– Это из-за того ганфайтера?
– И из-за него тоже. С какого перепугу маркабианин может интересоваться артефактами Братства? Тем более – ганфайтер? Зачем они ему?
– Значит, есть зачем…
– Вот то-то и оно. – Дитрих тронул один из сенсоров на пульте управления и всё пространство кабины наполнилось басовитым гудением расположенных в кормовой части «Охотника» четырёх мощных атомных турбин, питаемых от бортового реактора. – Ладно, пора мотать отсюда. Вы пристегнулись, д… э-э… Аллана?
– Пристегнулась, как видите, – леронийка указала на зафиксированные ремни безопасности.
– Хорошо.
Под днищем «Охотника» вспыхнули предупредительные алые огни, грозно взревела сирена, и звездолёт медленно оторвался на антигравах от утрамбованной грунтовой поверхности взлётного поля космопорта Иджис, втягивая внутрь корпуса мощные посадочные опоры, оканчивающиеся четырёхпалыми «башмаками». Развернув корабль носом по вращению планеты, Дитрих уже хотел было включить стартовый режим, но внезапно хмыкнул и быстро развернул звездолёт в обратную сторону.
– Что-то не так? – спросила леронийка, для которой все эти действия дакарца являлись совершенно непонятными.
– Да всё так! – усмехнулся Кесслер, выдвигая из правого подлокотника кресла джойстик управления. – Просто я подумал, что стоит и подстраховаться немного. Те соко, которые хотели нас поджарить в лавке Толорна – я очень сильно сомневаюсь, что они были вшестером.
– Думаете, что насчёт медальона всё серьёзно?
– Пока не знаю. Но упоминание о ганфайтере уже наводит на нехорошие мысли. И меня это начинает серьёзно беспокоить. Поэтому лучше сбить с толку возможных преследователей.
– Наверное, вам виднее, – пожала плечами Аллана. – Я в этом, если честно, ничего не понимаю.
– Это естественно…
«Охотник», развернувшись против вращения Вольной, резво устремился в ночное небо. Аллана, подавшись вперёд, с огромным интересом наблюдала за тем, как звездолёт пробивает атмосферу – до сего момента она ни разу не видела взлёт космического корабля с такого ракурса. Сорок шесть секунд – и вот уже вокруг царит вечная космическая ночь, в которой горят бесчисленные огоньки далёких звёзд. Пройдут миллионы лет – многие из них взорвутся, погаснут или превратятся в красные гиганты или белые карлики, но сейчас до этого момента было ещё очень и очень далеко.
– Красиво, вы не находите? – тихо спросила девушка, заворожённая представшей перед её взором картиной. – Так и хочется что-нибудь из раннего Айта Ундерсо прочесть. Вот, например…
– Я вполне допускаю, – не слишком вежливо перебил Аллану Кесслер, – что этот Айт Ундерсо мог действительно написать что-нибудь стоящее по данному поводу, но сейчас мне не до выспренных строк, Аллана. За нами «хвост».
– Э-э… что, простите? «Хвост»?
– Корабль класса «Бегущий по лезвию», без регистрационных знаков – по крайней мере, моё оборудование не видит никаких идентификационных кодов. Взлетел из Иджиса через минуту после нас и очень быстро нас догоняет. Это, собственно, меня не удивляет – на звездолётах этого типа стоят прямоточные пульсационные турбины и реакторы D-типа, но этот что-то уж слишком быстро идёт. Не иначе, незаконно модифицирован. А, Фалько? Что скажешь?
– Ставлю сто против пяти, что у них ронтексовские пульсаторы и K-реактор военного образца от «Нова Атомикс», – откликнулся ИИ. – Только так можно объяснить ту скорость, с которой он сейчас движется. И он перехватит нас задолго до того, как мы выйдем на траекторию гиперпрыжка.
– Значит, нас пасли… – Дитрих откинулся на спинку кресла и задумчиво провёл рукой по подбородку. – Очень интересно… Можешь их просканировать на предмет вооружения?
– Как два пальца обо… э-э… о дасфальт, – поправился компьютер. – Сей момент!
– Он сможет нас догнать? – с тревогой спросила Аллана, глядя на дакарца.
– Я этого не исключаю. Он идёт в четыре раза быстрее, чем должен идти, и в полтора раза быстрее нас.
– Будете драться?
– Возможно.
– А сможете с ним справиться?
– Возможно.
– Однако, как-то вы не очень оптимистично на ситуацию смотрите! – укоризненно произнесла леронийка, неодобрительно глядя на Дитриха.
– А что я вам должен сказать? – пожал плечами Кесслер. – Что я их одной левой уделаю? Я не из тех, кто бахвалится и любит дешёвую показуху. Таких среди нашего брата нет, потому что такие долго не живут. У меня два тяжелотактных орудия главного калибра с каждого борта, четыре автоматических масс-драйверника сто шестого калибра для защиты нижней полусферы и две лазерные спарки наверху плюс двенадцать высокоскоростных ракет «Тайфун-С» на кормовых пилонах. А что у этих соко – я понятия не имею.
– Я тебе сейчас скажу, что у этих соко есть, но, боюсь, тебе это не понравится, Дитрих, – тут же откликнулся Фалько. – Я только что завершил сканирование «Бегущего» – это какой-то неправильный корабль, скажу я тебе!
– Это почему?
– Он набит оружием по самое не могу! Шесть тяжелотактных лазеров в десять гигаватт каждый, две ракетные катапульты барабанного типа, четыре автоматические масс-драйверные пушки калибра сто семьдесят шесть, две носовые и две кормовые турели с лазерами по шестьсот пятьдесят мегаватт каждый – это точно К-реактор у них стоит! А, я ещё про фотонную торпедную установку забыл сказать!
– Е… – тут Дитрих вовремя вспомнил, что он в кабине не один. – Охренеть! Это откуда, интересно, такие шустрые выискались?!
– Знал бы – сказал бы, – отозвался ИИ.
– Ну да… Погоди – а биосканером их можно прощупать?
– А зачем?
– Да так… интересно просто…
– Попробую. – Фалько замолчал, однако спустя пару секунд медленно произнёс:
– Не знаю, понравится тебе это или нет, но биосканер даёт отчётливую сигнатуру…
ИИ замолчал, словно не зная, стоит ли продолжать.
– Ну? – недовольно буркнул Дитрих. – Чего замолк? Даёт отчётливую сигнатуру – чью сигнатуру, Фалько? Люди, ксеносы – кто там на борту?
– Хм…
– Я не знаю такую расу «хм», Фалько. Что за дела, ванг шиист?!
– Маркабиане, – глухо произнёс ИИ.
– Что?!
– Маркабиане, говорю. Сканер даёт чёткую сигнатуру, которая соответствует биокоду маркабиан. Но откуда здесь взялись четырёхглазые – без понятия!
– Так-так-так! – процедил Кесслер. Глаза дакарца сделались холодными и безжизненными, как небо на каком-нибудь безвоздушном планетоиде.
– Дитрих – у нас на борту доктор Родан, – осторожно напомнил ИИ. – Да и Бешеного Фрица надо выследить и сцапать. Не время сейчас маркабиан разделывать под орех! К тому же, там не только они – биосканер видит ещё людей, глипов и сарголийцев.
Кесслер мрачно взглянул на леронийку и плотно сжал губы. Фалько был, безусловно, прав, но и так просто уйти дакарец не мог. А то, что на борту звездолёта находились ещё и представители других рас, для Кесслера ровным счётом ничего не значило. По мнению дакарца, те, кто шёл на сотрудничество с маркабианами, являлись такими же ублюдками, что и четырёхглазые уроженцы системы Снауч.
– Вы на меня внимания не обращайте, – несмело пробормотала Аллана, глядя на наёмника. – Делайте, что считаете нужным.
– Мне неприятно это говорить, но Фалько прав, – нехотя процедил Кесслер. – Не будь вас на борту, я бы…
– Дитрих – он ложится на атакующий курс! – прервал его ИИ. – Нас взяли на прицел!
– Сами, значит, решили инициативу проявить? – осклабился дакарец. – Ладно, в эту игру можно играть и вдвоём!
За кормой «Охотника» вырос длинный белый хвост ядерного огня – это Дитрих врубил форсаж, увеличивая скорость, чтобы оторваться от «Бегущего по лезвию». Но и там не дремали. Корабль преследователей тоже увеличил скорость.
В рубке «Охотника» раздался низкий тревожный звук и два индикатора на панели управления замигали красным. Аллана вопросительно взглянула на дакарца.
– Ракетная атака! – пояснил Дитрих, сноровисто орудуя в виртуальном поле. – Но это не так страшно, как они думают…
Звездолёт охотника за головами выпустил в пространство несколько шарообразных объектов серого цвета, чьи корпуса были абсолютно гладкими, без каких-либо антенн, выступов и других посторонних предметов. Едва лишь покинув борт «Охотника», они тут же исчезли из виду.
– Противоракетные дроны, модель «оберег», полностью экранированы в радиусе десяти метров, имеют встроенные генераторы преломляющего поля. – Кесслер резко увёл корабль влево, меняя курс, но не настолько, чтобы миновать расчётную точку, в которой звездолёт должен было совершить переход на джамп-режим, направляясь в систему Кворристоун. – Так что зря они ракеты расходуют…
Позади пятисоттонника дакарца в космосе неожиданно расцвели яркие белые бутоны – то сдетонировали противоракетные дроны. Ни одной из выпущенных звездолётом преследователей ракет не удалось долететь до цели, чему Кесслер был очень даже рад.
– Фалько – готовь к сбросу «паука»! – приказал Дитрих, внимательно проверяя координаты в навигационном компьютере. – Мы прыгнем через сто пятьдесят секунд! Нехера им за нами тащиться! Я их не звал, вообще-то!
– Принято! – отозвался ИИ.
– Что такое «паук»? – задала вполне резонный вопрос доктор Родан.
– «Паук» что такое? – переспросил Кесслер, заканчивая проверку координат для гиперпрыжка. – Это такая хитрая хреновина, делают её далеко отсюда, на востоке Галактики, в мирах Директората. Стоит дорого, но она того стоит. Это генератор, который при включении формирует в пространстве перед кораблём преследователей непроходимую лазерную сеть, через которую пройти невозможно, так как при попытке через неё пройти корабль просто-напросто нарежет, как бутерброд.
– Вы бывали в мирах Правления?
– Не-а! – мотнул головой Кесслер, снова меняя курс «Охотника». – «Паука» я купил на Шаньдуне – тамошние контрабандисты чего только не имеют на продажу! А вообще я дальше Лагоша и Шаньдуня не летаю. Чего я там забыл?
– «Паук» пошёл! – доложил Фалько. И почти сразу же Кесслер и Аллана почувствовали лёгкий толчок, свидетельствующий о том, что некий объект покинул борт «Охотника».