Вальтер безжалостно расстрелял солдата, попытавшегося залезть в люк броневика, а затем быстро добежал до машины и запрыгнул в её боевое отделение, заняв сиденье наводчика.
Оказавшись в относительной безопасности, он огляделся.
Укреплённые позиции солдат Вермахта, вдруг оказавшиеся полем боя, методично захватывались его «ССовцами».
Кристиан взвёл 20-миллиметровую автопушку, повернул башню к импровизированному гаражу и открыл огонь. Раньше это был саманный сарай для рыбацких лодок, но его перестроили под военные нужды.
Внутри стояли броневики, в один из которых, Sd.Kfz.231 уже щемилось несколько немецких солдат. Но Вальтер не дал им и шанса, хотя броневик ему было слегка жалко.
Лента 20-миллиметровой пушки имела как бронебойные, так и осколочные снаряды, поэтому наряду с отверстиями, на броневике возникали небольшие всполохи взрывов, наносящие солдатам наибольший ущерб. Маленькие, но очень быстрые осколки рвали человеческую плоть в клочья, убивая солдат Вермахта на месте.
Вражеский броневик получил серьёзные повреждения башни и боевого отделения, поэтому можно считать его выведенным из строя.
Уничтожать остальные броневики Вальтеру не хотелось, поэтому он убедился, что рядом с ними никого нет, затем повернул башню в направлении самой ожесточённой схватки — «ССовцы» брали позиции миномётного расчёта.
Эта позиция была наиболее укреплённой, ввиду того, что миномёты — это всегда одна из главных целей для вражеской артиллерии и авиации.
Заняв круговую оборону, миномётчики отбили первый натиск и стали центром притяжения всего батальона Вермахта.
Кристиан посмотрел на ленту — осталось ещё тридцать с лишним снарядов.
Он знал, что изначально пушка 2-cm-KwK 30 питалась обоймами по 5 снарядов, но опыт войны в Испании показал неэффективность такого типа боепитания. И немецкие конструкторы скопировали разъёмную ленту от 30-миллиметровой автоматической пушки ГР-30.
Теперь немецкие танковые, зенитные и авиационные пушки калибра 20 миллиметров оснащаются разъёмными лентами по 100, 200 и 250 снарядов.
Вальтеру было обидно, что нацистские подонки украли работу советских конструкторов и адаптировали её под свои нужды, но он понимал, что это было неизбежно.
И если немцам в руки попадёт хотя бы один экземпляр ПБС, они тоже скопируют его, а затем вручат изделия по мотивам членам подразделений «Бранденбург-800», чтобы они убивали ими красноармейцев…
«Штурмбаннфюрер» открыл огонь по позиции миномётчиков, стараясь уничтожить или подавить солдат вокруг неё.
Бравые «ССовцы» давили на последний источник организованного сопротивления почти со всех сторон.
Вальтер, отстреляв всю ленту пушки, переключился на 13-миллиметровый спаренный пулемёт.
Со стороны штаба начали подбираться уцелевшие солдаты противника — по броне защёлкали пули, а вдали раздались частые миномётные разрывы.
Перед Кристианом встала дилемма: он может быстро разобраться с миномётом, но, скорее всего, ценой потери броневика, а может развернуть башню к подступающим противникам и «увлечь» их на долгие минуты.
Выбирать нужно было быстро и он принял решение — перебравшись на место водителя, он завёл двигатель и начал разгон.
Правильность его действий подтвердили гранатные разрывы, раздавшиеся откуда-то сзади.
Набрав приличную скорость, Вальтер протаранил миномётный расчёт — баррикада из мешков с песком была повалена. Несколько мешков пролетели пару метров и сбили с ног миномётчиков, а затем на них наехал почти пятитонный броневик.
Это было очень рискованно, ведь боекомплект миномёта легко мог сдетонировать от удара броневиком, но всё обошлось и Sd.Kfz. 222 даже не перевернулся от столкновения.
Вальтер не стал терять время зря и вернулся за пулемёт.
Развернув башню назад, он открыл огонь по решительно настроенным солдатам противника, заставляя их залечь.
Его «ССовцы» уже сформировали некое подобие локального фронта и начали наступление. Враг быстро оттеснялся, теряя метр за метром, и это его, фактически, убивало — дальше начиналось чистое поле, без каких-либо укрытий, кроме невысокой ржи.
Кристиан отстрелял последние патроны, а затем в борт броневика кто-то постучал.
— Герр штурмбаннфюрер! — обратился к нему знакомый голос. — Это обершарфюрер Шольц! Разрешите войти!
— Заходи! — ответил Кристиан. — Не заперто!
Андреас Шольц, уроженец города Энгельс, забрался в броневик и занял место водителя.
Он из поволжских немцев и в других условиях они встретиться не могли вообще никак — родители Кристиана переехали из Киля в Кёнигсберг в 1922 году, когда он только окончил гимназию. А Андреас потомственный крестьянин из русских немцев — его предки живут здесь уже примерно семь поколений.
— Вытащить нас отсюда сможешь? — спросил его Кристиан.
— Надо аккуратно, герр штурмбаннфюрер! — ответил новоиспечённый водитель. — По хорошему, надо было сапёров вызывать…
— Нет времени, — покачал головой Кристиан. — Надо дожимать!
Шольц аккуратно выехал из миномётного гнезда, детонации при этом не произошло, а Вальтер использовал это время, чтобы перезарядить 20-миллиметровую пушку.
Когда бронеавтомобиль был развёрнут лбом к позициям противника, Вальтер активно поработал рукоятью поворотного механизма, а затем аккуратно выглянул из-за бронещита, чтобы оценить обстановку.
«ССовцы» действовали по плану. Вновь занятое нацистами здание штаба уже штурмовалось — специальное отделение гренадеров уже засыпало здание немецкими гранатами. Раздались частые взрывы, после которых в здание попытались ворваться штурмовики.
Но нацисты в этот момент организованно контратаковали, навязав штурмовикам короткую и ожесточённую перестрелку в упор, а затем и ближний бой.
Нацисты занимали штаб, чтобы попробовать вызвать помощь, но обнаружили, что все радиостанции безнадёжно уничтожены. Им не оставалось ничего другого, кроме как отправить пешего вестового в штаб полка, а самим выиграть хоть немного времени яростной контратакой.
«От румын такого вообще не стоит ждать», — подумал Кристиан и дал короткую очередь по подбирающимся с фланга остаткам нацистов.
Срезав троих одной очередью, он вынудил оставшихся отступить за торец штаба. Удовлетворившись результатом своих действий, Кристиан перевёл орудие на второй этаж и начал «профилактику» — тупой обстрел стен строчкой, на уровне человеческого туловища.
Рукопашная схватка закончилась победой «ССовцев», но почивать на лаврах никто не стал — в игру вступили захваченные у нацистов броневики, причём выехал даже тот, который до этого расстрелял Вальтер. Видимо, он переоценил повреждения, которые сумел ему нанести.
Потерявшие штаб нацисты дрогнули — они теперь без бронетехники, без командования, без путей к бегству. Перед ними смерть, сзади — тоже смерть, деваться им некуда.
Некоторые из них начали сдаваться, а их примеру последовали остальные.
— Унтерштурмфюрер Беккер — отправьте вперёд два броневика! — приказал штурмбаннфюрер Вальтер. — Пусть разведают обстановку.
Следующий этап операции — дождаться сведений о результатах работы соседних диверсионных групп, а затем, после согласования времени, начинать общее наступление на Плоешти.
Группы СпН, переодетые в немецкую форму, уже заброшены глубоко в тыл противника — их задача завладеть нефтеперерабатывающими заводами, нефтехранилищами и нефтевышками. Важно было, чтобы немцы не смогли их уничтожить, но это не относится к задачам Вальтера.
Его задача — открыть практически беспрепятственный проход штурмовым частям Красной Армии, что он уже сделал, на своём участке. Остальные диверсионные группы заняты ровно тем же, поэтому согласно расчётам генерал-майора Судоплатова, на Плоешти будет открыт проход шириной до десяти километров.
— Собрать трупы, боекомплект и оружие! — приказал штурмбаннфюрер. — Осмотреть технику, привести её в порядок и готовиться к наступлению!
*22 июня 1940 года*
— … около 80% нефтехранилищ удалось сохранить, — продолжал доклад Судоплатов. — Нефтеперерабатывающий завод, к сожалению, повреждён. Сопротивление немцев было крайне ожесточённым, но, в конце концов, они вынуждены были отступить.
— Хорошо, — кивнул Аркадий. — Я наслышан об этой операции от Шапошникова — он впечатлён до глубины души.
— Приятно это слышать, — улыбнулся Павел Анатольевич. — У меня есть список представлений…
— Есть особо отличившиеся? — спросил Немиров.
— Есть такие, — кивнул Судоплатов. — Но их придётся награждать по секретному протоколу.
— Не вижу никаких препятствий, — пожал плечами Аркадий, а затем подвинул к нему тарелку с выпечкой. — Угощайся пирожками — Лариса Михайловна сама пекла.
Жена Сталина старается проявлять максимум участия в жизни мужа, поэтому в коридорах Кремля её видно очень часто.
Судоплатов взял один пирожок и откусил от него кусок.
— С повидлом? — спросил он. — Интересно.
— Слышал, что это любимые пирожки Иосифа Виссарионовича, — усмехнулся Аркадий. — Но, ладно, по поводу Плоешти — я очень доволен. Немцы лишились нефти, утратили инициативу на южном направлении, а также почти потеряли двоих союзников. Это очень хорошие новости.
— Не хочу лезть в геостратегию, но мне очень важно знать о том, что они будут делать, — произнёс Судоплатов. — Наум Исаакович делится информацией очень скупо, а мне надо планировать — весь «Кёнигсберг-69» на мне.
— Время покажет, что они придумают, — вздохнул Аркадий. — Но, по поводу «кёнигсбержцев» — сам тоже готовь отверстия под награды. Это был ошеломительный успех — Верховный Совет потрясён.
— Только вот не нужно ожидать такого же эффекта в будущем, — попросил Судоплатов. — Немцы — не дураки. Один раз попались — впредь будут гораздо осторожнее. Новые протоколы внутренней безопасности, двойные или тройные проверки, «секретки» в документах…
— Работа осложнится, это, несомненно, — согласился с ним Аркадий. — Противодействие станет сильнее, но это лишь причина для дальнейшего совершенствования тактики и методик внедрения. Классическая борьба щита и меча, разведки и контрразведки. Обычное дело.