Эти новые ракеты, в самом начале, внесли ощутимый дисбаланс в морские битвы, в пользу Японии, но как только адмирал Нимиц осознал глубину проблемы и применил экспериментальную тактику зенитных крейсеров и эсминцев сопровождения, а также дальний истребительный заслон, всё вернулось на круги своя.
Хотя, американские правящие круги очень встревожил факт того, что «Спираль-1А4» запускается с дистанции в 20 километров. Японцы, естественно, утверждают, что это никакая не советская «Спираль», а аутентичная разработка японских учёных, названная «Kawasaki Ki-90 Model 9 Otsu».
Захваченные образцы на СССР не указывают, поэтому вполне возможно, что японцы произвели их сами, но вот за разработкой точно стоят советские конструкторы, так как эта ракета местами сохраняет преемственность с ранними «Спиралями».
Все всё понимают, но обострять отношения с СССР никто не хочет — шесть из девяти миллионов красноармейцев размещены в Европе. Наступательные способности Красной Армии никто больше не недооценивает и уверенности в выстроенных за эти годы оборонительных линиях до сих пор нет.
«Бедные бельгийцы»… — подумал Леонид.
Линия Мажино доведена до Ла-Манша, причём представлена не лёгкими укреплениями, как было раньше, а чем-то вроде укреплений знаменитой Линии Ленина. Это противотанковые надолбы, залитые в бетонный фундамент, развитая подземная сеть, замаскированые ДОТы, а также узлы сопротивления с круговой обороной — строить это помогали эмигрировавшие во Францию офицеры Вермахта.
«Советских инженеров для этого дела не получить, поэтому они обратились к тем, кто пытался взять эти укрепления», — подумал Курчевский.
Причём французы даже не посчитали нужным реагировать на протесты бельгийцев, голландцев и люксембуржцев, которые справедливо посчитали, что их бросили наедине с СССР.
«На Бенилюкс всем плевать — денег не очень много», — усмехнулся своей мысли Курчевский, идущий к машине. — «Я согласен, что проще модернизировать то, что уже есть, чем строить по новой, но Бенилюкс вынужден был стать нейтральным и долго не продержится».
Вынужденный нейтралитет трёх небольших стран будет существовать только до начала полномасштабной войны — их возьмёт под контроль одна из сторон, просто из соображений безопасности.
Будущая война, неизбежность которой стала очевидной незадолго до подписания Берлинского мирного договора, обещает стать очень масштабной и тяжёлой для всех участников, так как за прошедшее время все приготовились именно к новой войне.
Новая техника, на голову превосходящая всё, что конструировалось в 30-е годы, новые доктрины, полностью раскрывающие потенциал этой техники, а также пресловутая концепция «тотальной войны», которую пытался «раскрутить» Гитлер — всё это создаёт в голове Леонида апокалиптические картины.
Это будет гораздо хуже, чем Великая война и на фоне этого Советско-германская война будет впечатлять только масштабом проводимых операций.
Осознают это все, поэтому даже в Великобритании строятся глубокие укрепления в три линии: 1-я линия — побережье, 2-я линия — Бристоль-Лондон, а 3-я — нечто по мотивам Адрианова вала.
Строится это всё всерьёз, не жалея ни сил, ни денег, ни населения.
Недавно король Георг VI снял с должности премьер-министра Стенли Болдуина и поставил на его место Энтони Идена. Лорда Галифакса сняли сразу же после того, как мятежники вторглись в Хайдарабад и Белар, самые важные туземные княжества в Британской Индии.
После резни в городе Хайдарабад, княжество, де-факто, перешло под контроль мятежников и Николай Ежов провозгласил освобождение Индии и создание Индийской демократической республики.
Низам Хайдарабада, Осман Али Хан, был доставлен в Дели, судим за коллаборационизм и обезглавлен на центральной площади — народы Индии восприняли эту новость с восторгом.
Как ни посмотри, а Британская Индия уже окончательно потеряна и британская армия цепляется лишь за побережье и Цейлон, а на континенте хозяйничают «любовники Кали».
Сама Великобритания, лишившаяся колоссальных средств, поступавших из Индии, существует сейчас только за счёт прямого финансирования из федерального бюджета США. Взамен она предоставила рынки своих доминионов — ЮАР, Австралии, Канады и Новой Зеландии. Леонид греется на этом, так как товары его американских предприятий, до этого, экспортировать было невыгодно, ввиду заградительных пошлин.
— Довези меня до отеля, — сказал Леонид, сев в машину.
— Слушаюсь, босс, — ответил Генри Ф. Уиллкок, его личный водитель и телохранитель.
Уиллкок — чернокожий, что вызывает зримое неодобрение у некоторых деловых партнёров, но Курчевский достаточно влиятелен, чтобы не обращать на такие вещи внимания.
Вообще, Генри — это выходец из нью-йоркского Леонтауна, получивший качественное образование и отслуживший в ЧВК «Царская стража» один полный контракт.
В отеле Леонида ожидал Кирилл Смутин. Он сидел в лобби и попивал безалкогольные коктейли — по примеру старшего товарища, он резко сократил употребление алкоголя, что, в целом, нравилось его жене.
«К возвращению готовится», — подумал Леонид.
В СССР отношение к алкоголю строго негативное — все стараются брать пример с первых лиц страны, а они себе позволяют алкоголь только по самым значимым событиям. А тот же генсек Немиров не употребляет алкоголь вообще.
В КГБ же употребление алкоголя — это должностное преступление.
Управление психологии заключило, что если сотрудник госбезопасности не может отказаться от алкоголя, независимо от причины, то это признак того, что он не может себя контролировать и ментально слаб.
«А ментально слабых в госбезопасность не берут», — подумал Леонид и отпил виски из стакана. — «Это правильно — в семнадцатом-то никакого управления психологии не было, хе-хе…»
Он поставил стакан на стол и кивком указал Смутину следовать за ним.
Они прошли в сигарную комнату, где Леонид открыл «служебное помещение», являющееся персональной переговорной — тут нет никакой мебели, окон и предметов декора. Здесь лишь двойные бетонные стены — это гарантия исключения какой-либо прослушки.
— Что там с Мексикой? — поинтересовался Курчевский.
— Гена в поле, — пожал плечами Смутин. — Послезавтра вернётся — сам послушаешь, что там с Мексикой. А по Америке кое-что есть.
— Так? — заинтересовался Леонид.
Подготовка «Инверсии» и работа в бизнесе — это тяжело и отнимает кучу времени, поэтому Курчевский уже давно чувствовал измотанность, но он был рад, что занимается этим, ведь это значит, что скоро домой.
Центр поделился сведениями — необходимо собрать как можно больше компрометирующих данных на ключевые лица в политике США, на крупный бизнес, на всех, кто имеет какие-либо значимые рычаги влияния на страну.
Судя по косвенным данным, происходит фабрикация компромата, который можно будет использовать для дискредитации важных политических и финансовых деятелей.
Замысел «Инверсии» масштабен, абсолютно беспринципен и нацелен на подрыв основ американской государственности. КГБ хочет подготовить общество, которое само будет пожирать любые возникающие «здоровые силы».
— Центр часто справляется об «Инверсии», — сказал Кирилл.
— Значит, уже скоро, — улыбнулся Леонид. — Как же я скучаю по дому…
— Семьи нужно готовить к переезду в Мексику, — произнёс Смутин. — Оттуда самолётом в Италию — но это предварительный маршрут. Есть ещё запасные — через Данию и Норвегию. Главное — это добраться до дома. Если прижмёт, полетим через Тихий океан.
— Это самый лёгкий этап, — вздохнул Леонид. — Как только начнётся «Инверсия», всё должно быть сыграно по нотам — от этого зависит слишком многое.
*17 августа 1943 года*
— … они обходят здание!!! — сообщил снайпер с крыши.
— Губин, бери пулемёт и дуй в северо-западную часть, — приказал Аркадий. — Прикрой бойцов сверху.
— Есть! — козырнул кремлёвский гвардеец и взял со стола РПК-43.
— Товарищ генерал-полковник, отойдите от окон, пожалуйста, — попросил капитан Шрёдер.
— Ничего подобного, — отрезал Аркадий. — Сейчас АГТ-3 возьмём и на крышу пойдём — там, как раз, всё расчистят!
Он приехал в Наньнин, столицу провинции Гуанси, на торжественное мероприятие в честь открытия монумента Ленину. Это событие должно было стать символическим жестом, подкрепляющим переход провинции Гуанси в Китайскую ССР.
Процесс перехода идёт медленно, поэтому Гуанси — это первая провинция на юге Китая, где окончательно установлена власть Советов и упразднена оккупационная администрация. Как оказалось, поспешили…
Отряды самоубийц, (1) это уже установлено точно, сумели скрытно проникнуть в Наньнин и организовали штурм местного Дворца Советов, в котором и проводилась конференция, посвящённая открытию монумента в центре города.
Немиров должен был зачитать традиционный доклад об успехах провинции — как оказалось, китайским товарищам очень нравится, когда он приезжает и зачитывает им доклад об их же успехах…
В самый разгар его доклада, когда он перешёл к успехам в строительстве инфраструктуры и начальных образовательных учреждений, самоубийцы нанесли свой удар.
Вместе с гвардейцами, Немиров поднялся на четвёртый этаж и даже успел поучаствовать в перестрелке в коридорах — оказалось, что самоубийцы проникли во Дворец Советов под видом служащих, а возможно и были этими служащими.
Четвёртый этаж и стал центром отражения штурма, куда, вслед за Немировым, эвакуировали остальных гражданских. А после зачистки пятого и шестого этажей, их разместили на самом верху, а на крышу поднялись штатные снайперы.
— Взяли! — скомандовал Аркадий и, вместе со Шрёдером, поднял АГТ-3.
Автоматический гранатомёт Таубина стал в разы легче, по сравнению с первыми прототипами — весит он всего 19,7 килограмм, если без боеприпасов.
Они дотащили гранатомёт до лестницы и быстро подняли его по ступеням.
— Нормально всё на крыше⁈ — спросил Аркадий, стоя у двери.