— Но не для оперативника Космического Патруля, — усмехнулась марсианка.
Протянув руку к лежащей на пульте управления каплевидной гарнитуре беспроводной связи, она сноровисто нацепила её на левое ухо и лёгким касанием пальца активировала её, нажав на сенсор. Из нижней части приборчика выдвинулся тонкий гибкий усик с крохотной бусинкой микрофона на конце.
— Диспетчерская служба — это борт сорок восемь-дробь триста четырнадцать-ка-эс-е-семьсот восемь, регистр Марса, прошу разрешения на взлёт! — произнесла Инара.
— Борт сорок восемь-дробь триста четырнадцать-ка-эс-е-семьсот восемь, во взлёте отказано! — донеслось до всех находящихся в рубке катера из динамиков коммуникатора. — Космическое пространство Сатурнианской системы закрыто для полётов всех без исключения кораблей до особого распоряжения!
— На меня это не распространяется, — усмехнулась Соколова. Вынув из футлярчика, что висел у неё на поясном ремне, идентификационный ЭМ-жетон, она положила его на считывающий диск и включила передачу содержащейся на нём информации. — Так лучше, диспетчерская?
— Э-э… — на том конце канала связи возникло некоторое замешательство, вызванное получением авторизационных кодов Космического Патруля. — Да, это отменяет все запрещающие императивы. Вы можете стартовать. Следуйте коридором двадцать семь-дробь одиннадцать-эс-вэ. Надо полагать, вопросов лучше не задавать?
— Вы правильно полагаете, диспетчерская! — на лице Соколовой возникла зловещая ухмылка. — Когг «Ацидалийский каштан» взлетает следом за мной. Та же самая траектория. Как поняли, ке са?
— Аллес кля. Взлёт через тридцать секунд. Открываем силовой шлюз.
Динамики издали какой-то непонятный звук, а затем смолкли.
— Вы пристегнулись? — Инара оглядела сыщиков. Удовлетворённо кивнула при виде смирно сидящих в креслах Фроста и Селенского. — Молодцы.
— Если катер будет пробит турболазером или какой-нибудь иной дрянью, — осторожно осведомился Селенский, — какие у нас шансы выжить, капитан?
— Это стандартный ударно-штурмовой патрульный катер Космического Патруля класса «Берсеркер», — отозвалась марсианка, быстро пробегая по сенсорной клавиатуре и активируя системы катера одну за другой. — Сравним с перехватчиком ТехноСоюза класса «Звёздный гром», оснащён форсированным термоядерным двигателем «Гакс Ревайвл», модель Пять, с улучшенной версией микрореактора «Ультра-Сорок Пять». Полное экранирование в радиусе пятидесяти метров, щит способен выдержать до десяти прямых попаданий турболазерной пушки земного крейсера класса «Тикондерога». Максимальное ускорение — девяносто процентов от скорости света… так, погодите-ка, нам дают стартовое окно. Вывожу катер со стартовой платформы. Даю ускорение в семьдесят процентов от номинала.
Что такое «семьдесят процентов от номинала», ни Фрост, ни Селенский не знали, что и понятно — они же были полицейскими, а не пилотами. В данном случае Соколова имела в виду, что катер будет взлетать со скоростью в две трети от максимально допустимой при взлёте, что правилами безопасности космических портов не возбранялось.
Космокатер приподнялся над стартовой платформой на пятьдесят сантиметров, на пару секунд завис над ней, затем развернулся на девяносто градусов и рванул вверх, в направлении подсвеченного зелёными навигационными огнями стартового туннеля, достаточно широкого, чтобы по нему смог пролететь суперкарго. В обзорном блистере мелькнули серые стены шахты, а затем космический корабль очутился в небе Титана.
— Хмм… — вырвалось у Фроста, когда детектив взглянул на быстро удаляющийся огромный городской купол из прозрачной микростали. Подобным образом ему ещё не доводилось покидать Гюйгенс. — Есть какие-нибудь данные с радара?
— Пока ничего, — услышал он ответ оперативника Патруля. — Но погодите расстраиваться. Если эти ребята действительно имеют отношение к земному флоту, то их корабль явно оборудован маскировочной системой. Мне нужно время, чтобы просеять данные и отбросить в сторону фоновые шумы.
— Так что там насчёт повреждений? — было очевидно, что этот вопрос не даёт покоя Селенскому. Впрочем, землянина можно было понять. Одно дело — лететь куда-то на обычном пассажирском космолёте, и совсем другое — на боевом корабле, который, вполне возможно, может подвергнуться атаке со стороны неприятеля. И которая может причинить фатальный ущерб данному боевому кораблю, а следовательно, и тем, кто находится на его борту.
— Корпус катера, как, впрочем, и все корпуса космических кораблей, изготовлен из титаниума и усилен фуршингом и керамитом, поэтому пробить его не так-то просто, как может показаться вам по видеобоевикам. К тому же, у нас есть силовой щит. Да и не станем мы просто так висеть в космосе, изображая из себя мишень. Поэтому вам не о чем беспокоиться, господа полицейские. Вряд ли у этих типов есть тяжёлый крейсер или линкор, максимум — эсминец. А с эсминцем мы уж как-нибудь да справимся. Можете в этом вопросе мне доверять.
Фрост и Селенский переглянулись, титанец флегматично пожал плечами и состроил непонятную гримасу. В конце концов, оперативник Патруля обязан знать, что и как он должен делать, а иначе какой тогда от него прок?
Вне всякого сомнения, космос велик даже в пределах одной звёздной системы. Конечно, в галактическом масштабе те же сто пятьдесят миллионов километров, что отделяют Землю от Солнца — всё равно, что пять миллиметров, но мы сейчас говорим не о расстояниях в пределах Млечного Пути. Расстояние от центра Солнечной системы до орбиты Плутона составляет почти шесть миллиардов километров, или тридцать девять с половиной единицы, и найти в этой огромной космической черноте космолёт, особенно при условии, что его экипаж того не желает — задача не из простых. Поэтому Фрост вполне резонно, со своей точки зрения человека, не имеющего никакого отношения к космическим полётам — полёты в качестве пассажира на рейсовых кораблях не в счёт, поинтересовался у Соколовой, каким образом она собирается найти корабль террористов… или кем они там на самом деле являлись.
Марсианка, не отрываясь от пульта управления катером, пояснила старшему детективу, что любое движущееся в пространстве тело создаёт гравитационное возмущение. При этом неважно, в каком пространстве оно движется — это может быть как городская улица, так и космос. А такие весьма нужные в таком деле приборы, как гравитационные радары и детекторы поля тяготения, как раз для таких целей и созданы. И в данный момент гравитационный детектор катера обшаривал космос в радиусе двадцати световых секунд от Титана в поисках невидимого источника гравитационного возмущения. Но пока ничего интересного он не наблюдал.
Фрост повёл плечами, как бы говоря, что здесь он ничем не может помочь, и оглянулся на молча сидящего в кресле позади себя Селенского. Землянин, для которого космические полёты также не выходили за рамки пассажирских лайнеров и сплинтеров, с огромным интересом глядел в обзорный блистер кабины «Берсеркера», который сейчас двигался прочь от Титана, как бы лёжа на левом боку под углом градусов эдак в двадцать пять-тридцать. Ниже катера и чуть правее его виднелся поднимающийся в пространство патрульный когг, идущий примерно с той же скоростью, что и «Берсеркер».
— Ничего не видно, — пробормотала Инара, внимательно следя за поступающими на тактический мультихроматрон данными. — Или у них весьма продвинутый корабль, или они уже успели уйти достаточно далеко от Титана…
— А нельзя увеличить радиус действия ваших приборов, капитан? — осведомился Дункан. — Может, их космолёт более быстроходный, чем вы думаете?
— Может быть, может быть…
Соколова что-то сделала с настройками сканера, что именно, полицейские так и не поняли. Покачала головой.
— Я не вижу поблизости никого, кроме «Каштана» и трёх ваших эсминцев на высокой парковочной орбите. Нет, четырёх… нет, постойте-ка… Там ещё что-то… в трети световой секунды от спутника… нет, вот опять…
— Что происходит, капитан? — требовательно вопросил Фрост, которому всё происходящее уже начало надоедать. Он наивно полагал, что катер Патруля быстро догонит корабль террористов и выпустит ему в корму торпеду с ядерной боеголовкой, однако было похоже, что у оперативника ТехноСоюза возникли сложности с локализацией вражеского космолёта. Странно, особенно учитывая высокий уровень марсианских технологий.
— Такое ощущение, что у них какие-то неполадки с маскировкой, незначительные, но это позволяет видеть… скажем так… штрихпунктирную линию их движения. Они проявляются на пару секунд и снова исчезают. А может быть, это какая-то новая система маскировки… но не думала, что земляне могут располагать столь продвинутой технологией. Хотя, если они снюхались с ксеносами…
— Вы всерьёз в это верите, капитан? — Селенский с любопытством глядел на оперативника Патруля.
— Допускаются все возможные версии, — холодно отозвалась Соколова. — В том числе, и инопланетное вмешательство. Но об этом позже поговорим. Сейчас же мы попробуем догнать этот корабль. Посидите тихо и не мешайте мне.
— Интересно, как это… — начал было Селенский, но Фрост сделал своему напарнику знак замолчать, и землянин послушно умолк.
Катер изменил курс, что явственно было видно из того, как изменился вид космического пространства по ту сторону блистера пилотской кабины. Титан ушёл вниз и в сторону, и теперь в поле обзора хорошо был виден опоясанный кольцами водородный шар Сатурна, чуть ниже центра экрана тактического мультихроматрона виднелся ещё один обитаемый спутник планеты — Рея. Синие и зелёные точки, отображаемые мультихроматроном, обозначали движущиеся в космосе корабли военных и сил правопорядка, но красной точки, которая бы обозначала вражеское судно, Фрост не заметил. Что это могло значить, старший детектив не знал, но подозревал, что ничего хорошего это не несло.
Некоторые приборы на пульте управления «Берсеркером» изменили свой цвет, но что это означало, полицейские не знали. Знала Соколова, но марсианка, занятая управлением катера, не обратила никакого внимания на сыщиков, которые с интересом и некоторой тревогой следили за происходящим.