– Что у тебя? – как обычно, спросил он.
И Ксандер ответил то же, что и всегда. Всего одно короткое слово, к которому он начинал испытывать неподдельную ненависть.
– Ничего.
Кейд кивнул с таким видом, будто другого и не ожидал. Взглянув на часы, он нахмурился.
– Ну и где носит этого идиота? Думаешь, надеяться на то, что он спрыгнул с крыши, чтобы не отравлять мир своим существованием, слишком оптимистично с моей стороны?
У Ксандера не было настроения ввязываться в эти игры, поэтому он промолчал.
Кейд мысленно закатил глаза. Он прекрасно видел, что с каждым часом Рид становился все мрачнее, да и сам он начинал волноваться. В голову то и дело лезли мысли о том, что в этот раз что-то могло пойти по-другому и Хоффман не выбралась, но он гнал их прочь, как мог. Он не мог явиться в Алькор без нее, и Органа волновала вовсе не собственная безопасность.
– Что-то не так, – прервал его мысли Ксандер. – Либо Дейл и вправду совершил самоубийство, либо его что-то задержало. Предлагаю проверить.
Кейд мельком оглянулся в сторону восточного коридора и кивнул.
– Идем.
Они зашли в одну из бывших лабораторий, в которой стоял характерный запах сырости, а весь дальний угол покрывала плесень. Прямо над ним зияла обширная дыра в потолке, к которой была приставлена лестница. Запрокинув голову, Ксандер посмотрел на кусочек сизого неба с проплывающими темно-серыми облаками, собирающимися в тучи. Вскоре мог пойти дождь.
Дейла видно не было, поэтому он достал из-за пояса нож и направился к лестнице. Быстро взобравшись наверх, он на миг остановился, чтобы осмотреться, и почувствовал, как дрогнула лестница, на которую, очевидно, уже ступил нетерпеливый Органа.
Вопреки ожиданиям, Рид не увидел ни намека на засаду, поэтому тут же преодолел оставшиеся ступени и выбрался на крышу. Мгновение спустя его чуть не снес Дейл, с взбудораженным видом несущийся к выходу с крыши.
– Полегче, – осадил его Ксандер, не спеша убирать нож на место.
Вопреки стараниям сохранять спокойствие, он ощущал, как чаще забилось сердце. Дейл что-то увидел, в этом Рид был уверен на сто процентов, уж слишком возбужденно блестели его глаза. Вопрос только в том, что это было на самом деле.
– Ну? – нетерпеливо поторопил объявившийся рядом Кейд. – Чего трясешься?
Дейл перевел сбившееся дыхание и на выдохе выпалил:
– Я видел ее!
– Где? – тут же потянулся к биноклю Ксандер, на автомате оглядывая ближайшие окрестности.
– На крыше с той стороны, – указал на юг Дейл. – Поэтому и задержался, чтобы убедиться, что это точно она.
– Убедился? – с нажимом уточнил Органа.
– Ага. Но есть проблема.
Ксандер убрал бинокль от лица, потому как в указанном Дейлом направлении не увидел ровным счетом ничего.
– Что еще за проблема? – раздраженно процедил он.
Дейл забегал взволнованным взглядом от Ксандера к Кейду и обратно.
– Э-э-э…
– Да говори уже! – рявкнул Органа.
Дейл посмотрел на них с таким видом, по которому без труда можно было прочесть «вы сами напросились».
– Она спрыгнула с крыши.
На несколько растянувшихся в бесконечность секунд над мужчинами висела оглушительная тишина, которую не способны были разбавить ни порывы ветра, ни беспокойные крики птиц, ни далекие завывания серых.
– Что она сделала? – на удивление спокойным тоном переспросил Кейд.
Ксандер вновь посмотрел в бинокль, но, ожидаемо, ничего не увидел.
Чушь какая-то. Зачем Хэтти делать что-то подобное?
– За ней гнались? – через мгновение после Кейда задал свой вопрос он.
Дейл активно затряс головой.
– Я никого другого не видел. Ну и она… это… не совсем спрыгнула. Скорее хотела перебраться на верхний этаж.
– Ты дебил? – спросил Органа, силой воли удерживаясь от того, чтобы не отправить этого недалекого в полет.
– Ну так я же не знаю, получилось у нее или нет, – зачастил Дейл. – Отсюда не видно.
Кейд повернулся к нему спиной, чтобы не искушать себя рукоприкладством, и вернулся на лестницу.
– Идем. Сейчас по крайней мере мы знаем, где искать.
Его лицо хранило бесстрастное выражение, но внутри разрасталась буря. Он знал, что Хоффман выберется, осталось только забрать ее и свалить из порядком опостылевшей тюрьмы.
Ксандер испытывал похожие чувства. Хэтти все-таки жива, и вскоре они снова будут вместе. Стоило поспешить. Он был уверен, что по пустякам девушка не стала бы рисковать своей жизнью и нашла бы более безопасный путь. А значит, ей грозила опасность, и сейчас он ничем не мог помочь, отчего испытывал бессильную ярость.
Дейл, спускавшийся последним, злился на весь мир. Он, мягко говоря, охренел, когда увидел девчонку живой и невредимой. Хотя до конца так и не верил в такую возможность. А когда она сиганула с крыши, ненадолго впал в ступор, но все равно поспешил рассказать об увиденном своим ненавистным спутникам. И в итоге он же дебил? Что за чертова несправедливость?
Спустившись на седьмой этаж, Ксандер быстро забрал вещи Хэтти, оставленные за ненадобностью на столе в наблюдательном пункте, а после троица спустилась на первый этаж и сразу же отправилась вглубь южной стены, не заботясь о скрытности. Рид готов был убрать любого южанина, рискнувшего бы встать у него на пути. Он не планировал замедляться в шаге от финиша.
Но, как это обычно бывает, судьба плевала на то, что он там планировал. Не преодолев и трети пути, они вынуждены были остановиться, потому как дорогу им преградили вооруженные заключенные. И были это вовсе не южане, на территории которых Ксандер, Кейд и Дейл безнаказанными разгуливали довольно продолжительное время. А восточники. Во главе с Хеншелом.
Губы предводителя Бастиона Е расползлись в нехорошей улыбке, но сказать он ничего не успел. До слуха донесся приглушенный расстоянием звук выстрела, а в следующий миг Ксандер уже стремительно мчался на него, желая только одного – разобраться с препятствием и как можно скорее добраться до Хэтти.
Глава 7
Стараясь сохранять дыхание ровным, сломя голову несусь прочь от преследователей. Но их топот и похабное улюлюканье преследуют меня каждую гребаную секунду. Более того, они становятся все громче и ближе несмотря на то, что я полностью наплевала на безопасность и передвигаюсь почти вслепую. Тьму коридора разгоняют только редкие полосы света, проникающего сквозь распахнутые двери лабораторий или каких-то других помещений, а также отблески от фонариков преследователей, но мне они ничуть не помогают.
Погоня длится не более десяти минут, а я уже лишилась одного из трех ножей, который пришлось метнуть в особо прыткого заключенного. К сожалению, убить его не удалось, только несерьезно ранить, поэтому иногда до слуха доносятся недвусмысленные угрозы о том, что этот урод со мной сделает, когда поймает. И я бы с удовольствием прибавила шаг, но не делаю этого, потому как и без того слишком велик риск запнуться и упростить догоняющим задачу до максимума.
В последний момент замечаю гору мусора, сваленного посреди коридора беспорядочной кучей, и обегаю его, не сбавляя скорости. Лодыжку пронзает обжигающая вспышка боли, не сдерживаю вскрик, ощущая, как по коже стекает кровь. Понятия не имею, о какую дрянь поранилась, но времени останавливаться нет.
Моя реакция не остается незамеченной и вызывает приступ веселья позади, что до невероятной степени злит. Как и беспомощность. По сути, мы соревнуемся в скорости и выносливости, а на кону моя жизнь. А в том, что, наигравшись, они меня убьют, сомнений нет. Естественно, я этого не хочу, но я знаю только свои пределы. Как долго способны продержаться заключенные, понятия не имею.
Нужно что-то придумать. И чем скорее, тем лучше. Бежать вечность не получится, а с двумя ножами против пятерых противников шансов еще меньше, чем было с тремя.
Пробегаю мимо очередной открытой двери, замечаю, что решетка на окне практически отсутствует. Решение приходит само, остается только надеяться, что это был не единственный шанс, потому как я им не воспользовалась, уносясь прочь. Возвращаться в моем случае чревато проблемами.
Но как только появится шанс выбраться на внутреннюю территорию Бастиона, я сделаю это и скроюсь в лесу. Преследователей задержат серые. Должно сработать.
Что-то ударяет меня в спину с такой силой, что я едва не падаю. Запинаюсь и припадаю на колено, больно ударяясь им об пол. Ощущаю расползающуюся от места удара тупую пульсацию, а бросив взгляд на пол вижу ту самую биту. Обвивающая ее колючая проволока блестит от свежей крови. Моей крови.
Этот козел запустил в меня битой!
Глаза застилает кровавая пелена ярости, но она быстро сменяется белой вспышкой слепоты, когда меня грубо хватают за волосы на затылке и запрокидывают назад голову, давя коленом в позвоночник, отчего спину простреливает новый приступ боли.
– Попалась, долбаная сука! – тяжело дыша, орет мне в ухо главарь, еще сильнее стискивая пальцы.
Сжимаю зубы, чтобы не заорать, выхватываю из-за пояса нож и наугад выбрасываю руку назад.
Еще более громкий рев возвещает о том, что я попала в него. Мои волосы отпускают, но давление со спины никуда не исчезает, отчего меня клонит вперед. Упираюсь ладонью в пол, ощущая, как кожу вспарывает что-то острое.
Да твою мать!
По голове прилетает такой сильный удар, что на какое-то время я полностью выпадаю из реальности. А когда прихожу в себя, едва сдерживаю рвотный позыв. То ли это последствия удара, то ли все из-за равномерного раскачивания. Усилием воли задвигаю тошноту куда подальше и не без труда открываю глаза, веки кажутся невероятно тяжелыми.
Первое, что доходит до еще не до конца пришедшего в себя сознания, – меня куда-то несут, перебросив через плечо, как мешок с мукой. В живот упирается твердая кость, руки беспомощно висят. Могу поспорить – оружие у меня отняли.
Плохо, черт возьми! Хуже, сука, не бывает!
– Ну Дрю-ю-ю, – доносится протяжный гнусавый голос. – Дай мне ее. До базы идти слишком долго.