«Враг всегда адаптируется, если не убить его сразу, поэтому никогда не бывает абсолютных преимуществ», — подумал про себя гвардии майор. — «Надо было добивать их всех, пока они не успели приспособиться».
Наконец, после зачистки зданий, сапёрно-штурмовая рота добралась до точки входа и начала выполнять «нарезанную» ей работу.
Правда, оказалось, что противник, посмотрев на состояние участка, решил отступить глубже в город, поэтому актуальность основной задачи себя исчерпала, и Август повёл роту выполнять следующую.
В небесах творилось светопреставление — зенитные батареи отчаянно садили по мечущимся штурмовикам и фронтовым бомбардировщикам, роняющим на город бомбы и неуправляемые снаряды, а на улицах грохотали пушки, пулемёты и автоматические гранатомёты…
При продвижении были замечены уничтоженные танки — британские «Челленджеры», на бортах башен которых отчётливо различались эмблемы с львами и шахиншахской короной. Это гвардия шахиншаха, «Бессмертные» — элитные дивизии, обученные нанятыми инструкторами ЧВК «Царская стража».
Реза Пехлеви не жалеет денег на свою гвардию, которая не только охраняет его, но и служит образцом для подражания для остальной иранской армии.
Самой ЧВК «Царская стража», насколько известно, в Иране нет, хотя в начале года точно был контракт — его, как говорят, «заморозили в связи с организационно-штатной реорганизацией». Выглядело это как хорошо продуманный обман заказчика, потому что шахиншах Пехлеви покупал наёмников специально на случай вторжения СССР, но именно к моменту вторжения ни одного наёмника в стране не оказалось…
«А деньги, как я думаю, были предоплачены», — подумал Август, внимательно рассматривающий улицу через прицел. — «Хитро».
Следующей задачей было взять под контроль центральный рынок и, по возможности, попутно уничтожить вражескую зенитную батарею, находящуюся, как раз, на маршруте.
Гвардии майор Келлер посмотрел на часы. Времени прошло полтора часа, возможно, зенитки уже уничтожены.
Но проведать их, всё равно, стоило, поэтому Август задал маршрут и повёл свою роту дальше, сквозь засады с пулемётами и под ревущими реактивными снарядами.
РСЗО «Град» работают так, будто сегодня последний день — судя по высоте пролёта, бьют куда-то за город. Возможно, цели находятся в Тегеране.
— Контакт, два часа! — сообщил младший сержант Жакупов.
Группа солдат противника тоже не ожидала этой встречи, поэтому началась ожесточённая перестрелка на очень близкой дистанции. Но она не продлилась долго, так как превосходство было на стороне штурмовиков — на фоне стояли две БМП, поддержавшие огнём из автопушек.
— Особые резанцы, — констатировал старшина Платонов, ногой сбив британский автомат с тела вражеского солдата.
Резанцы — это ходовое название солдат из подразделений «Бессмертных», созданных шахиншахом Резой Пехлеви.
Британская штурмовая винтовка, на самом деле, американская — это M3, называемая британцами L3. Использует она патрон 6,6×41 мм, являющийся укороченной на десять миллиметров и лишённой ранта версией патрона.25–35 Winchester.
Патрон этот у американцев получился очень удачным, возможно, даже удачнее советского, так как его не пришлось делать с нуля. У французов и англичан, несмотря на все их усилия, ничего внятного не получилось, поэтому Союзники единодушно вооружились американскими штурмовыми винтовками. И теперь они здесь, в Иране.
— Внимательнее, — велел Август. — Это лучшие подразделения шаха.
— Подсобите! — попросил механик-водитель из головной БМП. — Эту херню нужно прицепить крюками, чтобы дорогу расчистить!
Он указал на очень сильно закопчённый танк «Челленджер».
В этот момент подбитый танк начал поворачивать башню.
— Огонь по нему!!! — выкрикнул гвардии майор и рыбкой нырнул за поваленную колонну какого-то муниципального здания.
По танку открыли огонь из 30-миллиметровых орудий, но это было практически неэффективно, поэтому он сделал выстрел по головной БМП. Стрелял он бронебойным, который срикошетировал от верхней лобовой детали брони и врезался в здание слева.
Почти сразу по танку открыли огонь штатные гранатомётчики. Танк начал стрелять из спаренного пулемёта, но попаданий трёх противотанковых гранат не пережил…
— Ждём! — приказал Август, наблюдая за тем, как разгорается пламя.
Грохнул взрыв и башню танка сместило с погона.
— Всё, — сказал Август. — Отработайте по остальным танкам. Радист — ко мне.
Он рапортовал о случившемся командованию. БМП не уничтожило лишь чудом — у вражеского наводчика было слишком мало времени, чтобы навести орудие в стык башни и корпуса, известную уязвимость Б-34АМ-3.
Пришлось ждать, пока остальные танки подорвут. Штурмовики использовали гранаты РГУ-1 — в каждый подбитый танк было закинуто по несколько штук, чтобы гарантировать уничтожение техники.
Больше никаких «притворяшек» не обнаружилось. Да и при внимательном осмотре стало понятно, что «танк-притворяшку» просто подкоптили с помощью сжигания мусора на броне, а так он был абсолютно цел.
Вероятно, он должен был пропустить колонну, а потом расстрелять её в тыл. Но устроители засады оставили слишком мало места на улице — а возможно, здание справа частично обрушилось на улицу уже после устройства засады.
— Идём дальше, — скомандовал Август.
Рыночная площадь, промежуточная цель, оказалась разбомблена и сожжена дотла — судя по маленьким ямкам, использованы кассетные боеприпасы.
Не останавливаясь, сапёрно-штурмовая рота поехала дальше.
По пути комбат Шахрухов связался с гвардии майором и изменил задачу — штурм завершился успехом, Кередж взят, но теперь нужно заняться его зачисткой, потому что далеко не все вражеские подразделения сложили оружие.
«Район за районом, улица за улицей, дом за домом», — подумал гвардии майор Август Келлер. — «И никакого героизма».
*16 июня 1944 года*
— Ты не поверишь, как же я скучал! — обнял Аркадий Леонида.
— А я как скучал, товарищ генерал-полковник! — ответил на это Курчевский.
— Как долетели? — спросил его Немиров.
— Не без проблем, — вздохнул тот. — До Испании — нормально, а вот потом…
— Ну, главное, что добрались все и в целости, — кивнул Аркадий.
— Кстати о всех, — улыбнулся Курчевский, отходя на шаг и показывая в сторону своих родных. — Это Анна Мэй, моя любимая жена.
Анне Мэй Курчевской, на вид, около сорока, комплекции она миниатюрной, по лицу видно породу — выглядит она как непростая женщина.
— А это мои дети, — продолжил Леонид. — Это Пол Бэзил, но отзывается на Павла, это Алексей Дао, Вера Ли, Генри, Мэй-Светлана, Иван-Тай и Елена Юнь. Дети, а это папин начальник — Аркадий Петрович Немиров!
Пол Бэзил — это сын Леонида от первого брака.
— Здравствуйте, товарищ генеральный секретарь! — хором приветствовали Аркадия дети Курчевского.
— Можете говорить с ними на русском, английском или китайском — владеют всеми тремя языками, — гордо улыбнулся Леонид.
— А родственники Анны Мэй? — уточнил Аркадий. — Они ведь тоже прилетели?
— Они уже в Крыму, — ответил Курчевский. — Из Испании мы вылетали разными рейсами.
— Понятно, — кивнул Немиров и посмотрел на Анну Мэй. — Вы, наверное, проголодались? Не возражаете, если я заберу вашего мужа на некоторое время, а вы пока начинайте обедать — мы к вам присоединимся.
— Конечно, — напряжённо улыбнулась Анна Мэй.
Немиров признательно кивнул и направился к балкону.
Чету Курчевских устроили в гостинице «Тегеран» и Аркадий мог встретиться с ними позже, но не вытерпел и поехал в гостиницу сразу же, как узнал, что Леонид уже в Москве.
— Впереди у тебя новая жизнь, — произнёс Аркадий. — Кстати, как твои родные восприняли новости?
— Я же в самолёте им всё рассказал, — вздохнул Курчевский. — Полпути летели молча, а потом была истерика. Хорошо, что родичей Анны удалось обмануть — они до последнего думали, что мы просто отдохнём в элитном санатории на Канарах, а потом вернёмся в Штаты.
— Надо было как-то подготовить… — произнёс Немиров.
— Утечки, — развёл руками Леонид. — Если бы кто-то узнал — это могло бы положить конец всему. Я не мог так рисковать.
— Ну, с этой стороны, правильно, — кивнул Аркадий. — Чем будешь заниматься?
— Мосты с прошлой жизнью я сжёг, — вздохнул Леонид. — Теперь буду пробовать заниматься чем-то другим. Бизнесы ведь открывать нельзя?
— Нельзя, — покачал головой Немиров. — Но можно устроиться в народное предприятие и работать сверх плана — это не возбраняется.
— Это не то, — тяжело вздохнул Курчевский. — Масштаб мелкий, ответственность минимальная, а я ведь организатор…
— Тебе вообще можно больше не работать, — усмехнулся Аркадий. — Верховный Совет постановил, что персонально для тебя уже наступил коммунизм — по совокупности заслуг перед Родиной.
— Хочу возглавить какое-нибудь производство, — произнёс Леонид. — Не люблю сидеть без дела. Может, в кино попробую — у нас же можно?
— Конечно! — улыбнулся Аркадий. — Но это исключительно для души — тебе больше нет необходимости зарабатывать на хлеб.
Курчевский — талантливый организатор, с огромным опытом управления транснациональной корпорацией. Его знания и компетенции очень сильно помогут Госплану — особенно та их часть, что касается устройства того чудовища, которое он лично создал в Мексике…
— Как же я, всё-таки, рад… — вдохнул полной грудью Леонид. — Я дома…
— Кстати, — вспомнил Аркадий. — Завтра вечером награждение — надень свой лучший костюм. Четыре Героя Советского Союза — тоже по совокупности заслуг.
— А за что это? — нахмурился Леонид.
— Первый — за заводы в Великую депрессию, — начал перечислять Аркадий. — Второй — за беспрецедентный промышленный шпионаж. Третий — за Мексику и Парагвай. А четвёртый — за «Инверсию» и за то, что вернулся живой.
— Я тронут, — искренне ответил Курчевский.
— Родина ничего не забывает, — улыбнулся Немиров. — Пойдём пообедаем.