– Зейд? – зову тихо.
Его спина напрягается, это говорит о том, что он меня услышал.
– Уходи, – безжизненно шепчет он.
Его голос такой же хриплый, как у меня. Вспоминаю, как надрывно он кричал и выл от безысходности, когда Эмер не стало, и сдерживаю порыв заткнуть уши руками, потому как в них до сих пор стоит свидетельство его скорби.
– Зейд? – пробую еще раз чуть дрогнувшим голосом.
– Я сказал – уходи! – повторяет он, продолжая сидеть неподвижно.
– Без тебя не уйду. Зейд, я знаю, что ты чувствуешь…
Он резко вскидывает голову, смотрит на меня пылающим взглядом и выплевывает с издевкой:
– Знаешь?
– Папа умер у меня на руках после того, как его покусали, – сообщаю спокойно, но на Зейда мои слова не производят никакого эффекта. Знаю, что должна сказать, и пусть это прозвучит жестоко и безжалостно, другого выхода нет. – Я хотела умереть тогда и умерла. Но это ничего не изменило. Как бы мы этого ни хотели, что бы ни делали, мертвых не вернуть. Знаю, сейчас тебе тяжело, но подумай, что могла сказать Эмер, увидев тебя таким? Слабым и сломленным. Из-за нее.
– Хватит! – требует Зейд.
Но я продолжаю.
– Она любила тебя больше жизни и пожертвовала собой ради тебя.
– Замолчи! – вопит он, стискивая кулаки.
Краем глаза замечаю, как подбирается Ксандер, словно собирается в любой момент броситься на мою защиту. Надеюсь, до этого не дойдет.
Не свожу взгляда с Зейда, мне противно от себя самой, но я должна его продавить.
– Будь сильным. Ради нее. Ведь она этого хотела. Чтобы ты жил.
Зейда трясет, жду, что он нападет, но он этого не делает. Отвернувшись, он опускает голову на грудь Эмер и сдавленно рыдает, содрогаясь всем телом. По моим щекам вновь текут слезы, соль обжигает кожу, но я не делаю ничего, чтобы это прекратилось.
Поднимаюсь на подрагивающих ногах и тащусь к Зейду. Уверена, он ничего мне не сделает. Откуда-то точно это знаю. Опускаюсь рядом с ним на колени и несмело кладу руку на плечо. Зейд не сбрасывает ее и не делает попыток отстраниться. Так мы сидим слишком долго. Дорожки слез высыхают на щеках, стягивая кожу. Ноги затекают, но я и не думаю уйти. Зейду нужно время, чтобы попрощаться, и я буду рядом столько, сколько понадобится.
Понятия не имею, сколько проходит времени, но ни Кейд, ни Ксандер ни разу не приближаются, чтобы напомнить о том, что нам нужно спешить. Органа собирает все оружие и разбросанные вещи, заново формируя рюкзаки с учетом погибших. Ксандер молчаливой тенью всегда находится где-то поблизости.
Наконец Зейд отрывается от Эмер и смотрит на меня воспаленными глазами. В данный момент он не способен контролировать эмоции, и они отражаются на его лице и в глазах. От концентрации той душевной боли, что он испытывает, чувствую такую тяжесть, что удивительно, как телу удается оставаться на поверхности земли, а не провалиться под сотню метров.
Зейд молча кивает, а потом подхватывает тело Эмер и с трудом поднимается на подгибающихся ногах.
Тоже встаю и растерянно смотрю на Ксандера. Никто не говорит ни слова, вопросы остаются невысказанными, когда мы выдвигаемся в путь. Бросаю последний взгляд на тело Кейси, мысленно прося у него прощения за то, что оставляем его здесь.
Кейд идет чуть впереди, за ним Зейд, продолжающий нести Эмер, затем плетусь я, Ксандер замыкает процессию.
Чтобы не пялиться в сгорбленную спину Зейда, начинаю озираться по сторонам. Мертвый лес выглядит по-настоящему мертвым. Ни растений, ни животных, ни тварей. Серая местность, серый фон, даже небо, кажется, потеряло все краски. Все выглядит мрачным и таинственным. Не слышно ничего, кроме наших шагов и легкого хруста сухих веток под подошвами ботинок. Налетающий время от времени ветер пытается раскачать деревья и иногда у него даже получается. До слуха доносится скрип старых веток и царапающий барабанные перепонки звук, когда они трутся друг о друга.
Проходит часа два, не меньше, когда Зейд вдруг останавливается у поваленного ствола дерева, сухие корни которого местами торчат из-под земли, образуя углубление.
– Кейд? – окликаю я, заставляя Органа оглянуться и остановиться.
Через несколько секунд он уже возвращается, его лицо – нечитаемая маска, хотя уверена, он недоволен очередной задержкой.
– В чем дело? – спрашивает Ксандер, догоняя нас.
Зейд обводит всех невидящим взглядом.
– Нужно… – его голос срывается. Несколько секунд он тяжело дышит, прежде чем пробует снова: – Нужно похоронить ее.
Кейд оглядывает выбранное Зейдом место и кивает.
– Как мы можем помочь?
Зейд отходит чуть в сторону и бережно опускает тело Эмер на землю.
– Посидишь с ней? – просит он меня.
– Конечно, – отвечаю поспешно и поджимаю губы, чтобы не дрожали.
– Мне нужен твой топор, – сообщает Зейд.
Подумав пару мгновений, снимаю требуемое с поясной петли и передаю Зейду. Он возвращается к дереву, а я усаживаюсь рядом с Эмер, наблюдая за тем, как мужчины принимаются расширять проем, чтобы опустить туда тело Эмер.
Решаюсь посмотреть на нее, о чем сразу же жалею. Кожа девушки бледнее некуда, губы приняли синюшный оттенок, а еще повсюду засохшая кровь. Не знаю, Зейд закрыл ей глаза или она сама, но Эмер вообще не выглядит спящей и умиротворенной. Смерть наложила неизгладимый отпечаток на ее красоту.
Судорожно выдыхаю и закрываю глаза, борясь с вновь подступающими слезами. Я не плакала так долго, и теперь они вырываются сплошным неконтролируемым потоком, копившемся годами.
– Прости меня, Эмер, – шепчу, едва двигая губами.
Не знаю, за что прошу прощения, но мне это нужно.
Похороны проходят в полнейшем молчании. Зейд смотрит строго перед собой, его эмоции будто исчезли, но я знаю, что это не так, ведь прежде чем опустить тело Эмер под землю, он надолго прижимается губами к ее лбу и что-то тихо говорит, продолжая касаться кожи губами.
Так же молча продолжаем путь, на этот раз держась в непосредственной близости друг от друга, а с наступлением темноты делаем привал, идти становится совершенно невозможно, потому как практически ничего не видно, а силуэты деревьев сливаются в одно сплошное черное пятно.
Ночь проходит спокойно, как и говорил Ксандер, твари не заходят в Мертвый лес, ведь здесь нет пищи. Несмотря на этот факт, я практически не сплю и наутро чувствую себя еще более уставшей, но без споров запихиваю в себя еду и продолжаю путь наравне с остальными.
Лес кажется бесконечным, деревья одинаковыми, а мысли, завладевшие сознанием, еще более мрачными. То и дело поглядываю на безучастного ко всему Зейда, который переставляет ноги на автомате и будто вообще не задумывается, куда идет и зачем. Кейд молчит, а когда открывает рот, не сыпет остротами или идиотскими фразочками. И хотя я понимаю, почему он этого не делает, менее тоскливо от этого не становится.
Ксандер всегда находится поблизости, и мы все чаще идем бок о бок, иногда взявшись за руки. Мне не хочется отодвинуться или начать анализировать смысл его действий и своих реакций. Мне просто комфортно рядом с ним, с остальным разберусь позже. Или не разберусь. Больше не имею желания усложнять, ведь делала это слишком часто, а последние события доказали, насколько скоротечна жизнь.
Проводим в лесу еще одну ночь, а затем еще полдня пути. Каждый в группе выглядит усталым и вымотанным из-за редкого отдыха, но Кейд как заведенный продолжает путь, а нам не остается ничего иного, как следовать за ним.
На исходе третьего дня пути впереди появляются изменения. Сквозь опостылевшие сухие деревья проглядывает яркая зелень, отчего в первые минуты рябит в глазах.
– Это граница? – спрашиваю лишь бы прервать молчание.
Кейд бросает на меня косой взгляд.
– Да, почти добрались, – сообщает он устало.
– И где нас встретят твои люди? – уточняет Ксандер.
Органа открывает рот, но ответить не успевает, откуда–то спереди доносится мужской голос.
– Да прямо здесь.
Ксандер так резко поворачивает голову, что удивительно, как не клинит шею. Ловко выхватываю из-за пояса огромный пистолет, который мне вручил Кейд и направляю его в сторону говорившего. Незнакомцев оказывается трое. Все мужчины не старше тридцати.
– Спокойно, Хоффман, – осаждает меня Кейд. – Свои.
Медленно опускаю оружие, продолжая настороженно наблюдать за «своими». Один из парней кажется смутно знакомым, но в голове все смешалось, поэтому я понятия не имею, где могла видеть его раньше. Скорее всего у Органа, когда приносила обсидиановые диски.
– Колт, какого черта ты здесь делаешь? – спрашивает Ксандер, и я перевожу на него взгляд.
А миг спустя вспоминаю и парня. Они работали вместе. Именно этот Колт сопровождал меня из камеры на допрос перед тем, как нас с Ксандером схватили и отправили в Бастион.
– Я тоже рад видеть вас, сэр, – бросает Колт, широко улыбаясь.
Ксандер качает головой и переводит внимание ему за спину.
– А ты-то куда, Ллойд?
Парень пожимает плечами и ухмыляется.
Очевидно, с третьим Ксандер не знаком, потому как у него ничего не спрашивает. Зато незнакомец внимательно оглядывает сначала Рида, затем Зейда, а потом добирается и до меня. На миг задержавшись на топоре, висящем на моем бедре, он приподнимает брови, а после смотрит на Кейда.
– Ты говорил, что заберешь только девчонку.
– Обстоятельства изменились, Сэм, – холодно сообщает Органа.
– Я тебе не девчонка, – бросаю раздраженно и хмуро смотрю на Кейда.
Что это значит? Как понимать – заберешь девчонку? Звучит так, будто Органа отправился в тюрьму специально за мной. Полнейшая бредятина.
– А кто же ты тогда, если не девчонка? – снисходительно улыбаясь, словно перед ним несмышленый ребенок, спрашивает Сэм.
Мне он не нравится.
Поднимаю руку и демонстративно покачиваю пистолет.
– Вот он знает. Хочешь, расскажет?
Улыбка сползает с лица Сэма, он стреляет недовольным взглядом в Кейда. Тот тяжело вздыхает.