С другой стороны, можно пнуть Захара. Пусть пошукает по мебельным магазинам. С третьей стороны, Захар мне, вообще-то, не мальчик на побегушках. С четвёртой, он у меня тут живёт на полном иждивении… Не, ну на хозяйство и кормёжку в общий котёл скидывается, конечно — сам предложил.
Ладно. Пуфик, в конце концов, это не первостепенная важность. Первостепенная важность — сто десять родий, которые начинают оттягивать карман. Не думал я, что наберу сотку так быстро. Прям пёрло в последнее время, родии так и летели со всех сторон. А я для этого вообще практически ничего не делал.
Не жалуюсь, конечно! Ни в коем случае не жалуюсь. Меня расклады полностью устраивают. Как я успел понять, зимой у охотников вообще преимущественно охоты нет. А поскольку охотники, в большинстве своём, ребята простые: заработал — пропил, то на зиму многие ищут подработку. Кто вышибалой идёт, кто сторожем, кто грузчиком, разнорабочим.
Я до такого надеюсь не дойти. В идеале — вообще к концу осени выйти на стабильный, не зависящий от заработка охотника, доход. И спокойно, не спеша заняться хозяйством. В доме, например, многое ремонта просит. И во флигель, где живёт прислуга, заглянуть бы не худо. У них ведь там даже если потолок осыпается — ничего не скажут. А флигель, насколько понимаю, ровесник большому дому. То есть, сильно не первой молодости, всего ожидать можно.
Главное — это водопровод до зимы провести, котельную наладить. К слову сказать, нужно ещё ванну какую-то сочинять, тоже момент немаловажный… Блин, опять отвлёкся.
— Родии, — сказал я вслух сам себе, чтобы мысли ушли от бытовых вопросов и сосредоточились на более важных. — Поднять ранг или не поднимать ранг? Вот в чём вопрос.
Я окинул мысленным взглядом Знаки, которые знал. Практически всё основное уже было открыто и раскачано до предела, обусловленного рангом. Дальнейшая раскачка — только с новым рангом. Теоретически, можно вложиться в такие сомнительные Знаки, как Полёт, Невидимка или Удержать Дух.
Но давайте откровенно: нахрена? Апнусь до Витязя, возможностей апгрейда станет гораздо больше. Ну да, сразу апгрейдиться будет особо не на что, однако как показывает практика, родии — дело наживное. Всё будет.
Десятком я командовал? Командовал. Родий сотку набрал? Набрал. Ну вот и всё, погнали!
Я залпом ополовинил кружку и нужным образом сосредоточился. Ощущение накатило — аж дыханье спёрло. Целых сто родий разом перетекли из одного агрегатного состояния в другое.
— Ого-го-гошеньки! — прокомментировал я, ощутив, как незримая шкала маны приросла. — Вот это разговор! А ты не хотел!
Ощущение было — хоть сейчас на охоту. Или хотя бы в оплот, штангу потягать. В общем, энергия переполняла.
Я привычно взглянул на руку — ожидая, что там появится ещё одна звезда. Меня, кстати, давно интересовал вопрос, как они все планируются помещаться на тыльной стороне ладони. Шестая — ну, допустим, ладно, криво-косо ещё можно впихнуть. Но седьмая, Пятидесятника — уже точняк не влезет. И что произойдёт, интересно? Звёзды на другую сторону перетекут? Или выше, на запястье?
Можно было, наверное, обратиться с этим вопросом к Земляне. Но я представил её реакцию в ответ на просьбу показать свою звезду и передумал. Не бессмертный я. И не такой уж любопытный. Прокачаюсь до Пятидесятника — сам всё узнаю.
Однако звёзды повели себя неожиданно. Они вновь пришли в движение, начали сближаться, подтягиваясь к центральной. На мгновение вместо пяти звёзд образовалось размытое тёмное пятно. А в следующее мгновение это пятно начало меняться. Я ощутил знакомое жжение. И скоро уже смотрел на новую звезду. Единственную, в центре ладони.
Выглядела она богаче, чем предыдущие. Стала крупнее, обзавелась более пышным хвостом и широкой каймой, а в середине налилась фиолетово-чёрным, глубоким цветом ночного неба.
— Вон оно чё, — прокомментировал появление звезды я. — Типа, вместо четырёх капитанских — одна майорская. Понял, принял.
Красиво. Да и всё остальное просто великолепно складывается, в Витязях мы снова надолго. Апнуться до Пятидесятника — сто пятьдесят родий, зато можно дополнительного экзамена не сдавать. А вот потом, с Пятидесятника до Боярина, уже двести пятьдесят родий, плюс — покомандовать полусотней. И если первое пусть и напряжно, но выполнимо, то второе, как показывает пример Земляны, уже проблема. Поди собери полста охотников, которые без вопросов тебе жизнь доверят. Что ещё интереснее — поди найди такую тварь, на которую полусотней надо идти. Да ещё чтобы все участники процесса понимали: это не просто так, Владимиру для прокачки, а реальная жизненная необходимость.
Даже на лешего и водяного, на колдуна десятка — вполне хватает. Вызывает пока что вопросы только чёрт. Как-то у нас с ним странно сложилось, повредить ему я толком не сумел. Но ведь тут не в количестве вопрос, а в качестве. Понять просто нужно, как эту сволочь гасить — и загасить. Один же фиг просто так не разойдёмся…
Тут вдруг послышался негромкий, но характерный звук, который я ни с чем бы не спутал. А именно — кто-то перенёсся Знаком в мою нуль-Т кабину.
Я резко встал, отбросив эйфорию куда подальше, поставил кружку на стол, накинул Доспехи, руку сжал в кулак. Приготовился к бою с любой тварью, вплоть до чёрта.
Вряд ли Егор или Прохор просто так, без особого приглашения позволили бы себе заглянуть в гости. Опять же, и час не ранний, вон, темно уже за окном.
С другой стороны, врагов тоже ждать сложно. Тот же Троекуров — не должен он по моему Знаку переходить. Хотя, с другой стороны, Троекуров много чего не должен, а делает. Так что…
Дверь нуль-Т кабины открылась, и в комнату вошла Земляна.
— Тьфу ты! — Я убрал Доспех. — Напугала. Думал, опять сверхурочно работать придётся.
— А ты меньше чертям на хвосты наступай — жить спокойней будешь! — отпарировала Земляна, судя по голосу, настроенная несколько агрессивно.
— Чего ты? Заходи, садись, раз пришла. Квасу? У тётки Натальи квас — изумительный. На сухарях делает. Если из свежей бутылки наливаешь — от газированности аж кровь из носу идёт. Куда той Кока-коле.
— Я по делу пришла, а не квас распивать! — рявкнула Земляна.
— Что за дело? Куда идти, кого бить, сколько родий?
— Просто, чтоб ты понимал: та ночь вообще ничего не значила!
— Какая? — озадачился я, перебирая в памяти последние ночи. Вот недавняя, к примеру, с вурдалаками — вообще-то дохрена чего значила. Чуть-чуть дуба не врезал там. А родий сколько хапнул — аж ранг на этой теме поднял! Нифига себе — «ничего не значила»…
— Сам знаешь, какая! — огрызнулась Земляга. — И если думаешь, что я теперь за тобой бегать буду, в глаза тебе заглядывать — ошибаешься! Ну, было и было. Забыли.
— А… — Я сообразил, что за ночь имеется в виду. — Окей, не вопрос. Забыли так забыли. Ну чего, теперь — по квасу? Там когда сухари чуток подгоревшие, он и цветом такой получается… Ну, сама видишь. В общем, горячо рекомендую. Или, может, закусить? Тётка Наталья рада будет. Ну да ты ж сама знаешь.
Земляна озадаченно шмыгнула носом, ища в моих словах подвох. Не нашла. Да и не было там никакого подвоха. Делов-то, Господи. Взрослые люди: да — да, нет — нет.
Впрочем, я заметил, что Земляна была несколько навеселе. Не то в печалях прибухивала, и потом внезапно решила «позвонить бывшему», не то планировала визит и накидалась для храбрости… Чёрт её знает. Да и не мои проблемы.
— Поесть — это можно, — решила наконец Земляна.
— Ну вот, другой разговор. Идём, проверим, как там у нас дела обстоят.
Дела обстояли, как всегда, великолепно. Хлебосольная тётка Наталья накормила Земляну так, что я при всём желании не нашёл бы причин для упрёка. Когда же мы, прихватив оплетёную бутыль кваса и пару кружек, вернулись наверх, Земляна уже и протрезвела и повеселела.
Замечательно устроились в креслах на балконе, я даже ноги на перила положил. Неплохо, но хотелось бы чутка поудобнее. Всё-таки пуфика не хватает…
Глава 14
— Жить-то как хорошо, Земляна! — вырвалось у меня.
— Да, лето в наших краях хорошее. Жаль, недолгое.
— Ну, это ты бросай.
— Чего?
— Если так относиться, то можно в депрессию впасть. В уныние, то есть. И повод любой подойдёт. Например — жизнь короткая. Только успеешь развернуться — на тебе тридцатник. Всё болит, ничего не помогает. Только справляться научился — хренак, пенсия. Только к пенсии привык — ложись, помирай. Ну так давай теперь вообще жизни радоваться не будем, что ли?
— Да иногда и правда радоваться не хочется…
— Ну, что поделать. Надо себя заставлять. Искать поводы для радости. Может, в самых каких-то на первый взгляд не заслуживающих внимания мелочах. Я вот, например, когда в параличе лежал за печкой, знаешь, чему радовался?
— Чему?
— Да всему. Солнце в окно светит — хорошо. Птичка за окном запела — прекрасно. И так далее, и тому подобное.
Земляна с любопытством смотрела на меня и слушала, не пропуская ни слова.
— Есть хорошее тёплое лето — радуемся ему, точка. А придёт зима — будем радоваться тёплому уютному дому.
— Нет у меня тёплого дома, — тут же нахохлилсь Земляна. — В оплоте зимую.
— У меня можешь перезимовать.
— С какой бы это радости?
— Больше людей — работать веселей. На стол скинешься, вон, как Захар, и живи ради бога. В этом доме комнат — хоть известным местом жуй, и это я ещё левое крыло не открывал. Мне одному тут что делать-то, в футбол играть? Заезжай хоть сейчас, вообще не вижу проблемы. Приставать, если сама не захочешь, не буду, вот те крест.
Земляна долго молча смотрела на меня. Потом отпила квасу и вздохнула:
— Странный ты. Никогда таких не встречала.
— Ну, у меня причины есть странным быть. Жизнь, знаешь ли, странная досталась.
— А ты и ей радуешься?
— Ага, и ей.
— А чего хорошего-то? Ну, в том, что двадцать лет за печкой пролежал, ничего не видел?
— Радоваться научился жизни, — усмехнулся я. — Так вот по сторонам посмотришь — почти никто не умеет. Все ходят какие-то гружёные, как ломовые лошади. И бухают, чтоб хоть ненадолго растормозиться и повеселиться.