проникла с целью ареста доверенного лица О’Рейли некоего Рауфа ат-Тани, её, отделившуюся от основного отряда, едва не ограбила, изнасиловала и убила (причём вовсе не обязательно в таком порядке) компания местных отморозков. Понятное дело, что такие вещи с патрульными не проходят, и эти несчастные скудоумные болваны остались в итоге лежать на грязной мостовой какого-то заплёванного переулка с переломанными костями — и им ещё фантастически повезло. Так вот — именно в Двадцать Пятой коммуне Инара и поняла значение термина «трущобы». Грязные, замусоренные и заплёванные улицы, обшарпанные дома из полибетонных панелей с потрескавшейся псевдогипсовой штукатуркой, скрипящие и чихающие при каждом запуске двигателя наземные автомобили, каковые в любом марсианском городе давно бы выбросили в металлолом, и такие же обшарпанные и облезлые обитатели — вот что такое трущобы.
Здесь же, в Гюйгенсе, место, которое Дункан Фрост именовал трущобами, трущобы эти самые выглядели, как самый обычный деловой район где-нибудь в Линфилде или Проскурово. Аккуратные трёх-, пяти- и семиэтажные здания из полибетона, длинные складские строения с куполообразными крышами из псевдостекла, припаркованные там и сям наземные автомобили вполне респектабельного вида — это вовсе не было похоже на трущобы. Однако Соколова понимала, что местные законники лучше неё разбираются в здешних реалиях, и если Фрост назвал это место Гирканскими Трущобами, значит, титанец имел в виду то, что и имел в виду.
— С виду вполне себе так респектабельно, — произнёс Фрост, выворачивая руль влево и объезжая тронувшийся от бордюра маленький фургончик тёмно-синего цвета с логотипом местной конторы по доставке продуктов питания на дом, не обращая никакого внимания на протестующий визг клаксона, — но это только с виду. Приличные люди здесь, как правило, не селятся, если только в лужу жопой не сели. Ну, там, с работой проблемы, а за жильё платить надо, а денег маловато — тогда продают квартиру где-нибудь на Покорителей Космоса или бульваре Кеплера и переезжают в Гирканские Трущобы. В основном, здесь всякая фальта селится, которая на свободе только до определённого момента. Ну, ещё шлюхи здесь обретаются, но не те, которые на улице торчат по углам — это на Земле так принято, мне Оскар рассказывал, а у нас такого нет, а вполне респектабельные, которые работают на съёмных квартирах или в салонах разных, которые прикрываются вполне легальными вывесками…
— Отношение к данной проблеме на Внешних Планетах на Марсе хорошо известно, — хмыкнула Инара. — Только здесь проституция является легальным видом предпринимательства и шлюхи исправно платят налоги в госказну. У них даже, кажется, собственный профсоюз есть, э?
— Есть. А что в этом плохого? Работник, неважно, как именно он зарабатывает себе на жизнь, должен быть защищён трудовым законодательством. Плюс там всякие ништяки, типа бесплатной медицины и всего такого прочего… На Марсе и Меркурии всё это дело не разрешено, но от этого ведь представительницы древнейшей профессии у вас не перевелись?
— Не перевелись, — согласилась Соколова. — Но всё же это как-то… нехорошо. Женщина, торгующая своим телом за деньги…
— Видите ли, агент Соколова, — Фрост свернул направо, продолжая движение по узкой и слегка грязноватой улочке (хотя, по сравнению с аналогичными улочками в трущобах земных мегаполисов, эта выглядела почти как эталон чистоты), — вне всякого сомнения, торговля человеческим телом есть нехорошее занятие, и я вполне понимаю законников Марса. Однако, если посмотреть на это дело с другой стороны, что мы видим?
— И что же мы видим? — усмехнулась марсианка.
— А видим мы самый обычный бизнес, — в тон Инаре усмехнулся Дункан. — Все мы не без греха, и если у мужика есть проблемы с сексом, почему бы ему не оттянуться как следует, сняв на пару часов какую-нибудь талитану? И ему хорошо, и девчонка заработает полсотни марок. Все довольны, все при своём. Конечно, никакой работорговли мы не потерпим, и владельцы всех этих «массажных салонов» и «агентств психологических услуг» об этом прекрасно знают. За одно только подозрение в работорговле всех отправят без раздумий куда-нибудь на Ананке или на (1173) Анхис, поэтому здесь всё чинно-спокойно. Кто хочет еб… э-э… словом, пёхаться за бабки — пёхается. Одни делают это потому, что нужны деньги, другие просто любят… процесс. Попадаются среди них внешне приличные особы, но им просто нравится, когда их дерут во все, простите за примитив, дыры. И деньги для них особо и не важны. Вот, видите? — титанец ткнул пальцем в сторону небольшого двухэтажного строения в форме немного неправильного четырёхугольника. — «Карминовая Жужелица», официально числится в реестре в качестве агентства по оказанию психологической помощи населению, на деле же это первосортный бордель с высококлассными талитанами. Час стоит там сто-сто двадцать марок, но оно того стоит.
— Проверяли сами? — прищурилась марсианка.
— Нет, один из моих коллег там бывал несколько раз. У него были проблемы в личной жизни, надо же парню было как-то расслабиться? Потом, конечно, он перестал по талитанам шляться, нашёл хорошую девчонку, женился, сейчас у них трое детишек… Послушайте, капитан Соколова — только не говорите мне, что вы ханжа и моралистка. Я, знаете ли, таких людей не очень уважаю.
— Да мне, собственно, нет разницы, кто с кем, где и как, — пожала плечами оперативник Патруля. — Это личное дело каждого. Но как женщина, я не одобряю это занятие… противно, знаете ли…
— Большинству действительно противно раздвигать ноги перед всякими типами с деньгами, но есть ведь, как я уже говорил, разные ситуации. Взять, к примеру, одну девчонку с улицы Цветочной — мы как-то выезжали туда по вызову, её клиент избил за то, что в жопу не захотела ему давать. — При этих словах детектива Соколова поморщилась, будто проглотила целый лимон, но ничего не сказала. — Того мудака мы, ясное дело, арестовали и запихнули за причинение телесных повреждений в криогенную тюрьму на дюнном поле Эвра, девица прошла курс терапии. Её история проста, как монета в один шиллинг. Родилась на Тефии, в Ливингстоне, училась в местном институте, мамаша развелась с отцом и привела в дом спустя какое-то время какого-то урода, который стал к девчонке приставать. Однажды он её едва не изнасиловал, но ей удалось двинуть ему по его тупой черепушке какой-то кухонной утварью, после чего она быстро собрала вещи и улетела на Титан с ближайшим рейсовым сплинтером. Череп тому мазафаке она не проломила, но в больницу он явно загремел. И поделом.
— Мразь! — произнесла, словно выплюнула, марсианка.
— Это точно! — ощерился Фрост. — Девчонка прилетела, значит, на Титан, и решила продолжить учёбу уже здесь, в Гюйгенсе. Образование-то у нас бесплатное, но ведь за жильё надо же платить, да и жрать чего-то надо, а это тоже стоит денег. А устроиться на работу без диплома сложновато, знаете ли. И не все хотят мыть посуду в каком-нибудь общепитовском заведении или драить сортиры в офисном центре. Вот она и подалась в труженицы горизонтального, так сказать, плана. Особых навыков ведь здесь не нужно, а лицом и фигурой она вполне вышла, так что… Хватало и на оплату аренды квартиры — правда, она там жила, а клиентов принимала в салоне на Цветочной, и на еду, и на шмотки там всякие разные, и себя развлечь — ходила на хоккей, на автодром, в кино. Медицина у нас хорошая, быстро её на ноги поставила…
— И вы с ней спали, — снова усмехнулась Соколова.
— Было дело, — нисколько не смутившись, ответил Фрост, делая очередной поворот и выворачивая на неширокий бульвар, по обе стороны которого располагались невзрачные однотипные трёхэтажные домишки, выкрашенные в разные цвета и построенные из панелей из прессованной полибетонной крошки. — А что такого? Девчонка очень хорошенькая, тем более, я, в некотором роде, её обидчика наказал, вот она и решила таким образом меня отблагодарить, и заметьте, бесплатно, а я, знаете ли, живой человек и… впрочем, мы уже приехали. Пора навестить Иверсена. Ос?
— Я готов, — на лице Селенского возникла ядовитая усмешка.
Дункан, кивнув напарнику, ловко припарковал «лэндрейдер» между здоровенным минивэном ганимедского производства и видавшим виды седаном местной марки, выключил двигатель и внимательно огляделся.
— Так, похоже, Иверсен на месте, — произнёс титанец, указывая Соколовой на стоящий на противоположной стороне улицы угловатый внедорожник «ланкастер». — Это его аппарат вон там стоит. А вот его дом, — Фрост ткнул указательным пальцем левой руки в светло-коричневый трёхэтажный дом, напротив которого и припарковался полицейский джип. — Второй этаж, квартира четырнадцать, это во втором подъезде. Насколько я знаю этого пендехо, он сейчас либо спит, либо рубится в какую-нибудь стрелялку наподобие «Галактического спецназа», либо прыгает на какой-нибудь талитане. Впрочем, мы вскорости узнаем, чем на самом деле занимается этот сучонок. Идёмте.
Взяв с приборной панели свою шляпу, Фрост с невозмутимым видом нахлобучил её на голову, проверил, на месте ли его ЭМ-жетон офицера полиции, и с решительным видом двинулся к входной двери подъезда дома, в котором проживал Айзек Иверсен.
Глава 9
Вне всякого сомнения, дом, в котором проживал уроженец Каллисто Айзек Иверсен, известный местным полицейским в качестве вентканальной крысы, на Земле считался бы домом для представителей работающего среднего класса. Серо-зелёный трёхэтажный дом, с аккуратными застеклёнными псевдостеклом лоджиями, с миниатюрными газончиками перед подъездами — если это здесь называли трущобами, Соколова не отказалась бы от проживания в таких вот «трущобах». Интересно, подумала марсианка, что сказал бы Фрост, увидев настоящие трущобы земных мегаполисов?
Титанца, судя по всему, подобные мысли не одолевали. Сказал — трущобы, значит — трущобы. И неважно, что по земным меркам весь этот район выглядит респектабельно. Те, в кого здесь не стреляли из стаббера, могут думать что угодно. Дункан же, равно как и его напарник, хорошо знали, на что можно напороться в Гиркании. Оба с настороженным видом вошли в подъезд и, прикрывая друг друга, начали подниматься по неширокой лестнице, впрочем, её ширины вполне хватало для того, чтобы спокойно тащить по ней бытовой рефрижератор. Холодильник, то бишь, как говорили в старину.