Джей с испугом посмотрела на нее:
— Гузя, прости. Я не рассчитала. Тебе больно?
— Вонючка паршивая, — жадно хватая воздух ртом, прохрипела та.
— Гузя, ну прости меня. Я не хотела.
— Вонючка… Ты вонючка…
Джей подошла к Гюрзе и попыталась погладить ее по голове, но не тут-то было. Оппонентка схватила ее за запястье и укусила.
— Ах ты, паскуда! — ощетинилась Джей и принялась размахивать рукой в воздухе.
Гюрза не собиралась сдаваться и, воспользовавшись ситуацией, сделала сопернице подсечку. Мелкая Крокозябра брякнулась на спину, а Длинноногая куколка со всего размаху пнула ее ботинком. Удар пришелся прямо в шею. На глазах у немногочисленных зрителей потешная девичья драка превращалась в натуральный бой без правил.
По всей видимости, удар вышел не таким уж и сильным — Джей резво вскочила на ноги и вмазала обидчице кулаком в нос. Из ее ноздрей обильно брызнула кровь. Гюрза прикрыла ладошкой нос и захныкала. Вся перемазанная кровью, теперь она напоминала дурнушку Кэрри на выпускном балу из одноименного романа Стивена Кинга. Там у героини ведь тоже была суперспособность к телекинезу.
Мордобой решил остановить Кабан, который решительно встал между противницами:
— Так, все, брейк! Девочки, а ну-ка успокоились! Извинитесь и пожмите друг другу руки.
— И не подумаю… — просипела Гюрза.
— Раз она не будет извиняться, я тоже отказываюсь, — просипела Джей и тихо ойкнула. — Атас, ребята, кажется, я охрипла.
— Еще бы! Такой удар! И как только Длинноногая куколка тебе шею не сломала⁈ — восторженно произнес Левша.
Луцык многозначительно посмотрел на него, и он тут же заткнулся.
Кабан помог Гюрзе умыться водой из пятилитровой баклажки, которую они захватили из Маяковки.
— Я очень страшная? — спросила она.
Картина была, конечно, так себе. Нос распух и покраснел, как спелый помидор, а под глазами созревали два фингала.
— Ну-у-у как тебе сказать… — протянул Кабан.
— Скажи честно, — настаивала Гюрза.
— Выглядишь, как Рокки в конце первой части.
— Как кто?
— Неважно. Забей.
Гюрза пощупала нос и по ее щекам потекли слезы.
— Больно?
— Очень.
Кабан в порыве сочувствия хотел было обнять девчонку, но передумал. Кто знает, что в голове у этой чокнутой. Мало ли что ей там покажется.
— Я домой хочу, — скульнула она.
— А кто не хочет? — произнес Кабан.
— А еще я хочу, чтобы мы нашли Володю… То есть Остапа.
— Было бы неплохо.
— Мы ведь выберемся с этой чертовой планеты?
Собеседник вместо ответа перепрыгнул на другую тему:
— А ты что, правда ходила на джиу-джитсу?
— Правда. Целую неделю занималась.
— И много приемчиков знаешь?
— Не особо. Вернее, нисколько. Ничему не успела научится. Это были бесплатные занятия, по акции. Дальше надо было платить, а у меня тогда худо было с финансами.
— И что, там вас прямо серьезно обучали? Учитель был, как в фильмах про кунг-фу, и все такое?
— Был. Звали его Хисамори Сато.
— Японец?
— Вроде такого.
— Вроде или точно?
— Ну он говорил, что японец из Токио, а потом оказалось, что киргиз из Бишкека.
— А как ты узнала?
— Мы с ним ходили на свидание, посидели в ресторане, он напился и все мне разболтал.
— Выходит, он не был сенсеем?
— Почему же, был. Двукратный чемпион первенства Кыргызской республики по джиу-джитсу.
— Звучит не очень.
— Зато он оказался отличным парнем, мы потом с ним полгода встречались.
— И это после того, как ты узнала, что он выдавал себя за японца.
— Ну и что, подумаешь, выдавал. Законы маркетинга. Люди охотнее идут к учителю-японцу, а киргизов у нас недолюбливают.
Кабан подумал, что сейчас самое время задать давно интересующий его вопрос:
— Гузель, давно хотел у тебя спросить кое о чем.
— Спрашивай, — шмыгнула носом Гюрза.
— А не обидишься?
— Смотря что спросишь.
— Резонно. Но все-таки попробую… Скажи, а почему ты такая сука?
Он ожидал бурной реакции, но произошло совершенно противоположное.
— Не знаю, — ангельским голосом произнесла Гюрза. — Наверное, в маму пошла. Она очень темпераментная женщина.
— Гены, значит. Ну понятно. Вернее, нет, ни хрена непонятно. Ты сейчас такая открытая, добрая. И мы нормально общаемся. А через минуту ты можешь превратиться в какую-то фурию.
— Могу.
— А зачем?
— Говорю же, гены. Ничего не могу с собой поделать.
— И тебя это устраивает?
— Вполне.
— А ты никогда не хотела измениться?
— А ты?
— Что я?
— Никогда не хотел похудеть?
Кабан понял, что лучше, пока не поздно, свернуть разговор.
— Ты почему не помог мне, когда она врезала ботинком? — периодически откашливаясь, устраивала тем временем допрос Луцыку Джей.
— Ну… я это…
— Ты «это»?.. Что ты там мямлишь? Отвечай.
— Двое дерутся — третий не мешай! — нашелся он.
— Она же могла меня убить…
— Но ведь не убила.
— Но могла.
— Ну прости. Я не думал, что все так далеко зайдет.
— А с чего, кстати, Левша назвал ее Длинноногой куколкой?
— Он сам это прозвище ей придумал. Мы ставки делали на победительницу.
— А мне какую кликуху дал?
— Мелкая крокозябра.
— Ну хоть не самый отстой, уже хорошо. И на кого ты поставил?
— На тебя, конечно!
— И много?
— Поллитровку самогонки!
— Значит, вот сколько стоит моя жизнь… Полбанки сэма.
— Твоя жизнь стоит гораздо больше, Джей. И если надо, я отдам за тебя свою…
— Так и поставил бы тогда свою жизнь.
— Ну Левша предложил на самогонку играть… И мы что-то увлеклись. Прости еще раз.
— Ладно, прощаю. Но обещай, что в следующий раз ставка будет больше.
— Насколько больше?
— Ну хотя бы пара литров.
— Заметано!
— Кстати, — Луцык подергал мочку левого уха. — Вот когда ты кричишь у всех в голове словно что-то взрывается… А ты?
— Что я?
— С тобой ничего не происходит?
— Не-а.
— А почему?
— Откуда мне знать! Наверное, особенности моего дара таковы, — Джей встала на паузу. — Зря я ее так отметелила…
— Гюрзу-то?
— Ее.
— Она сама на звездюли напросилась. Первой начала.
— Так-то оно так, но…
— Что?
— Не люблю злиться. А тут прям что-то на меня нашло.
— Да ведь она тебя чуть не инвалидом не сделала!
— Все равно.
— Это все от стресса, наверное. Плюс авария.
— Наверное.
Луцык посмотрел на Джей и подумал: «Какая же она хорошая! И почему у нас ничего не вышло тогда? Мы просто созданы друг для друга… Но не все еще потеряно, здесь, на Карфагене, я очень постараюсь вернуть ее».
— Может поцелуемся? — неожиданно для самого себя предложил он.
— Чего⁈ — возмутилась Джей.
— Ну один маленький поцелуйчик, в знак, так сказать, примирения.
— Ты совсем офонарел? Я же почти замужем.
— Ты что, все еще надеешься, что мы вернемся на Землю?
— Я в этом уверена. Как и в том, что у нас с Валерой обязательно будет свадьба.
— С тамадой, голубями и куклой на капоте белого лимузина?
— Именно так!
— Какая пошлость!
Содержательную беседу прервал крик Левши:
— Ящер возвращается! И не один!
На горизонте и в самом деле виднелись две черные точки, постепенно приближающиеся к месту их дислокации.
— Это точно ящеры? — спросил Луцык.
— Точно. Я их узнаю по походке!
— Да не парься ты. У нас ведь есть Джей. Сейчас она как заорет, и твари разбегутся кто куда!
— Луцык, — она дернула его за рукав.
— Что такое, дорогая?
— Я не могу кричать… Я охрипла… Говорю-то еле-еле…
По спине писателя пробежал холодок. Вот же попадос!
Иван КалиничевИзгои. Часть вторая
01. Бери топор, руби хардкор!
И в этот раз Остапу не доверили оружия. Грива и Шрам озвучили тот же аргумент, что и Фунт. Мол, не умеешь стрелять — не бери в руки пушку. А то ненароком покалечишь себя и других. Сами же они добавили к своему арсеналу помповые ружья, а Шрам сунул в карман брюк лимонку.
— Не, мужики, так не пойдет, — возмутился Остап. — Я, конечно, хорошо дерусь, но кулаки против пуль — это такое… Ведь Фунт и мушкетеры вооружены, не так ли?
— Это как пить дать, — подтвердил Грива.
— Тогда и мне нужна пушка!
— Не уговаривай — не дадим. У нас в Алькатрасе случай был. Пошел мужик на охоту и захватил с собой сынишку, который в жизни не стрелял. Дал ему винтовку. Так тот умудрился ранить себя в ногу, а папашке вообще причиндалы отстрелил. Знаешь, какая у него теперь кличка?
— И какая?
— Ряба.
— Почему Ряба?
— Слышал сказку про курочку, которая снесла золотое яичко?
— Естественно.
— Помнишь, чем там все закончилось?
— Мышка бежала. Хвостиком махнула. Яичко упало и разбилось.
— Вот поэтому он и Ряба.
Пример не убавил настойчивости:
— Нет, мужики, вы просто обязаны дать мне пушку!
— Тебе непонятно слово «нет»? — осведомился Шрам.
— Тогда я никуда не пойду.
— Пойдешь как миленький. Или мы тебя тут пристрелим.
— А стреляйте! Какая разница, от чьей пули умереть!
— Слушай, Грива, дай ему оружие, а то больше сил нет слушать это нытье.
— Так и быть, — недовольно проворчал напарник. — Будьте здесь, я мигом.
Он куда-то убежал. Шрам и Остап молча стояли у покосившейся саманной хатки, иногда бросая взгляды друг на друга. Людей вокруг не наблюдалось.
— А где все? — спросил Остап.
— Кто?
— Жители Алькатраса. Урки там, рабы…
— Фунт собрал всех на площади. Сейчас, наверное, толкает пламенные речуги, подбивает народ на бунт.
— И ты так спокойно об этом говоришь?
— Специально для тебя могу сказать об этом беспокойно! — раздраженно рявкнул Шрам.
— Ладно, ладно, не заводись. Я просто уточнил.
— Я и так на взводе, а еще ты лезешь со своими дурацкими вопросами!