В лобовое стекло его машины прилетел металлический обломок от «Жестяной Лиззи», но он заблаговременно пригнулся.
Когда все возможные осколки уже разлетелись, он поднялся и посмотрел на результат.
Расстояние от заряда до машины Рокфеллера было чуть больше восьми метров, поэтому выжить он не должен был. Но как-то выжил, потому что его куда-то тащили охранники. Андрея такое решительно не устраивало.
Он взвёл MP28, выскочил из Кадиллака и начал расстрел жертвы и её охраны. Рокфеллер получил кучную серию попаданий в левый бок, что гарантировало его смерть, а это значило, что работа выполнена. Только вот охрана…
В долгую перестрелку Конотопцев вступать не планировал, поэтому прикончил двоих, после чего бросил вперёд дымовую гранату и побежал к машине.
Несколько пуль пролетело очень близко — он так давно не ощущал этого, что успел забыть…
Кадиллак взревел мотором и умчал его прочь.
Охрана бросилась в погоню, что Андрей предвидел при планировании акции.
«Эх, будь у меня тротил — не было бы сейчас ничего…» — посетовал он и резко свернул на пирс.
У него тут стоит катер, на котором он должен проплыть 14,5 километров до следующей пристани, расположенной на противоположном берегу Гудзона, а там уже другая машина, которая позволит безопасно покинуть город.
Но, прежде чем сесть на катер, Конотопцеву нужно сделать одно действие…
Он остановил машину прямо на въезде на пристань, выскочил из неё, открыл багажник и с напряжением вытащил из него станину с пулемётом ПФ-25.
Взведя пулемёт, он стал ждать.
Машины преследователей появились спустя два десятка секунд. Не раздумывая ни секунды, Андрей зажал спусковой крючок.
Град пуль врезался в, несомненно, бронированные Роллс-Ройсы.
Только вот среди обычных пуль в ленте есть и бронебойные 7,62×63 миллиметра, оснащённые закалёнными стальными сердечниками. В ленте они встречаются раз в три выстрела, поэтому эффект почувствовался сразу — закалённые лобовые стёкла взорвались крупными осколками, после чего смерть пришла за водителями и пассажирами.
Андрей отстрелял лишь четверть ленты, а дело уже было закончено.
Несколько дней назад он раздумывал о том, чтобы напасть на Рокфеллера в пути, организовав засаду с пулемётом, но потом понял, что это недостаточно надёжно.
Взрыв тоже, как оказалось, недостаточно надёжное решение, поэтому он и не знал, что теперь думать.
«Хорошо, что наниматель продумал вариант с пулемётом…» — подумал Конотопцев, направившись к причалу.
Он запросил себе что-нибудь скорострельное и мощное, после чего неизвестный наниматель дал наводку на схрон близ Кранберри Лейк, где обнаружились ПФ-25 и MP28.
«Надо было попросить пятьдесят килограмм тротила или мелинита…» — подумал Андрей, заводя двигатель катера. — «Но кто же знал? Кто же знал?»
*22 мая 1933 года*
— Выглядишь паршиво, — произнёс Аркадий.
— Ты тоже не лучшим образом, — усмехнулся Дзержинский. — Особенно эта твоя вечно довольная ухмылочка…
— Я серьёзно, — покачал головой Немиров.
Феликс Эдмундович начал сильно сдавать — это заметно уже несколько лет. Несмотря на строгий режим, отряд личных врачей и частые поездки в санатории, здоровье у него всё равно слабое.
— Я знаю, — вздохнул он. — Пора мне уходить на покой.
— А есть кто-нибудь на примете? — поинтересовался Аркадий.
Очевидно, что Дзержинскому давно пора на пенсию, но он сам оттягивал этот момент до последнего. Но сейчас, видимо, стало совсем невмоготу…
— Есть — Наум Исаакович Эйтингтон, 1899 года рождения, — кивнул Феликс. — Член РСДРП с января 1918 года, но с марта 1917 года числился среди эсеров — молодой был, наивный… В порочащих связях не замечен, с 1919 года в рядах ОГПУ, участвовал в уничтожении бандитских группировок на Украине и проявил себя очень компетентным оперативником. В 1924 году закончил Военную академию РККА и заступил на службу в Китайский кабинет Иностранного отдела ОГПУ. Участвовал в борьбе с бандитизмом в Синьцзяне, затем в Маньчжурии, а после и в Пекине. Сейчас он возглавляет Иностранный отдел — я считаю, что он потянет мою работу.
— Годится, — кивнул Аркадий. — А что там с тем примеченным мною юношей?
— Ты о Пашке Судоплатове? — улыбнулся Дзержинский. — Он настоящая находка — самородок разведывательной деятельности. Очень хорошо показал себя в Нуристане — благодаря его действиям удалось переманить в Совет старейшин целых восемь пуштунских родов. Пример, который я буду приводить, когда ты будешь говорить мне, что хорошо продуманные физические устранения не способны решить никаких проблем…
— Какие перспективы? — нахмурился Немиров.
— Он займёт должность начальника Иностранного отдела, вместо Эйтингтона, — ответил Дзержинский. — А ты сможешь провести Эйтингтона через Верховный?
— Передай мне его биографию и выжимку из проведённых операций, — кивнул Аркадий. — Меня интересуют успешные и неудачные операции. Я должен буду дать полный обзор на кандидата, прежде чем Верховный Совет примет решение. А Судоплатова он пусть сам назначает, куда хочет.
Просто так выставить кандидата на должность нельзя — предварительно его биографию изучает кадровая комиссия при Верховном Совете СССР, поэтому важно дать всю полноту информации. Затем идут прения, в ходе которых устанавливается наиболее выгодный для Союза кандидат, а затем проводится итоговое голосование. Выборы нового человека на ключевую должность могут занимать до полутора недель, но, как правило, всё проходит быстрее.
— Ладно, с этим разобрались, — кивнул Аркадий. — Что думаешь по нашему «британцу», ну или уже «американцу»?
Сработал он грязно, но эффективно: коронер извлёк из тела Рокфеллера-младшего семь осколков, два из которых были смертельными, а также семь пуль калибра 9 миллиметров.
— Он снова в Испании, — вздохнул Дзержинский. — Считаю, что его нужно применять пореже — судя по тому, как он убрал Рокфеллера, ему вообще всё равно на побочный ущерб.
В ходе уничтожения преследователей, «британец» применил пулемёт ПФ-25, приехавший в США аж из Либерии несколько лет назад. Да, были убиты все охранники Рокфеллера, преследовавшие его на своих машинах, но пули попали в окна здания в конце улицы, в результате чего четверо случайных людей ранены, а один убит.
В США объявили недельный траур по Рокфеллеру-младшему, а убийц обещали найти и наказать. Увы, но никого не нашли — «британец» успешно смылся из страны в день убийства.
— Согласен, — кивнул Немиров. — Я рассчитывал, что он сработает потоньше.
— Но это ладно — дело минувшее, — махнул рукой Феликс.
— Да, — улыбнулся Аркадий. — Теперь по Испанскому вопросу…
В Испании происходит что-то нехорошее — популярность блока либералов и социалистов сильно упала, население их поддерживает гораздо слабее, чем раньше, поэтому голову поднимают националисты и консерваторы.
Грядущий ноябрь знаменателен выборами, на которых у социалистов и либералов очень плохие шансы.
И если социалисты с либералами настроили против себя крестьянство Испании, то националисты с консерваторами настроят против себя её рабочих. А уже это неизбежно приведёт к Гражданской войне. Раз уж Гражданская война в Испании неизбежна, то СССР нужно к ней подготовиться.
— Социалисты плохо поддаются координации, — пожаловался Дзержинский. — Они якшаются с анархистами, заигрывают с либералами — у них там хаос и минимум партийной организованности. Но наши люди занимаются наведением порядка и дают советы местным коммунистам.
Коммунисты в Испании в меньшинстве, население их не поддерживает, потому что они для них что-то вроде отдельного типа социалистов. Но, в отличие от социалистов и, уж тем более, либералов, коммунисты прислушиваются к советам специалистов из СССР.
А специалисты дают ценные советы и подкрепляют их оружием. Наиболее удобными локациями для поставок оружия сочтены Каталония и Астурия, где очень сильно рабочее движение. Туда-то и везут под нейтральными флагами винтовки, автоматы, пулемёты, миномёты и боеприпасы ко всему этому.
— Переброска специальных частей затруднена — тяжело проводить это скрытно, — пожаловался Дзержинский. — Есть подозрение, что британцы уже знают.
Небольшие подразделения осназа ОГПУ перевозятся малыми партиями, после чего их прячут местные коммунисты.
Прямое участие в боевых столкновениях для осназа не предусматривается — основная идея их заключается в подготовке комбатантов из местных добровольцев. Это те самые специалисты, что готовили китайских добровольцев, нуристанских «избранных воинов», ставших потом гвардией Совета Нуристана и прочих формирований.
— Да и чёрт с ними, с британцами, — махнул рукой Аркадий. — На прямую конфронтацию они уже не пойдут.
Общий градус напряжения в мире чрезвычайно высок, разведки западных стран замазались в десятках сомнительных операций против СССР, разведка СССР замазалась в чём-то подобном, но уже против западных стран, поэтому все всё понимают и невольно стремятся к повышению общего градуса.
То, что раньше могло сойти за повод для международного скандала, сейчас воспринимается философски.
Например, СССР вынужден был «проглотить» потерю Венгрии — тот отморозок, Пал Пронаи, теперь официальный «законно избранный» президент Венгерской Республики. Видно, он уже забыл, что начинал как непримиримый монархист…
Верховный Совет даже пожурил Аркадия за такой просчёт: теперь-то, когда «стало можно», его действия воспринимаются как полумеры и нерешительность. Но, когда это началось, ещё «было нельзя» и если бы он начал действовать как сейчас, это легко могло привести к открытой конфронтации с Антантой…
Зато с Испанией его решительность нашла живейшую поддержку — после серии подробных докладов о диспозиции в Испании, Верховный Совет поддержал аккуратные действия по поддержке братского народа добрым словом и оружием.
— Я, наверное, пойду, — произнёс Дзержинский. — Что-то не очень хорошо себя чувствую. Надо полежать.