Одет он был в тряпичную рубаху с закатанными рукавами, подпоясанную простой веревкой, и короткие штаны чуть ниже колен. Босоногий.
Марк с легкой улыбкой посмотрел на Солрса и, к своему удивлению, заметил, что тот как никогда серьезен и максимально сосредоточен. Что-то он увидел в этом жирном борове такое, что другим недоступно.
— Как драться? — обреченно вздохнул толстяк. — До смерти или как…
— Или как, — усмехнулся староста. — Чем хочешь драться?
Сьюмар пожал округлыми плечами и скривил толстые губы.
— Да мне как-то… — он мотнул головой в сторону Солрса, — пусть вот он выбирает.
— Копье! — тут же сообщил здоровяк и начал активно разоружаться и стаскивать с себя доспех.
Оставшись в одних кожаных штанах и рубахе, он закатал рукава и покрепче затянул тесемки чехла на наконечнике копья.
— Ого! — воскликнул староста, — Одежка из-за Хребта! Хороша… Эту забираю себе! На правах старшего.
— Угу, — буркнул толстяк.
И в его пухлую ладонь вложили простую двухметровую палку из крепкого черного дерева с небольшим железным крюком на конце.
— Пойдет вместо копья? — лениво спросил он и неожиданно крутанул шест так, что вокруг загудел воздух.
— Пойдет, — согласился Солрс.
Он выставил перед собою копье и стал медленно приближаться к противнику.
Толстяк стоял неподвижно, уперев крюк в землю и зажав в кулаке верхний край шеста. Слегка расставив ноги, он чуть наклонил голову вбок и внимательно следил за действиями надвигающегося противника.
Теперь его лицо не выглядело детским и беззаботным. Он как-то весь подобрался и уже не был похож на обрюзгшего жирдяя с отвисшим пузом.
Солрс приблизился на дистанцию атаки и, не останавливаясь, нанес разящий тычок в лицо противнику.
Сьюмар неуловимо быстро отбил выпад здоровяка шестом, даже не отрывая тот от земли. Затем последовала стремительная смена позиции и резкий пинок по нижнему краю этого подобия копья. Удар был такой силы, что конец палки вылетел в противника, словно из осадной катапульты.
Теперь уже чудеса ловкости пришлось демонстрировать Солрсу, уклоняясь от просвистевшего в сантиметре от его подбородка крюка. Но Сьюмар на этом не остановился и, перехватив палку обеими руками, обрушил ее сверху на голову здоровяка, вложив в этот удар не только свою непомерную силу, но и весь немалый вес.
Ожидавший чего-то подобного Солрс сумел в последний момент подставить под углом свое копье, и шест противника, проскользив по древку, уткнулся в землю, подняв фонтан земли и пыли.
Сьюмар не растерялся, и под одобрительные выкрики толпы живо разорвал дистанцию, выставив перед собою конец палки с крюком на конце.
Бойцы снова замерли друг напротив друга.
Разведка боем завершена, теперь настало время настоящего поединка.
В этот раз оба атаковали почти одновременно.
Копье и шест рассекали воздух с невероятной быстротой, противники уворачивались от ударов и тычков, уходили с линии атаки, блокировали выпады, одновременно пытаясь нанести друг другу решающий удар, но тщетно…
В какой-то момент Солрс и Сьюмар снова отскочили друг от друга и закружили вокруг колодца, переводя дух и лихорадочно соображая, как вести этот бой дальше.
Воистину два великих мастера сошлись в этом поединке.
Толпа одобрительно гудела, подбадривая равных по силе бойцов. Кажется, среди селян у здоровяка тоже появились свои почитатели.
Они то и дело выкрикивали беззлобно:
— Давай, чужак, не робей!
— Пора этому толстяку начистить рыло!
— Проткни ему пузо, найдешь там много интересного!
Слышались из толпы и женские голоса:
— Ух, красавчик какой!
— Я бы с ним поиграла в неистового наездника!
— А я бы…
— Что ты бы? Вот я…
Марк почти не слышал, что выкрикивали из толпы селяне. Он был полностью поглощен боем и не мог не отметить запредельно высокий уровень владения шестом у противника Солрса.
Несмотря на несуразную и, на первый взгляд, даже рыхлую фигуру для поединщика такого уровня, движения Сьюмара были мягки и легки одновременно, но когда это было необходимо, в них мгновенно появлялась твердость и сила, что никак не вязалось с его внешним видом.
Оборонительные и атакующие действия местного бойца взаимно дополняли друг друга, сливаясь в замысловатый единый рисунок. Казалось бы, его шест был одновременно всюду, и в такие моменты Солрсу приходилось крайне тяжело поддерживать такой бешеный темп, навязанный ему противником, да еще и умудряться самому время от времени атаковать и заставлять того переходить в оборону.
Наконец, Сьюмару надоело кружить вокруг колодца, и он плавно перетек от него в сторону, заняв оборонительную позицию выставив перед собою шест.
Солрс тут же начал сокращать дистанцию для атаки и, не останавливаясь, нанес мощнейший и совсем бесхитростный удар древком копья сбоку по корпусу.
Сьюмар с коротким подшагом вперед принял этот удар на шест и начал заводить конец с крюком под кисть здоровяка с намерением того обезоружить, но тут Солрс выронил копье, что стало полной неожиданностью для местного бойца, и, коротко замахнувшись, впечатал свой кулачище точно тому в висок.
Над ристалищем мгновенно повисла мертвая тишина, и всем хорошо было слышно, как местный боец жалобно крякнул и, выронив шест, закружился на месте, разглядывая что-то под ногами. Затем ступни его зацепились одна за другую, и он тяжело повис на опасно скрипнувшем ограждении колодца.
В полной тишине Солрс подобрал копье и при помощи радостно улыбающегося Марка принялся облачаться в свой доспех.
Староста стоял в окружении двух притихших стариков, исподлобья смотрел на него и молчал.
Затем, когда Солрс облачился в доспех и развернулся к нему, он обронил:
— Останешься? Дом дадим, жену дадим. Хочешь, дадим двух? Хочешь, сам себе выберешь… у нас все девки справные.
— Нет! — прижал руку к груди Солрс. — У нас братство, и у нас свой путь.
Староста вздохнул, посмотрел на начавшего приходить в себя Сьюмара и кивнул одному из стариков.
— Возьми у них дары и расспроси подробно, как ими пользоваться. А ты, — он обратился к Гунту, — пойдешь со мною к алтарю. Клятву давать буду.
Четыре часа спустя
Следы беглецов вывели отряд к селению, которое больше походило на крепость, чем на мирную деревню. Высокий забор, массивные ворота плотно закрыты. Вокруг ни души.
Согласно карте, это селение называлось Кармат и входило в состав независимого королевства Трибат. Больше никакой информации о нём не было, но следы беглецов вели прямо к воротам, и Краме дал команду своим быть наготове.
Лес вокруг деревни тщательно вырублен примерно на двести шагов, и незамеченным к частоколу так просто не подобраться.
Краме скривился и сплюнул на землю.
Придется вести с туземцами нудные переговоры.
Если беглецы там, то это хорошо! Если нет, то это потеря времени, а это уже плохо.
Ну что же, тут уже ничего не поделаешь, надо договариваться.
Краме поднял правую руку, давая команду отряду остановиться.
— Фурс, — подозвал он к себе своего помощника, — поезжай к воротам и сообщи им, что, если они скрывают беглецов, то пусть тех выдадут, мы заплатим. А нет, так сотрем их деревушку в пыль. Так и передай! Запомнил? Всё, иди.
— Что тут неясного? — буркнул Фурс и, слегка сжав коленями бока своего кирги, направил его к воротам.
Сам Краме с отрядом остался на границе вырубленного леса под прикрытием деревьев и внимательно наблюдал за действиями посыльного.
Вот он подъехал к воротам и, что-то крича (с такого расстояния не разобрать), начал колотить рукоятью меча в ворота.
Минут пять ничего не происходило, затем над частоколом появилось две головы в остроконечных шлемах. Фурс что-то им крикнул, и это что-то, видимо, точно им не понравилось. Головы скрылись, и почти сразу же оба деревенских воина появились вновь, но в этот раз они высунулись уже по пояс. Дальше произошло что-то невероятное, вызвавшее у всего отряда настоящую оторопь. Воины над частоколом одновременно взмахнули руками, и Фурса захлестнуло сразу двумя петлями аркана. Броски эти были настолько точными и удачными, что Фурса вмиг спеленали, прижав его руки к корпусу. Тут же головы в шлемах скрылись, и помощника Краме выдернуло из седла, словно куклу. Еще миг — и он уже по ту сторону частокола, а кирги, оставшись без ездока, тут же помчался к своим сородичам.
Произошло это так быстро и неожиданно, что никто ничего не успел понять толком.
— Что за⁈ — Краме поспешно нажал что-то на рукаве, и шлем на его голове начал быстро собираться, выдвигая составные части из воротника.
Затем все увидели, как что-то круглое перелетело обратно через частокол и покатилось в сторону отряда поисковиков.
Краме как раз к этому моменту собрал на голове шлем и то, что он увидел через увеличительные приборы, заставило его выдернуть из сумки разрывной цилиндр и, стукнув коленями по бокам кирги, понестись в сторону деревни.
На короткой вытоптанной траве с искаженным от ужаса лицом лежала отрубленная голова Фурса.
— По одному цилиндру, через стену! — повернув голову, рычал Краме, неистово ударяя коленями в бока птицы. — Уничтожить их всех! В пыль! В порошок! Сжечь! Сжечь!
Подскочив к воротам, он соединил обе полоски на цилиндре и, замахнувшись, перебросил через стену.
Почти тут же раздался взрыв, но какой-то глухой, как будто звук шел откуда-то из-под земли. Краме потянулся за вторым цилиндром, но больше ничего сделать не успел.
В этот момент, как от удара тараном, изнутри распахнулись ворота, и оттуда выскочила троица рослых, закованных в пластинчатую броню воинов.
Их лица исказила ярость, с густых бород свисала пена, вытаращенные безумные глаза метали молнии. В руках у двоих, что держались чуть позади, одинаковый набор оружия: в правой руке меч, в левой — копье. У третьего, что бежал впереди, два меча, которые пока находились в ножнах, и большой круглый металлический щит, которым тот прикрывал не только себя, но и частично своих товарищей.