Ксандер просидел рядом Хэтти больше часа, держа в руке ее холодную ладонь, которая все это время оставалась твердой как у мертвеца, коим девушка и являлась. Ничто не намекало на то, что это изменится и Хэтти исчезнет, как в прошлый раз. Он не мог перестать думать о том, что она сделала ради него. Она знала, что будет страдать от бесконечной боли почти сутки, но все равно сделала это – позволила укусить себя вместо него. Это значило для него слишком многое, но прямо сейчас Ксандера разрывало изнутри по другому поводу. Ему было нестерпимо больно смотреть на ее тело и осознавать, что, возможно, он больше никогда не сможет поговорить с ней, обнять и просто ощутить ее рядом.
Все серые давно рассыпались, Органа и двое оставшихся в живых из его группы собрали обсидиановые диски и убрали тела погибших, хоронить которых не было времени. Они давно готовы были выдвинуться в путь, но Ксандер не мог заставить себя подняться и уйти, бросив Хэтти. Его сжирала неизвестность, а вернувшиеся разом эмоции грозились разорвать черепную коробку на части.
В тот момент, когда накал чувств достиг своего пика, и Ксандер готов был послать контроль к черту и заорать в полный голос от безысходности, тело Хэтти рассыпалось, и он смог сделать первый дарящий надежду вдох.
Глава 19
Боль, растянувшаяся в вечность, вновь завладевает разумом, а после пробуждения и каждой клеткой. Тело сотрясает мелкая дрожь, и я бы сделала и отдала что угодно, чтобы это прекратить, но не способна ни на что, кроме как лежать, ощущая беспомощность и злясь на себя за это.
По внутренним ощущениям проходит не меньше нескольких часов, когда мне наконец удается совладать с собой и хотя бы приоткрыть глаза. Еще какое-то время трачу на то, чтобы привыкнуть к освещению. Солнце палит нещадно, обжигая кожу, но внутри до сих пор пустота и холод.
Оглядываю пустынную серую местность. Этот пепельный очаг такой же, как предыдущие два в моей практике. А я все такая же голая и беззащитная после пробуждения. Хотя нет, на этот раз я чувствую себя гораздо хуже.
Тело никак не возвращается в подчинение, а разум то и дело пытается уплыть. Нет и намека на переполняющую энергию, как бывало в предыдущие разы. Тогда я ощущала себя бодрой и сильной, словно после большого глотка обсидианового раствора. Сейчас подобного нет и в помине, и хотя на мне отсутствуют следы ранений, что появились задолго до того, как мне выстрелили в голову, чувствую себя все равно погано.
Восстановление проходит медленно, на ноги подняться удается только с пятого раза. Ощущаю, как подрагивают колени, и опасаюсь, как бы не рухнуть на твердую землю и заработать новые травмы, едва избавившись от предыдущих.
Осматриваюсь, чтобы сориентироваться, в какой стороне север. Медленно плетусь в нужном направлении, стараясь сильно не усердствовать. Полностью сосредотачиваюсь на том, чтобы держаться вертикально и просто переставлять ноги. Вспоминаю события, предшествовавшие моей смерти, и неосознанно потираю висок. Сейчас я не испытываю ничего по поводу поступка Зейда. В какой-то степени я понимаю, почему он это сделал. А вот выражение муки на его лице не забуду никогда.
Первой эмоцией, что возвращается после их полного отсутствия, становится жалость. Мне невероятно жаль, что Зейду пришлось пережить подобное, но еще сильнее я сожалею о том, что он не справился и сдался. Его последние слова явно были предназначены не мне.
Мысли уносят меня к Ксандеру. Надеюсь, в этот раз он пережил мой уход гораздо легче, чем в предыдущий, ведь знал, что я вернусь. Честно признаться, сама я не была в этом уверена. Но, получается, стоит яду твари проникнуть в мой организм, и мне становится не страшна смерть даже от рук человека. Но в любом случае я больше не хочу этого повторять.
Боковым зрением замечаю какое-то движение и на ходу поворачиваю голову в ту сторону. В следующий миг замираю как вкопанная и ошарашенно наблюдаю за тем, как в моем направлении целеустремленно направляется человек. Не произошедшая от него серая, а именно человек. Это женщина слегка за сорок, одетая в защитного цвета штаны, на оттенок светлее рубашку, а также в распахнутую сейчас длинную черную куртку. Под подошвами незнакомки поднимаются облачка пепла, оседающие на носках ботинок. Ее темные волосы заплетены в косу, перекинутую через левое плечо, в светло-голубых глазах читается замешательство и беспокойство.
На подходе ко мне незнакомка замедляет шаг, снимает куртку и протягивает мне, замирая не дальше, чем в метре.
– Ох, моя дорогая, ты в порядке? – спрашивает она участливо, встревоженно разглядывая мое лицо и будто бы не замечая, в каком виде я перед ней предстала.
Такое ощущение, что подобные встречи для нее в порядке вещей.
Без возражений натягиваю предложенную одежду и запахиваю поплотнее, ощущая странную нереальность происходящего.
– Да, все хорошо, – отвечаю на автомате.
Женщина окидывает меня внимательным взглядом, ненадолго задержавшись на голых ступнях.
– Идем, я провожу тебя в безопасное место.
– Кто вы? – спрашиваю, не двигаясь с места.
Выражение лица незнакомки еще чуть смягчается.
– Меня зовут Нина. А тебя?
– Хэтти.
– Отлично…
Перебиваю поток готовых сорваться с ее губ любезностей. Сейчас вообще не до них.
Кто она, черт возьми, такая и что делает посреди пепельного очага?
– Кто вы?
– Такая же, как ты, – ошарашивает ответом Нина, мягко улыбнувшись при виде моей реакции. – Но лучше обсудить это в более удобной обстановке. Тебе нужно отдохнуть после перехода.
– Перехода? – уточняю непонимающе, все еще не в состоянии уложить в голове информацию о том, что эта женщина такая же, как я.
– Да, переход от одной жизни к другой.
Поджимаю губы, не зная, что на это вообще сказать.
Нина плавно взмахивает рукой и начинает движение в том направлении, куда я и сама шла. Некоторое время шагаем медленно и молча. Чувствую на себе любопытный взгляд женщины, но стараюсь не реагировать, чтобы хоть как-то структурировать поток вопросов, которых с каждой секундой становится только больше, но в конце концов не выдерживаю.
– Почему вы в одежде? – выпаливаю первое, что приходит на ум, поворачиваясь к спутнице.
К моему удивлению, Нина встречает вопрос с легкой улыбкой.
– Потому что я не совершала переход, а пришла сюда по другим причинам, – она слегка похлопывает себя по карману.
– Что это значит?
Нина не выглядит раздраженной моим напором, наоборот, встречает его с неподдельным дружелюбием на красивом лице.
– Я даже не знаю, с чего начать, ведь не в курсе, что ты знаешь о нашем виде, а чего – нет.
Нашем виде? Мы – какой-то отдельный вид? Просто замечательно!
– Я ничего не знаю, – признаюсь честно.
Открытость этой женщины подкупает, и я не чувствую от нее угрозы.
– Тогда нас ждет долгий разговор. Предлагаю перенести его в более подходящее для этого место. Думаю, остальные тоже захотят познакомиться с тобой и поучаствовать.
– Остальные? – переспрашиваю, даже не пытаясь скрыть изумления. – Есть еще такие, как я?
– Да, – подтверждает Нина с уже привычной улыбкой. – В Алькоре нас пятьдесят шесть. А по всему Континенту еще больше. К нам давно не заглядывали новенькие, поэтому прошу простить меня за несдержанную реакцию. Я всегда рада гостям.
И это она называет несдержанностью?
Не могу перестать разглядывать Нину, но не вижу ничего, что отличало бы ее от обычного человека. Хотя на что я надеялась? С виду я тоже совершенно простая.
– Что вы делали здесь?
Нина оглядывается по сторонам, словно только сейчас вспомнила, где находится.
– Я пришла за обсидиановыми дисками, конечно же, – сообщает она, вновь похлопывая себя по карману, в котором, без сомнения, находится добыча.
– Но почему сюда? Разве не проще убить тварь, когда она сама явится?
Нина мелодично смеется. А я не понимаю, что ее так развеселило.
– Конечно проще. Но этим занимаются другие жители Алькора. Я же не охочусь за дисками, которые вызывают у людей зависимость, поэтому и иду сюда.
– Как это? – Понимаю, что начинаю терять нить разговора.
Нина задумчиво постукивает пальцем по подбородку.
– Когда серая рассыпается прахом в одном месте, она в тот же миг появляется в ближайшем пепельном очаге, как и мы. Ты знала?
Серьезно?
Медленно качаю головой.
– Нет, не знала.
Нина кивает, ни капли не удивленная моей неосведомленностью, после чего продолжает.
– Любой серой нужно около суток для перехода, в это время она находится в беспомощном и бессознательном состоянии. Обсидиановые диски еще не успевают напитаться ядом, и если убить серую до того, как она очнется, можно извлечь двойную выгоду. Раствор из таких дисков дает обычным людям неоспоримое преимущество в бою, но не вызывает зависимости. Поэтому они очень ценятся. Но, к сожалению, убивать одну и ту же тварь раз за разом не получится. Мы пробовали, второй раз не приносил дисков вообще.
Брови удивленно ползут вверх, с трудом удерживаю их на месте. Обилие новой информации поражает.
– Почему такой охотой занимаетесь именно вы?
Нина изящно пожимает узкими плечами.
– А кто еще пойдет доставать требуемое, если не тот, кому твари не причиняют вреда? – Она поднимает брови и продолжает, не дожидаясь ответа: – Даже если серая очнется не вовремя, то не тронет меня, потому как в памяти не сохраняется, что я причастна к ее смерти.
– Этого я тоже не знала.
– Ничего удивительного. Мы сами выяснили это совершенно случайно около десяти лет назад, когда отправились забирать одного из наших после перехода. – Она на минуту задумывается явно погружаясь в воспоминания, а затем меняет тему: – Мы уже близко.
Смотрю в указанном ею направлении. И правда, стоит пройти еще с полкилометра, и мы доберемся до той самой стены, о которой говорил Кейд. Выходит, он не солгал. Но почему ничего не сказал о существовании целой общины таких же, как я, людей, живущих в Алькоре? Не знал? Почему-то я в это не верю.