Они с Фурсом взяли по факелу и, спустившись со ступенек, уверенно направились к воротам лагеря. Все тут же последовали за ними вслед, с интересом наблюдая, что же будет дальше.
Шли долго, больше часа, пока не вышли на огромную поляну без единого деревца. Местные крестьяне, по всей видимости, когда-то выращивали на этом поле проло, из которого потом делали вкусные пышные лепешки.
Краме остановился и, задрав голову вверх, помахал факелом.
Все тоже посмотрели в ночное небо, и тут же над поляной послышались возгласы удивления, ужаса и одновременно восторга.
Шедшие за командиром сначала услышали, а затем и увидели в ночном небе то, что никто и никогда не ожидал там увидеть.
Сопровождаемое громким звуком, напоминающим свист, сверху медленно спускалось что-то огромное, похожее на гигантское веретено. Гуас сегодня был плотно закрыт тучами, поэтому рассмотреть что-либо более отчетливо не представлялось возможным. Но и без этого размеры неведомой конструкции просто поражали.
Все стояли, разинув рты, и неистово осеняли себя святым треугольником. Никто подобного еще в жизни не видел и даже представить себе не мог, что такое чудо существует.
Веретено опустилось еще ниже и мягко коснулось земли своим выпуклым днищем. Шум, напоминающий тонкий свист, разом куда-то исчез, и над поляной нависла мертвая тишина.
При свете факелов стала видна внушительных размеров вытянутая конструкция, похожая на непроницаемый со всех сторон гигантский кокон, который был прикреплен горизонтально к низу веретена. Его-то в темноте сначала и приняли за выпуклость. Между ними проходило множество труб, при помощи которых они, по всей видимости, и крепились между собою.
Внутри кокона вспыхнул яркий свет, лучи которого пробились наружу сквозь его верх и, как оказалось, через полностью прозрачную носовую часть. Тут же в корпусе кокона открылась дверка, изнутри ударил ослепительный свет, и в дверном проёме показался человек, закованный в точно такой же доспех, как у Краме, но у этого шлем уже был на голове.
Спрыгнув на землю, он подбежал к командиру и стукнул себя кулаком в грудь. Краме ответил на приветствие, они о чём-то тихо переговорили, после чего незнакомец вернулся обратно и встал в дверном проёме.
Командир развернулся к своему застывшему неподвижно отряду и приказал:
— По одному залезайте вовнутрь кокона и рассаживайтесь в кресла, пилот вам покажет как, куда и в какой последовательности. Ну же!.. Поторапливайтесь!
Первым полез Варт, за ним Сорем. Все остальные выстроились за ними в очередь.
В ярко освещенном салоне так называемого кокона Сорем увидел необычные кресла, стоявшие вдоль стен, и идеально отполированный пол черного цвета.
Кресел было десять с каждой стороны. Человек в доспехе жестом указал ему, на какое кресло надо сесть. Оно оказалось в самом конце вытянутого салона, как раз напротив уже усевшегося Варта.
Через пару минут последними на борт взошли Фурс и Краме.
Помощник командира уселся на единственное оставшееся свободным кресло вдоль правой стены в самом конце, а сам Краме прошел за прозрачную перегородку в голове салона и уселся там на одно из двух свободных кресел.
Тот, который распределял, кому куда сесть, закрыл дверцу на хитрый засов и, не спеша пройдясь по салону, уселся на единственное свободное место в голове кокона.
Кресло, в которое он уселся, немного отличалось от других своей конструкцией, и перед ним еще находилось несколько рычагов разной длины и толщины. Он взялся за один из них, потянул на себя, и все почувствовали, что кокон плавно качнулся.
Сорем посмотрел перед собою и увидел, как Варт, сидевший напротив, зажмурив глаза, не переставая осенял себя святым треугольником и беспрерывно бормотал какую-то молитву. Опытному поисковику и самому стало сейчас не по себе, но что он мог поделать…
Свет в салоне полностью погас, но очертания людей и отдельных предметов видны были неплохо. Гуас к этому времени частично вышел из-за туч и вполне сносно освещал салон через прозрачную крышу.
Постепенно нарастая, послышался уже знакомый ранее свист, всю конструкцию снова слегка качнуло, и внутри у Сорема всё похолодело. Такое ощущение, что у него резко заложило уши, и внутренности все разом подобрались к горлу. Похожие ощущения продолжались где-то с минуту, но потом начало понемногу отпускать, приводя организм в обычное состояние.
Через какое-то время свист снизился до комариного писка, и Краме поднялся со своего места. Пройдясь вдоль кресел, он встал у задней стены, и привлекая к себе внимание, медленно поднял руку. При тусклом свете Гуаса его фигура, закованная в доспех, выглядела пугающе и зловеще.
Все одновременно повернули к нему головы, стараясь не пропустить ни единого из сказанного им слова.
— Мы высоко в небе… — сообщил он в напряженной тишине. — Впрочем, скоро наступит рассвет, и вы сами всё увидите…
Поднялся удивленный гул, все заозирались по сторонам и, привстав в своих креслах, старались что-нибудь разглядеть через стеклянную крышу и прозрачную перегородку, где находился пилот. Но всё тщетно… в окружающей темноте абсолютно ничего не было видно.
Терпеливо выждав какое-то время и так и не дождавшись полной тишины, Краме снова резко поднял руку, и все сразу смолкли, уставившись на командира.
— Наш полет продлится три дня, — невозмутимо продолжил он. — Если кто-то из вас захочет отлить или что посерьезней, то это вот сюда.
Краме указал пальцем на еле заметную дверь за его спиной и продолжил:
— Предупреждаю сразу, — строго по очереди и, без нужды по салону не шастать и мне глупых вопросов не задавать. Всем всё ясно⁈
— Ясно, ясно… — прозвучал нестройный гул голосов.
— Еда два раза в день: утром и на закате. Выдавать будет мой помощник Фурс…
Он окинул взглядом притихший отряд.
— Всё! Наслаждайтесь полетом! — буркнул Краме напоследок и, пройдя мимо кресел, снова уселся на свое место.
Рассвет показал всем, что у этой необычной конструкции не только стеклянная крыша, но еще и полностью прозрачный пол.
Это сыграло злую шутку с ловцом по имени Статах.
Он терпеливо ждал своей очереди для посещения заветной комнаты и зашел в нее, когда небо только начинало сереть. Рассвет высоко в небе наступает мгновенно, вроде как вокруг темно, а не успеешь и глазом моргнуть, и уже светло как днем.
Все сидящие в салоне уже справились с первым шоком от увиденного внизу, и с возрастающим интересом рассматривали проплывавшие у них под ногами леса и поля и, лишь изредка тыкая пальцем вниз, тихо обсуждали то, что они увидели там. Но всего этого не знал и не видел Статах, задержавшийся в кабинке.
Выйдя, он сделал два уверенных шага и только тут заметил, что под ногами ничего нет. Истошно завизжав, он рухнул на колени и, широко расставив руки, вцепился в ближайшее кресло. Под смех и улюлюканье товарищей Статах кое-как дополз до своего кресла и, отдуваясь и матерясь, забрался в него, подтянув ноги.
Усевшись, он вытер со лба пот, украдкой глянул вниз, и под дружный громкий хохот натужно выдавил из себя:
— Хорошо хоть, что до этого всё лишнее вывалил, а то быть бы большой беде, а вам бы пришлось все три дня нюхать мою немытую задницу!
Примерно еще через час Краме подозвал к себе Фурса и указал на большую нишу в правом борту салона. Она была скрыта от посторонних глаз плотно прилегающей к стене задвижкой, и если бы Краме не открыл ее, то обнаружить этот тайник было бы весьма затруднительно.
Фурс достал из ниши продолговатую деревянную коробку и большую, плотно закрытую пробкой плоскую флягу.
— Налей себе и передай другому, — попросил он сидевшего рядом Сорема и всунул ему в руки флягу.
Внутри плескался холодный как лёд патак с примесью каких-то пахучих трав.
— Тут тебе порция, остальное тоже передавай…
У Сорема в руках оказался кусок вяленого мяса, уложенного сверху на лепешку, и он тут же передал его своему соседу.
Наконец, с раздачей пищи было покончено, и Сорем с аппетитом откусил кусок от своей порции. Лепешка была пресной, но вот мясо так щедро нашпиговано острыми специями, что холодный патак пришелся к нему как нельзя кстати.
А ничего так… есть можно.
Следующие три дня прошли в томительном ожидании посадки, и в полном бездействии. Единственным развлечением было глазеть вниз на проплывавшие под ногами моря, поля и города. И если в первый день это вызывало у всех живой интерес, то на следующий привыкшие к постоянному движению следопыты откровенно заскучали.
От скуки начали травить байки о своих похождениях и о веселых случаях, происходивших с ними во время походов или в быту. Ловцы о своих историях по понятным причинам старались помалкивать, один только Смуэл под общий хохот рассказал случай, как ему удалось за один день соблазнить дочку нанимателя, затем еще его жену и, наконец, престарелую мамашу, перепутав ее в темноте с сестрой хозяйки.
Но и эти россказни тоже всем вскоре надоели, и остальную часть пути бойцы сидели, молча уставившись в одну точку, или просто спали.
Краме иногда менялся с пилотом местами и садился за рычаги управления, пока тот отдыхал в его кресле.
На утро следующего дня командир сообщил всем, что ночью они пролетели над Хребтом и уже часов пять летят над чужой территорией.
В какой-то момент воздухолет начало ощутимо потряхивать, вызывая в салоне испуганные возгласы и ругань. Пилот тут же принял решение поднять воздушное судно еще выше, и это помогло. Трясучка постепенно улеглась, но зато внутри кабины заметно похолодало и почему-то стало тяжелее дышать.
Стёкла за бортом начали покрываться тонкой коркой льда, и одно только днище под ногами оставалось более-менее прозрачным, покрывшись тонкой изморозью с краев.
Внизу проплывали огромные пустыни, обширные оазисы размером с десятки километров и мелкие, почти незаметные с такой высоты поселения внутри их. Почти всё, как и на той стороне Хребта, только пустыни тут посерьезней и занимают куда большую площадь.