По новостям шли сюжеты. Показывали горящий танкер, подожженный арабским матросом. Потом пошли кадры с разрушенными пролетами моста через Миссисипи. И уж затем, на десерт — на экране замелькали окровавленные тела, которые выносили из синагоги. Все произошло в один час. Шесть ноль шесть вечера. Шестого июня. Ничего забавного. Вдобавок к вчерашней взорванной атомной станции все это выглядело катастрофичным. Для очень и очень многих высокопоставленных чинов. Какая уж тут Россия? С Россией уже несколько десятков лет все ясно, и отдел остаётся таким большим и нерушимым только потому что русские коммунисты много лет заставляли обычных американцев трястись от страха перед всеобщим уничтожением.
Такое трудно забыть. Но можно. Если потихонечку… Если есть другие отвлекающие факторы.
— Вы, наверно, забыли, Силверстайл, о том что мы целиком и полностью контролируем буквально все процессы у русских, — говорил буквально неделю назад шеф, когда Джон только ещё начал словесную подготовку о необходимости вмешательства. — Не надо делать из мухи слона. Поручите все это их собственным спецслужбам, и проконтролируйте результат. Как там они говорят? «Отличное враг хорошего», правильно я помню?
Да, Джон и сам все прекрасно помнил и понимал.
Особенно эту необыкновенную, фантастическую удачу, которая потребовала невероятных усилий, но завершилась блестящим результатом. Это была даже не вербовка. Силверстайл ещё только родился, когда американским спецслужбам удалось заинтересовать, увлечь первого президента тогда ещё Советского Союза… приворожить его сладким запахом свободы. Бывший генеральный секретарь, практически самое всемогущее существо на планете — хотел жить как обычный свободный человек, передвигаться по всем странам, заходить в рестораны и театры, не хотел и не желал сгнить за «железным занавесом». Они предоставили ему эту свободу. И человек, фактически безраздельно и почти единолично владеющий самой мощной индустрией, армией, партией на планете — променял все это на паспорт гражданина Германии и личный замок! Чудовищная сделка! Невероятная! Силверстайл даже подумать не мог, как на это можно согласиться. Но нашелся тот, кто согласился, и с радостью!
Дальше было куда как проще. Следующий приемник на пост значительно ослабевшего «Полюса Зла» уже внимательно слушал и тщательно исполнял все то, что ему говорили. Ну а следующие за ним вообще изначально напрямую получали подготовку и инструкции от сотрудников центрального разведывательного управления. Россия давно и прочно марионеточное государство и любые более-менее важные вопросы решались далеко от её границ.
Джон Силверстайл мог приказать сделать текущему президенту России все что угодно. Разогнать и запретить все коммунистические и социалистические организации. Взорвать несколько домов. Предоставить российскую армию в распоряжение союзного командования. Отказаться от любых государственных требований. Развязать войну. Что тут какой то Маузер? Вы что, издеваетесь? Был — и не стало… Это даже не фактор, не проблема и не дружеская просьба. Это песчинка, с которой можно сделать все что угодно.
— Окей, — сказал сам себе Джон, и потянулся за мышкой, чтобы нажать на экране значок «Печать».
Но как только он нажал на левую кнопку, экран мигнул. Буквы в отчёте побежали тоже влево, исчезая строчка за строчкой.
— Что за дерьмо! — воскликнул Джон, и выдвинул клавиатуру. Наверно, клавиша бэкспейса запала…
Силверстайл почувствовал тяжесть. Не на плечах, а где-то внутри, под ребрами. Словно кто-то держит руку на его сердце. Джон боялся даже пошевелиться. Инсульт или инфаркт? Да просто невралгия, наверно… — это последнее, что он подумал, прежде чем мешком без малейшего шума свалится под стол. Буквы на экране продолжали быстро убегать, пока не остался чистый лист текстового редактора. Стрелочка дернулась.
«Сохранить изменения».
«Выйти».
«Откат системы до месячной давности, с уничтожением всех созданных за это время файлов».
Компьютер точно выполнил все полученные задания, и выключился.
— Черт, он чуть все нам не испортил, — в сердцах сказал Марат. — Котёнок, ты просто молодец.
Юта посмотрела на мужа, прищурила глаза до зелёного цвета.
— Ты тоже не промах, — промурлыкала она. — Надо будет Сенсея эвакуировать из заварушки, которую он устроил, национал-социалист, блин…
Марат на мгновение задумался:
— Наверно, это лишнее. Сенсей совершил невозможное. Объединил негритянские братства, вместе с латиносами, арабами, индейцами.
— Заодно немцев им поставил в руководители, — с усмешкой произнесла Юта.
— И правильно, — сказал Марат. — Немцев в руководство — это очень мудро на самом деле. Они сейчас в рот ему смотрят, считают чуть ли не мессией.
— Вторым фюрером они его считают, — рубанула Юта. — Тебя это не напрягает?
— Ни капли, — отозвался Марат. — Товарищ Сенсей очень трезво оценивает ситуацию и понимает, что все его «фюрерство» скоро закончится. Спецслужбы уже висят над его головой, а Моссад вообще дал приказ на его ликвидацию.
— Тем более его надо вытаскивать… Ну… или хотя бы усилить и защитить…
— Не хочешь его сама об этом спросить? — невинно поинтересовался Марат, хотя оба прекрасно знали ответ, и общались последнее время с Ильей-Сенсеем чуть ли не каждый день. Правда, по электронной связи…
— Давай действительно, сядем втроём тесным кругом, и обдумаем ситуацию.
— Ладно, я быстро, — сказал Марат. — Одна нога там…
Он исчез, как будто растворился в воздухе, а потом появился, держа на руках как невесту — никого иного, как штурмовика с позывным Сенсей.
— …другая здесь, — закончил Маузер фразу.
— Привет, товарищ Сенсей, — усмешкой обратилась Юта к прибывшему.
— Дьявол, — проворчал Илья, становясь на ноги и разглаживая свой костюм. — Никак не могу привыкнуть к вашим фокусам.
— Ну, что опять? — спросил он уже совершенно другим тоном, как только последняя складочка на его полувоенном френче была разглажена.
— Тебя ликвидировать хотят, дорогой. Приказ отдан. Причем заказчики и исполнители — политическая разведка, специально заточенная на таких как ты…
— Жиды что ли? Да я в курсе. Хрен они до меня доберутся. Ручонки коротковаты.
— Слушай, Сенсей, — голос Маузера стал предельно серьезным. — Эти ребята и не до таких сумели добраться. Мы тебе предлагаем усилиться и защититься, с помощью технологий, которыми мы с Люгером владеем. Ты как?
— Я только «за», — отозвался Сенсей. — Давно уже вам хотел сказать.
— Пока ты был слаб и не заметен, — подхватила Люгер. — Тебе такая защита была ни к чему. Но сейчас ты слишком важная персона, на тебя считай все завязано, а твои результаты впечатляют даже меня. Но тут и другая сторона есть — с нашей защитой ты полностью в наших руках. Мы с Маузером, что вместе, что по отдельности сможем убить тебя мгновенно…
— А я будто не знаю, — насмешливо отозвался Сенсей. — Можно подумать, что от вас спрячешься. Да вы любого даже из задницы дьявола достанете. Мгновенно, или в течении суток — какая, по сути, разница?
— Логично, — усмехнулся Маузер. — Тогда не будем времени терять… Я тебе сформирую «эфирную броню».
С этими словами он раскрыл ладонь и продемонстрировал горстку блестящего порошка.
— Делаем вот так, — Марат дунул, и сверкающее облако на миг окутало Сенсей, а потом исчезло.
— Каждая такая пылинка — это кусок очень неплохой стали размером десять на двадцать сантиметров, и толщиной ровно в дюйм, — с этими словами он протянул «американскому фюреру» только что описанную пластину, но в натуральную величину. Сенсей взвесил ее на руках.
— Отлично, — произнес он.
— По совокупности броневого слоя у тебя сейчас в эпидермисе почти двухметровая броня. Пули в тебе будут застревать. Снаряды — отскакивать. Эта штука — куда лучше чем Уником. Двести тонн железа, в нулевом весе, в виде мелкодисперсной кольчуги. Покрыты все кожные покровы, и даже роговицу глаза. Двести тонн железа это двадцать пять кубометров по объему примерно.
— Меня там не заклинит случайно? А то проснусь раздавленный, — спросил Сенсей, поочередно поднимая вверх правую и левую руку.
— Масса и вес это разные вещи, — ответил Марат. — Масса это вещество. Вес это сила. Если я говорю двести тонн в нулевом весе это означает что ты будешь находится в шаре с диаметром примерно четыре метра, а весить этот шарик будет несколько грамм.
— Так, физики и лирики, — меж тем вмешалась в разговор Люгер. — Хватит толщиной да объемами хвастаться, — нетерпеливо произнесла Юта. — Теперь я.
По телу Сенсей с едва слышимым треском побежали маленькие молнии.
— Твоя броня приобрела разум, — насмешливо и даже долей ехидства сказала она. — Она теперь не просто железо, она теперь может увеличивать твою силу и ловкость в соответствии с посылаемыми нервными импульсами. Ты теперь на девятый этаж можешь запрыгнуть, если захочешь. Но не советую. Будь человеком, не выделяйся. Только если уж приперло…
Юта на секунду замолчала, покопалась в карманах, потом продолжила:
— Так, еще тебе нужно будет дышать в агрессивной среде. На вот, Сенсей, засовывай себе в нос, — она подала Илье две блестящие горошины.
— Это ещё что? — поинтересовался он.
— Модифицированные воздухоочистители и заодно баллоны хранения воздуха. Если попадешь в агрессивную среду, в воду, или в серной кислоте решишь искупаться… или вообще в расплавленный свинец нырнуть — надо будет активировать эти штуки. А потом — дезактивировать. В стационарном режиме они просто фильтруют воздух, так что умереть от нервно-паралитического газа тебе не судьба. Но если ситуация станет совсем негодной для дыхания — произносишь условную фразу, и у тебя в запасе четыреста литров изолированного воздуха — это всего на час. Если не сильно дёргаться — на полтора…
Она подождала пока горошины исчезнут в ноздрях Ильи, и продолжила:
— Слушай внимательно, товарищ Сенсей. Вначале будет слово, но потом ты сможешь активировать большинство систем не звуками, а собственными импульсами, у себя в голове, надо будет только запомнить те ощущения, которые ты испытываешь. Это называется — ментальное у