Это лишь маскировка, чтобы создать иллюзию, будто Гитлер собирается брать Испанию классически, но реальность такова, что в этой безномерной моторизованной дивизии командующий — Эрих фон Манштейн, а в заместителях у него Хайнц Гудериан и Эвальд фон Клейст.
Фон Клейст, как известно, имеет личные счёты ко Льву Троцкому — во время террора перед революцией в Германии, Клейст чуть не стал жертвой теракта в подвальной пивнушке, но в момент взрыва отошёл отлить и отделался лишь контузией и переломом двух рёбер. А всё потому, что в той пивнушке была сходка членов «Железной дивизии», фрайкора, который Троцкий намеревался уничтожить полностью, чтобы не мешал…
Манштейн, Гудериан, Клейст — это идеологи манёвренной войны с применением танковых и панцергренадерских дивизий, причём видно, что они уже продумали, как будут воевать в следующей войне, но нуждаются в подтверждении своих теорий.
— Товарищ генерал-лейтенант, — заглянул в кабинет Ванечкин. — Совещание СНК через десять минут.
— Иду, — кивнул Аркадий.
Он взял со стола папку с докладом о проблемах жилищного строительства, после чего пошёл в зал заседаний. Ему, так-то, нечего говорить на заседаниях СНК, это ведь епархия Сталина, который на таких заседаниях слушает доклады своих непосредственных заместителей, то есть, наркомов. И пусть он не может назначать их самостоятельно, в его власти написать записку о неполном служебном соответствии, что вынудит Верховный Совет устраивать разбирательство и, если всё подтвердится, искать замену наркому.
А Аркадий идёт на это заседание в качестве слушателя — полезно знать о самых актуальных проблемах исполнительной власти Союза…
— Здравствуйте, — кивнул он Рыкову, после чего сел на скамью рядом с ним.
— Здравствуйте, — улыбнулся тот.
Аркадий открыл папку и начал читать доклад от Народного комиссариата по государственному строительству.
Массовое жилищное строительство — это насущная проблема, на которую тратится 8% ВВП Союза.
Из-за индустриализации в стране происходит невиданная доселе урбанизация, то есть переезд граждан из села в город. В 20-е годы массово строили бараки, чтобы заселять рабочих и их семьи хоть куда-то, а затем, в ходе первой Пятилетки, появились достаточные мощности для массового строительства типового жилья.
Аркадию решительно не нравилась идея «хрущёвок», поэтому он, в бытность председателем СНК, с практически абсолютной властью в СССР, продавил проекты строительства комфортабельного жилья большой этажности, по модели «город в городе». Это значило, что к десяти 12-этажным монолитным домам строятся поликлиника, детские сады, магазины, школы, спортивные объекты и парк. То есть, закладывается сразу всё. Это дороже, чем просто набить всё доступное пространство «человейниками», но зато комфортабельность подобного жилья кратно выше.
«Хрущёвки» Аркадий плохой идеей не считал, потому что это было, в моменте, довольно-таки адекватным решением жилищного вопроса: когда человек переезжает из барака или дореволюционной коммуналки в индивидуальное жильё, с отдельным санузлом и отдельной кухней, это выглядит, как очень позитивное событие и зримое свидетельство того, что жизнь налаживается. Другое дело, что потом, когда начинается строительство более комфортабельных жилых комплексов…
Поэтому-то Аркадий и не хотел наводнять Союз в перспективе не очень комфортабельным жильём. Он решил, что лучше сразу сделать хорошо, на десятилетия вперёд, чтобы дети потом гордились — говорили, что их отец выселил граждан СССР из бараков и коммуналок, после чего заселил в дома, которые будут стоять и прекрасно себя чувствовать вплоть до 90-х годов, а может и дольше.
Строительство из кирпича не остановилось, так как кирпичных заводов в Союзе много и основная масса их продукции уходит на жилищное строительство, но сейчас оно составляет жалкие 6,4% от общего объёма строительства — остальное пространство «рынка» занимает монолитное строительство.
Один двенадцатиэтажный дом на 84 квартиры, с жилой площадью 7980 метров квадратных, высотой потолков 2,55 метров и двумя лифтами в каждом подъезде, строится в среднем за 6–8 месяцев, что очень быстро.
Четырёхэтажный кирпичный дом, какие начали строить ещё при Ленине, возводились и сдавались за 12–16 месяцев и при этом имели жилую площадь 2500 квадратных метров. Но потом случилась первая Пятилетка, возможности возросли и чисто кирпичные дома строить перестали, а перешли на комбинированные сооружения, с железобетоном и кирпичом.
«Отечественные лифты — это, конечно, трагедия в трёх актах», — подумал Аркадий, наблюдающий за тем, как Сталин заходит в зал заседаний и идёт к своему месту.
Проблему с лифтами удалось окончательно решить только в 1933 году, относительно недавно — связано это с массовой закупкой разорившихся лифтовых заводов в США, Великобритании и Франции.
В квалифицированных рабочих у СССР недостатка нет, что Аркадий относил и в свои заслуги в том числе, ведь не было сразу после Революции большего сторонника и сподвижника ликбеза, чем он, поэтому заводы относительно быстро встали на крыло и начали давать первую продукцию.
Были сложности с метрической системой, были вопросы с разработкой стандартного лифта, но к началу 1935 года это всё решилось — проблема была крайне актуальной, поэтому находилась под личным контролем Сталина.
Производство предыдущих моделей лифтов было остановлено, после чего началась последовательная замена лифтов в уже построенных жилых комплексах. И эта замена займёт ещё лет десять, потому что понастроили домов со старым типом лифтов просто уйму.
«Вторая мировая начнётся и закончится, а госстрой всё так же будет продолжать производить замену…» — подумал Аркадий.
Это был ещё один аргумент в пользу того, что лучше сразу сделать нормально, чем потом переделывать.
В этом году ещё и были завершены все оборонительные линии, построенные на пути возможного вторжения «германских партнёров», поэтому высвобожденные мощности были направлены на гражданский сектор.
В ходе строительства оборонительных линий в Германской, Польской, Финской, Белорусской и Украинской ССР, а также в РСФСР, задействованные артели были преобразованы в народные предприятия, поэтому их вклад в план считать стало гораздо легче, а это значит, что добавленные мощности больше не будут не совсем определённой величиной.
Госплан СССР отчитывался в прошлом году, что с 1931 по 1935 год в эксплуатацию было введено 150 миллионов квадратов жилой площади, что дало комфортабельное жильё для 9,5 миллионов человек. На фоне общей численности населения, это даже не очень-то и смешно, но это лишь начало. До 1940-го года Госплан запланировал ввести в эксплуатацию 200 миллионов квадратных метров жилья. Это уже жильё для примерно 12,6 миллионов человек.
Годы будут идти, темпы строительства расти, что приведёт, при условии, что война пройдёт совсем не так, как в его прошлой жизни, к безальтернативному закрытию жилищного вопроса к началу 60-х годов.
И больше всего Немиров сейчас сожалел о том, что не успели — проект «Стекло» очень далёк от завершения. Будь сейчас в наличие хотя бы 20–25 атомных бомб по 15–20 килотонн, он бы абсолютно спокойно, без лихорадочной подготовки, дождался, пока Вермахт сосредоточится возле советской границы, после чего ударил бы бомбами по местам сосредоточения личного состава.
Он уже прикидывал: одна такая бомба будет способна уничтожить живую силу противника в радиусе 5 километров, а те неудачники, что находились в радиусе от 5 до 10 километров, сильно пожалеют о том, что не умерли сразу. И тогда план «Барбаросса» или то, что они там придумают, будет сорван меньше чем за час времени.
По его прикидкам, один такой удар 20–30 бомбами уничтожит что-то около полутора миллионов солдат, ведь немцы будут сконцентрированы очень плотно. Склады с оружием и боеприпасами будут уничтожены, логистика разрушена, командование в панике — это была бы самая быстрая война в истории человечества.
Ну и нельзя забывать, что многие умрут потом, от последствий лучевой болезни.
Решился бы он на такое?
«Да легко, твою мать!» — подумал Аркадий. — «Если бы это сорвало „Барбароссу“ и всё, что должно быть после него — это стоит того».
Германия после такого капитулирует с вероятностью 95,5%, но это не главное. Главное — это политические последствия. Вес СССР на международной арене возрастёт настолько, что его воля станет непререкаемой — будет вполне возможен ядерный шантаж: смена правительств по щелчку пальцев, передел сфер влияния в пользу СССР и прочие соблазнительные опции. До тех пор, пока не будут разработаны аналоги у других великих держав.
И тогда все многолетние приготовления оказались бы не нужны, не нужна эта самая современная армия, все эти линии обороны, противокорабельные ракеты, десятки миллионов единиц оружия, сотни миллионов патронов, оборонительные договоры и прочие меры, которые предприняли Ленин и Немиров.
Идеальный сценарий завершения Второй мировой за час или около того.
Но не успели и, более того, не могли успеть — учёными и без того проделана огромная работа, с серьёзным опережением графика. Только вот технологические ограничения всё это время не позволяли и до сих пор не позволяют быстро получить достаточное количество плутония и урана-235…
«А так хотелось бы, чтобы нам не пришлось отвлекаться на эту войну и просто продолжать развиваться, строить, изобретать и достигать», — подумал Аркадий с сожалением.
— Дорогие товарищи, — заговорил Сталин. — Озвучу сегодняшнюю повестку. Первым вопросом будет доклад товарища Мирошникова, а после него выступит товарищ Межлаук, как временно исполняющий обязанности председателя Госплана.
Иван Иванович Мирошников — это управделами СНК СССР. Вероятно, будет ругать наркомов за небрежное ведение процессов, несоблюдение порядка внесения изменений в стандартные документированные процедуры, а также злостное вмешательство в налаженные процессы. Но это он всегда…