Бросив последний взгляд на продолжающих пожирать своих жертв тварей, делаю глубокий вдох, стараясь не зацикливаться на том, что только что произошло, и продолжаю путь. Подумаю об этом как-нибудь потом. Или нет.
Не хочу даже мысленно касаться тех тем, которые являются еще большим доказательством моей ненормальности. Стоит только вспомнить, как перепугался Дрю.
«Что ты, черт возьми, такое?!»
Хотела бы я сама знать ответ.
Что, если Ксандер задается тем же вопросом, а не получив ответа, отвернется от меня?
Как же было проще оставаться одной, не опасаясь, что близкие возненавидят и будут меня бояться, потому что никаких близких после смерти папы у меня не было. Но я сама впустила в свою жизнь Ксандера, Эмер и даже чертова Кейда. Самой теперь и разбираться. Смогу ли я пойти против них, если понадобится? Сбежать? Убить? Раньше сделала бы, что нужно, не тратя времени на раздумья, но не теперь.
Несмотря на нежелание вновь возвращаться мыслями к терзающим меня сомнениям и страхам, все равно погружаюсь в них с головой и незаметно для себя преодолеваю значительную часть пути.
Заслышав впереди голоса, резко останавливаюсь и ругаю себя за неосмотрительность. Я вообще утратила ощущение времени и пространства и позабыла, где нахожусь и о возможных опасностях, подстерегающих в стенах Бастиона.
Выключаю фонарик, несколько минут привыкаю к темноте и прислушиваюсь к звукам. Кто-то разговаривает, и общение явно не дружеское, судя по интонациям и частым злым выкрикам. Оглядываюсь в поисках лестницы. Вообще не помню, давно ли я проходила мимо нее. Можно просто обойти людей по другому этажу. Хотя нет никаких гарантий, что наверху никого нет.
Наплевав на вопящее, чтобы я убиралась, подсознание, осторожно приближаюсь к помещению с отсутствующей дверью, откуда в коридор проникает немного света и доносится разговор, который я наконец-то могу расслышать.
– Да черт с ними! – звучит знакомый разгневанный голос, отчего мое сердце пускается вскачь. – Нет времени. Сначала заберем Хэтти, потом можешь пытать этого ублюдка сколько душе угодно!
– А если он не врет? – зло парирует его собеседник. – Хочешь угодить в засаду, когда будем возвращаться?
– А я не вру, – нараспев произносит кто-то третий.
– Заткнись! – одновременно рявкают Ксандер и Кейд.
Позабыв обо всех опасениях и сомнениях, позволяю себе с облегчением улыбнуться. Преодолеваю последние крохи расстояния и становлюсь в дверном проеме. Посреди крошечной лаборатории на коленях со связанными за спиной руками стоит смутно знакомый мужчина, лицо которого выглядит изрядно побитым, а рубашка залита кровью, которая продолжает сочиться из рассеченной брови и лопнувшей губы.
В дальнем правом углу беспорядочной шевелящейся и стонущей кучей друг на друге лежат еще трое заключенных, крепко связанных по рукам и ногам шнурками. Рты заткнуты их же носками, судя по тому, что ступни голые, а расшнурованные ботинки валяются в стороне.
В углу слева еще несколько тел, четыре или пять. Без сомнения, трупы.
Ксандер и Кейд в похожих позах – ноги широко расставлены, а руки сложены на груди – стоят напротив говорливого заключенного.
Чтобы обнаружить свое присутствие, не нахожу ничего лучше, чем прокашляться и произнести в полный голос:
– Надо же, вы подружились. Когда только успели?
Глава 8
Ксандер и Кейд оборачиваются одновременно, но дальше перестают действовать как братья-близнецы.
Органа молниеносно выхватывает из-за пояса пистолет, и я даже не успеваю удивиться такой скорости, как Рид отталкивает его руку, направляя оружие в сторону от меня.
– Какого хрена, Хоффман? – раздраженно спрашивает Кейд, словно мы расстались пять минут назад и нас не разделяет пропасть длиною в мою смерть и последующее оживление. – Нельзя так подкрадываться!
– Если бы вы не орали, давно услышали бы мои шаги, – вру без зазрения совести, потому как в себе уверена, шла я максимально тихо. – И вообще, надо было оставить кого-нибудь на стреме.
Кейд фыркает и убирает пистолет обратно за пояс.
– У нас тут, как видишь, не слишком много кандидатов, а твой парень, – он большим пальцем указывает на Ксандера, – не разбежался выполнять мои приказы.
После этих слов становится решительно невозможно избегать внимания Рида. И дело тут не в том, как его назвал Органа.
Перевожу настороженный взгляд на Ксандера, с затаенной опаской ожидая увидеть неприязнь, страх и все то, что должны испытывать нормальные люди при виде чего-то противоестественного, к коему меня можно относить без каких-либо сомнений.
Но ничего из этого нет. Его ответный взгляд переполняет целый спектр быстро сменяющих друг друга эмоций совершенного другого рода.
Тревога, облегчение… радость?
Он первым приходит в движение и решительно преодолевает разделяющее нас расстояние, после чего заключает в самых крепких, но в то же время бережных объятиях. И я без раздумий на них отвечаю, наплевав на пронзившую спину боль.
Он все-таки пришел. И он не ненавидит меня.
– Ты как? Ранена? – спрашивает Ксандер, прижимаясь носом к моим волосам.
– Я… – бормочу едва слышно, потому что голос начинает подводить. – Я в порядке.
Ксандер отстраняется и осматривает меня более внимательно. Неотрывно слежу за выражением его лица, но по-прежнему не вижу ни одной негативной эмоции.
– У тебя кровь, – с укором произносит он, обводя меня неопределенным жестом.
– Да, – сообщаю как можно более спокойно. – Встретила южан по дороге.
Выражение лица Ксандера становится нечитаемым, когда он смотрит поверх моей головы, словно собирается сорваться с места и отправиться мстить.
– Много их было? – нарушает паузу Кейд.
– Пятеро, – сообщаю не подумав и тут же жалею об этом, потому как Ксандер делает шаг по направлению к двери, мне приходится упереться ладонью в его грудь, чтобы остановить, и поспешно добавить. – Сейчас опасности нет, спасибо серым. Твари с ними разобрались.
– А тебе как удалось ускользнуть? – севшим голосом спрашивает Ксандер, еще раз оглядывая меня, словно не верит в реальность такой возможности.
Вопросительно смотрю на Кейда.
– Ты ему не сказал?
Органа кривит губы.
– Не сказал что? – жестким тоном уточняет Ксандер, становясь полубоком, чтобы видеть Кейда.
– Предоставляю это тебе, – отвечает тот.
Вздыхаю и медленно качаю головой. Мысль о том, что мне придется по собственной воле рассказывать кому-то правду, до сих пор вызывает внутренний протест. Но ведь это не кто-то, а Ксандер. Думаю, после произошедших событий, он как никто другой заслуживает ее знать.
– Хорошо, – отвечаю, собравшись с силами, и перевожу внимание на хмурого Ксандера. – Мне понадобится твоя помощь.
Рид внимательно вглядывается в мои глаза и с небольшой задержкой кивает.
– Ладно, – встревает Кейд. – Раз необходимость в спасательной операции отпала, я займусь Хеншелом. Встретимся через час.
Выглядываю из-за Ксандера и более внимательно всматриваюсь в мужчину, стоящего на коленях. Теперь понятно, почему он показался мне знакомым. Я видела его всего раз, но не запомнить больной блеск в глазах этого неадеквата просто невозможно.
– Думаешь, напугал, щенок? – смеется Хеншел и сплевывает кровь. – Нихрена я тебе не скажу.
Кейд делает вид, что не услышал, и переводит взгляд с меня, на Ксандера.
– Далеко не уходите.
Рид серьезно кивает и подталкивает меня к выходу.
– Будем напротив.
Возвращаюсь в коридор, но притормаживаю, потому как не успела сказать важное. Но Органа меня опережает.
– Кстати, Хоффман?
– Что?
– Так себе прикид. Где ты его вообще раздобыла?
Закатываю глаза, едва сдерживаясь, чтобы не послать этого идиота. А он что думал, что я заявлюсь сюда голышом?
– Органа? – Он вопросительно изгибает брови и уголки губ, вероятно ожидая какую-нибудь колкость в ответ, но я заговариваю совершенно о другом. – У серых сюда беспрепятственный доступ. Позади осталась большая стая, они не пошли за мной, но могут передумать.
Органа становится собранным и серьезно кивает.
– Понял. Значит перейдем туда, где есть дверь.
Он легко вздергивает Хеншела на ноги, тот продолжает сверкать окровавленными зубами, но без сопротивления поднимается. Копошение в углу становится более интенсивным, на что Кейд громко с назиданием произносит:
– Да тихо вы! Если вас не сожрут, пока я буду общаться с вашим патроном, и он не расколется, дождетесь своей очереди.
Пленники дергаются и мычат, но Органа больше не обращает на них ни малейшего внимания. Он подталкивает Хеншела к выходу, и тот, к моему удивлению, абсолютно не сопротивляется.
Слегка сторонимся, пропуская их в коридор. Главарь Бастиона Е тормозит напротив и с интересом вглядывается в мое лицо.
– А знаешь, Органа, я передумал.
– Действительно? – с наигранным изумлением вопрошает Кейд. – Поведай же мне, о чем ты вообще говоришь?
Хеншел не сводит с меня плотоядного взгляда, его улыбка становится хищной, и я замечаю, как дергается кадык, когда он сглатывает, прежде чем ответить.
– Час наедине с девчонкой, и я расскажу тебе все.
С омерзением смотрю на озабоченного ублюдка. Похоже, в Бастионе такой чуть ли не каждый первый за редким исключением.
– Не смей даже думать об этом, – угрожающе произносит Ксандер, загораживая меня собой.
– А кто мне запретит? – насмешливо интересуется Хеншел.
– Мой выбивающий тебе зубы кулак, – холодно цедит Рид, затем переводит внимание на Кейда и повторяет твердым тоном. – Мы будем напротив.
Продолжая прикрывать собой, он подталкивает меня к противоположной двери, распахивает ее, мельком оглядывает помещение и только после этого приглашающе взмахивает рукой. Вхожу внутрь и быстро оглядываюсь. Очередная лаборатория с множеством выстроенных рядами столов.
– Насколько серьезны ранения? – отвлекает меня от занятия Ксандер.