— Какие слухи? — спросил Немиров.
Ходит молва, будто бы это у него только кабинет в Сенатском дворце весь такой аскетичный, а вот в домашний кабинет не стыдно Его Королевское Величество Георга VI приглашать.
Только вот молва ходит ошибочно — у него дома такой же аскетичный кабинет, где из дорогого только наградной Кольт 1911, висящий на резной дощечке на стене. И в шкафу стоит георгиевская сабля, ещё с тех времён…
— Говорят, что «Полезный» начал колебаться, — произнёс Лаврентий Павлович. — А «Бонд» вообще с катушек слетел. Может, подумаешь о соответствии Эйтингтона занимаемому посту?
— Крайнего найти всегда очень легко, — улыбнулся Аркадий. — Но проблема в том, что это мои проекты. Это я их вёл.
— А-а-а, — слегка удивился Берия. — Можешь тогда поделиться, почему так получилось? Без претензии, просто для личного опыта.
— «Полезность» начиналась так давно, что в процессе почти полностью изменились цели и задачи, — произнёс Аркадий. — Но имей в виду, что даже в рамках этих слухов, проект принёс колоссальные результаты. И когда я говорю колоссальные — это не утрирование. Позавчерашние испытания — это прямой результат работы «полезного». В Испании ЧВК бились за коммунистов — это его работа. Заводы, задарма выкупленные в США — это тоже он. Продолжать можно долго.
— То есть, вы просто потеряли контроль над ситуацией? — предположил Берия.
— Мы ничего не теряли с проектом «Полезность», — покачал головой Немиров. — Он под контролем и знает это. Более того, он лоялен. За столько лет лишь одна неосторожная фраза — нет, этого мало, чтобы я начал волноваться.
— А «Бонд»? — спросил Берия.
— А вот «Бонд», скажу честно, меня разочаровал, — вздохнул Аркадий. — Это моя ошибка — я серьёзно просчитался. Очень повезло, что мы его не в Европу запустили, как планировали изначально.
— Говорят, что за его голову назначили награду в 100 тысяч фунтов… — произнёс Лаврентий Павлович.
— Уже 150 тысяч, — улыбнулся Немиров. — Сорвались три покушения, было ликвидировано три боевые группы ликвидаторов SIS.
— Это поэтому там высадились четыре ЧВК? — уточнил Берия.
— Индия — это самый большой бриллиант в короне Британской империи, — произнёс Немиров. — «Бонд» стал для них серьёзной угрозой. Если они не пожалели премьер-министра, думаешь, они пожалеют деньги?
ЧВК «Царская стража», «Чёрная стража», «Стальной шлем» и «Чёрный щит» высадились в Бомбее, взяли под контроль весь регион и начали полномасштабный террор.
Игры с переговорами, умиротворением и «непротивлением злу насилием» закончены, поэтому корона прибегла к последнему аргументу — тотальным репрессиям руками наёмников.
Ребята Гурского в жестокости не отстают от остальных — они получили деньги и прямые приказы.
Уже есть потери, Ежов предпринял контрмеры, по сути оказавшиеся ещё большими жестокостью и насилием в отношении наёмников, колониальных войск и британских солдат.
К сожалению, для короля, жестокость порождает жестокость. И если раньше были среди индусов люди, критиковавшие Ежова и его секту, то теперь практически все индусы считают его национальным героем и верят, что именно он и его «Любовники Кали», в конце концов, освободят Индию.
— А каковы изначальные цели этого проекта? — поинтересовался Лаврентий Павлович. — И к чему он, в конечном счёте, приведёт?
— К чему он приведёт в нынешнем своём состоянии — я теперь даже не знаю, — ответил Аркадий. — А изначальные цели — дестабилизировать колониальную Индию тогда, когда нам это будет удобно. Как ты понимаешь, сейчас нам это вообще неудобно. Но так уж получилось…
После Второй мировой войны это был бы удар колом в сердце. Сейчас же это никому не нужный фальстарт, ослабляющий возможного временного союзника.
— Опасные игры вы ведёте, товарищ генеральный секретарь, — вздохнул Берия.
— Больше не веду, — произнёс Немиров. — Эта была последней. После провала «Бонда» мы свернули все подобные проекты.
— Ну, чтобы смягчить горечь от неудачи, давайте перейдём к более позитивным новостям, — улыбнулся Лаврентий Павлович. — Проект «Стекло»…
Глава двадцать четвертаяОрудия Революции
*3 мая 1939 года*
— Нельзя полагаться на такие противоречивые донесения, — произнёс хмурый Иосиф Сталин.
— Я не предлагаю на них полагаться, — покачал головой Аркадий. — Но они — это доказательство, что Гитлер планирует нападение.
Нелегальная агентура в Германии начала добывать разведданные, сообщающие, что вторжение в СССР произойдёт 15 мая, или 14 июня, или 1 июля, или 22 июля… Или уже в августе.
— Верховному Совету уже не нужны никакие доказательства, — усмехнулся Иосиф Виссарионович. — Ему нужна конкретная дата нападения. И твой протеже эту дату получить не смог.
— Британская и французская агентуры не располагают никакими сведениями о готовящемся нападении, — пожал плечами Аркадий. — А в Германии, в последнее время, стало очень туго с разведкой.
Паритет КГБ и Абвера сохраняется — обе стороны исправно изобличают шпионов и сажают их в тюрьмы или вовсе расстреливают, а, в редких случаях, обменивают.
— Также Верховный Совет хочет разобраться, что за ерунда происходит в Индии, — продолжил Сталин. — Задают вопросы, как так получилось — комиссия по секретам жаждет крови виновного.
«Комиссия по информационной безопасности при Президиуме Верховного Совета СССР» заведует доступом к гостайне и курирует разведывательную деятельность КГБ. Пётр Васильевич Дементьев, председатель этой комиссии, знает всё о теневых делах КГБ и Немирова. И ему очень не нравится то, насколько далеко зашли некоторые проекты.
У Аркадия с Дементьевым отношения не сложились, так как каждый их разговор имел свойство плавно перетекать в допрос — Пётр Васильевич чувствовал, что Аркадий что-то скрывает. И, в принципе, был не уж и далёк от истины…
В открытую переть на генсека комиссия не могла, но недовольство проявляла — в Президиум уже поступила серия жалоб общего характера, без указания конкретных лиц, но недвусмысленно намекающая на тандем Немирова и КГБ.
— Классика, — усмехнулся Аркадий. — Самый лёгкий способ — найти крайнего.
— Ты как-то слишком крупноват, чтобы делать тебя крайним, — с сомнением произнёс Сталин.
Неприязнь Дементьева, ещё недавно обычного директора авиационного завода, избранного в Верховный Совет народным депутатом, Немиров прекрасно понимал. Были у него причины: пусть часть совсем жуткого мрака, сотворённого по прямому указанию Аркадия, удалось закопать в архивах ОГПУ, но даже то, что выглядело приемлемым и общепринятым во всех разведках и контрразведках, не добавляло к образу Немирова симпатии.
Откровенное душегубство, пусть даже ради благих целей, всё равно остаётся откровенным душегубством, как его ни назови…
И Пётр Васильевич знает всё, что можно получить из архива вплоть до уровня «Совершенно секретно». О «Стекле», например, он не знает, а если бы узнал, наверное, в душе бы считал Аркадия кем-то вроде Антихриста.
— Посмотрим, — пожал плечами Немиров.
— С Президиумом сам разговаривай, — попросил Сталин. — Я к этим вашим делам отношения не имею, поэтому буду там, как пятое колесо, болтаться, а время дорого.
— Да, хорошо, — кивнул Аркадий. — Есть что-нибудь ещё?
— Тебе этого мало? — усмехнулся Иосиф Виссарионович. — Хотя бы это разгреби, для начала.
— Тогда я пойду — у меня заседание Президиума в 16:00, — засобирался Аркадий. — Есть два часа, чтобы успеть побеседовать с парой человек.
— Давай, удачи тебе, — кивнул Сталин и опустил взгляд к раскрытой папке на столе.
Немиров покинул кабинет, кивнул секретарше Сталина, после чего направился к себе.
В приёмной уже ожидали на диване Михаил Ильич Кошкин, Александр Александрович Морозов, а также Василий Гаврилович Грабин.
— Здравствуйте, товарищи, — приветствовал их Аркадий. — Проходите.
В кабинете Аркадий указал на редко используемый обеденный стол, необходимый для относительно крупных заседаний.
Кошкин сразу же начал раскладывать чертежи, так как знал, что времени не так много и медлить нельзя.
Грабин тоже развернул свои чертежи и прижал их края позаимствованными из шкафа статуэтками, подаренными пионерами нескольких республик — самые первые подаренные статуэтки удостоились места в витрине шкафа, а те, которые пришли позже, заняли место в шкафу домашнего кабинета.
Статуэтки изображают красноармейцев периода Гражданской войны. Выточены они из полудрагоценных поделочных камней — почему-то, после первого такого подарка Ленину, возник мейнстрим и теперь подобное есть почти у всех государственных деятелей СССР.
Надежда Константиновна бережно хранила ленинскую коллекцию статуэток, до самой своей смерти. Умерла она 15 февраля этого года, после чего личные вещи Ленина, включая набор из пяти десятков статуэток, были переданы в ведение музея. Теперь на них может полюбоваться каждый — надо лишь посетить музей Ленина.
— Итак, Т-24, — заговорил Аркадий. — Какие актуальные новости?
— Успешно расширили погон под новую башню, — сообщил Кошкин и указал на башенный погон. — Три образца с новой башней уже проходят испытания на полигоне. На один установлена 57-миллиметровая пушка, а на остальные два установлены 85-миллиметровая и 100-миллиметровая пушки. Башня с 57-миллиметровой ЗиЛ-4М весит восемь тонн, башня с 85-миллиметровой Ф-5Т весит восемь с половиной тонн, а башня со 100-миллиметровой Ф-20Т весит девять тонн и сто пятьдесят килограмм.
Новая литая башня имеет бронирование 120 миллиметров — лоб, 150 миллиметров — маска орудия, 90 миллиметров — борт, 70 миллиметров — корма, а также 40 миллиметров — крыша.
И это стало возможно только благодаря разработке новой торсионной подвески, которую сразу же окрестили «вторым поколением». Подвеска ТП-Т-20 отличается от ТП-Т-10 поперечным расположением торсионов, ставших более гибкими и длинными, гидравлическими амортизаторами на крайних катках и применением опорных катков бо́льших диаметров.