– А может и быть, – раздраженно перебивает Кейд.
Тяжело вздыхаю и сокрушенно качаю головой.
– Вы вдвоем разобрались с десятком вооруженных соперников. Вряд ли нас поджидает сотня восточников в одном месте. Справимся.
Кейд хмыкает и наклоняется вперед, чтобы через меня посмотреть на Ксандера.
– Она свихнулась, – шепотом произносит он, но я прекрасно слышу каждое слово. Переведя на меня взгляд, Органа добавляет чуть громче: – Твой оптимизм поражает.
Раздосадованно отмахиваюсь.
– У нас нет иного выбора, Кейд. Умирать в тюрьме я не собираюсь. И ты тоже. Итак, идем дальше по нашим проблемам. О каких истериках со стороны северян идет речь?
Кейд упрямо поджимает губы и двигает желваками. Поворачиваюсь к Ксандеру и поднимаю брови, ожидая ответа.
– Все дело в Дейле, – устало сообщает он.
– А что с ним?
– Он мертв, вот что, – поморщившись, бросает Кейд. – У Рида пара царапин, у меня вообще ни намека на травмы.
– Хочешь, я тебе врежу? – спокойным тоном предлагает Ксандер, как ни в чем не бывало продолжая поглощать ужин.
Органа изумленно вздергивает брови.
– Тоже мне шутник нашелся.
– Я не шутил.
– Может, хватит? – обрываю эту тестостероновую гонку.
Кейд с укоризной смотрит на меня, но, к счастью, спор не продолжает, наконец переходя к тому, что от него требовалось.
– Понимаешь, Хоффман, Дейл подозревал нас в сговоре и поперся сюда вовсе не ради помощи тебе, а чтобы следить за нами. Он опасался, что мы их кинем и сбежим. И проблема в том, что он не один так думал.
– Но мы ведь не собираемся делать ничего подобного, мы вернемся.
– Без чертова Дейла.
– Ой, брось, Органа. Если бы я тебя не знала, подумала бы, что ты боишься.
– Боюсь? – насмешливо бросает он. – Если только бесполезной потери времени. Спорю на что угодно, нас встретят еще большими подозрениями и угрозами. А у нас нет на это времени.
– Возьму Эмер на себя, – предлагаю я, чтобы снизить градус напряжения.
– Ничего не имею против, общайся с чокнутой стервой, сколько душе угодно. Но есть ведь еще остальные, и ты заблуждаешься, если думаешь, что тебя встретят с распростертыми объятиями после того, как ты выкинула фокус со смертью и возвращением.
Захлопываю рот и поджимаю губы. Он прав.
Да, Ксандер отреагировал на правду гораздо лучше, чем я ожидала, но мы не чужие друг другу люди, нас связывает слишком многое. Знакомство с Эмер чересчур короткое, чтобы бросаться громкими словами о высокой дружбе, хотя я и сблизилась с ней, как ни с кем другим, за последние пять лет. Но я понятия не имею, как сильно изменилось отношение девушки ко мне после всего произошедшего. Об остальных вообще молчу. С тем же Полом или Черчем за все время пребывания в Бастионе N я едва ли обмолвилась более чем парой слов.
– Достаточно, Кейд, – осаждает Ксандер, выдергивая меня из вернувшихся страхов и сомнений. – Поумерь язвительность. Мы с самого начала знали, что просто не будет. От этих разговоров нет никакого толку. Все, что нам сейчас доступно, – решать проблемы по мере их поступления. И первая из них – восточная стена. Ты знаешь ее лучше нас, поэтому подумай, где именно могла расположиться засада, и как нам обойти ее с минимальными рисками.
Кейд медленно кивает и снова берется за бокс с едой.
– Никогда бы не подумал, что скажу это, но я с тобой согласен. За те два года, что я здесь не был, у восточников мало что изменилось. Мне нужно обдумать возможные пути отходов. Вы пока отдохните, через пару часов будем выдвигаться, нет смысла сидеть здесь дольше.
– Погоди, ты был здесь? – удивляется Ксандер.
Кейд бросает на меня насмешливый взгляд.
– Удивлен, что ты ему не рассказала.
– Когда я должна была это сделать? Через пару часов после того, как сама узнала, меня покусали. Кроме того, дела группировки Органа больше меня не касаются, да и никогда в такой степени не касались.
– Ладно, можете пошептаться, но я рекомендую передохнуть.
Кейд демонстративно отсаживается, оставляя нас с Ксандером относительно наедине.
– Органа прав, поспи, – говорит Рид. – Восточная стена – та еще помойка. Идти придется максимально тихо, но по возможности быстро.
– Хорошо, – соглашаюсь без возражений.
Теснее прижимаюсь к Ксандеру, он обнимает меня за плечи, кладу голову на размеренно вздымающуюся и опадающую грудь, а руку на твердый живот и закрываю глаза. До этого момента я и не подозревала, насколько на самом деле устала. Как только расслабляюсь в достаточной степени, ощущаю дергающую пульсацию в раненой лодыжке и тянущую боль в спине.
За размышлениями о том, стоит мне все-таки сделать хотя бы глоток обсидианового раствора или нет, постепенно проваливаюсь в сон.
Ксандер тоже засыпает, потому что через какое-то время Кейд будит нас обоих. Понятия не имею, сколько мы проспали, потому как за окном все еще темно. Буря пошла на спад, больше не громыхает и не сверкают молнии, а ветер оставил цель развалить древние стены своим напором. Только дождь до сих пор идет, до слуха доносится шелест капель в листве ближайших деревьев и перестук по карнизам.
Поднимаюсь на ноги и потягиваюсь, чтобы размять одеревеневшие мышцы. Спать сидя на полу не очень-то удобно даже несмотря на то, насколько в объятиях Ксандера было комфортно.
– Я все собрал, – объявляет Органа и протягивает мне рюкзак и топорик.
Благодарно киваю, пристраиваю вещи на свои места – сумку на спину, слегка поморщившись при этом от боли, оружие на поясную петлю. Ксандер вручает мне пару пистолетов.
– На крайний случай, – поясняет он.
Киваю, скрывая зевок тыльной стороной ладони.
– Поняла.
– В общем, – привлекает наше внимание Кейд. – До юго-восточной границы доберемся по этому этажу, а затем спустимся на первый. Хоффман права, у восточников не так много народа, чтобы сконцентрироваться в одной точке. Придется прорываться и делать это максимально тихо. Уверен, обойти возможную засаду нам не позволят. Если она и есть, то собрана примерно в одном месте, но на всех этажах. – Он обводит нас внимательным взглядом. – Придется убивать. Даже тех, кто не нападает первым, или пытается спастись бегством. Забудьте о жалости и благородстве. Если не убрать всех, за милосердие придется дорого заплатить. Нас сдадут. Без вариантов.
Кошусь на мрачного Ксандера. По дороге сюда что-то произошло? Других причин объяснять столь очевидные вещи я не вижу, поэтому тут же уточняю:
– На что ты намекаешь?
– Ни на что, – без промедления отвечает Органа. – Хочу убедиться, что вы готовы искупать руки в крови по самые локти.
– Готовы, – сообщаю твердо.
– Ты вообще хоть раз убивала человека? – с сомнением спрашивает Кейд. – Это тебе не бестолковые серые.
Сглатываю, вспоминая южанина, которого вынуждена была прикончить, пока он не сделал это первым.
– Я готова, Кейд, – повторяю ровным тоном.
– Идем, – добавляет Ксандер и первым шагает на выход из помещения.
– Подожди, – окликаю поспешно. – Давай я первая? Проверю коридор на наличие тварей. – Рид замирает, в свете фонарика замечаю появившееся на его лице сомнение. Дарю ему уверенную улыбку: – Они меня не тронут, помнишь?
Видно, насколько Ксандеру нелегко справляться с тем фактом, что придется переложить на меня ту роль, которую он привык исполнять сам. Но он довольно быстро справляется с собой, тем самым показывая, что его уровень доверия стал гораздо выше, передает мне фонарик и пропускает вперед.
– Оставайтесь чуть позади, – прошу я, переводя взгляд с Ксандера на Кейда. – Мне нужно место, чтобы задержать серых в случае необходимости.
Обхожу Рида и берусь за дверную ручку.
– Хэтти, – зовет он, и я оборачиваюсь. – Если заметишь людей, уходи вправо – в сторону от траектории пули.
Наблюдаю за тем, как они с Кейдом снимают пистолеты с предохранителей, и ощущаю зарождающееся в груди волнение.
– Поняла.
Давлю на ручку и медленно открываю дверь, окидываю быстрым взглядом тот клочок коридора, что виден в проеме, делаю крошечный шаг наружу и осматриваю сначала более опасную левую сторону, если и будут заключенные, то именно там. Часть коридора, ведущего к границе с восточниками, оказывается пуста. С противоположной стороны то же самое – ни тварей, ни южан.
– Никого, – сообщаю, переводя чуть сбившееся дыхание.
– Отлично, – резюмирует Органа. – Пошли.
Покидаем временное убежище и без лишней спешки шагаем по направлению к границе. Как и предсказывал Кейд, на южной стороне никого не встречаем. За шуршанием дождя, проникающим сквозь открытые двери лабораторий, иногда не слышно даже наших шагов. Это больше минус, чем плюс. Да, возможная засада нас не услышит, но вот свет фонарика прекрасно видно издалека. Остается только надеяться, что восточники отправятся спать, оставив не больше одного-двух дозорных. Хотя и такого количества достаточно, чтобы всполошить остальных.
Гоню прочь мысли о неудаче, нам необходимо пройти этот путь без потерь, иначе все будет зря.
На подходе к границе спускаемся на первый этаж и значительно замедляемся. Восточный коридор тонет во мраке, и я стараюсь воспринимать это как хороший знак.
Кейд равняется со мной, мимоходом вручая какой-то кусок ткани.
– Прикрой линзу, нужно приглушить свет. Я пойду первым, старайтесь не отставать.
Молча делаю, как он велит. В коридоре тут же становится в разы темнее, приходится замедлить шаг, а с учетом того, что восточники самые настоящие грязнули, засорившие каждый клочок пола, продвижение максимально замедляется. Теперь понятно, что имел в виду Ксандер, когда говорил, что здесь самая настоящая помойка. Южные коридоры с их редкими кучами строительного мусора по сравнению с этими вспоминаются чуть ли не стерильно чистыми. Возможно, восточники специально создали этот великолепный «ковер», чтобы услышать вторжение тварей или южан.
Удивительно вообще, что серые не кишат здесь в тех же количествах, что и у разлома. Ведь восточники не потрудились сделать хоть какое-то подобие баррикад.