником и поцеловал перстень на правом мизинце.
С небольшой задержкой генерал повторил за ним то же самое.
— Что хочет сообщить мне мой дорогой брат?
Генерал поспешно расстегнул пуговицы мундира и извлек на свет запечатанный конверт слегка пожелтевшей бумаги.
Сломав печать, император быстро пробежался глазами по исписанному листку и внимательно посмотрел на собеседника.