Костомолки мы с Харисимом и Земляной врубили одновременно. Вынесли разом десяток мертвяков. Молнии, родии — я получил двадцать две. Сумел наконец подсчитать оставшихся тварей, не вляпавшихся в ловушки — восемь штук. На троих с половиной охотников — ерунда. Сейчас мы их…
Уклониться я успел в последнюю секунду. На рефлексах — сперва ушёл, потом увидел, от чего. В меня летел пылающий обломок стропила. Бревно диаметром сантиметров десять и длиной около двух метров.
Н-да. Доспех-то я, конечно, накинул, ещё до начала операции. Но в данном случае — что толку с того Доспеха? Пробить его никакое бревно не пробьёт, конечно, но вот с ног бы я полетел — только в путь. На что, видимо, и был расчёт…
Так. Стоп. Расчёт⁈ Я сейчас о ком говорю, вообще? Где тупорылые мертвяки, интеллекта которых едва хватает на то, чтобы не путать руки с ногами — а где, мать его, расчёт⁈
Ответ материализовался в ту же секунду. Горящая боковая стена проломилась изнутри — как будто по ней шарахнули стенобитным орудием. А из пролома вылетела чугунная станина от чего-то.
В этот раз к нападению я был готов, с траектории уйти успел. Иначе в лепёшку размазало бы, несмотря на Доспех. Весила чугунная хреновина килограммов триста.
С физическими возможностями у метателя проблем определённо нет. Да ещё и зачатки разума присутствуют — охотится-то он явно на меня! От прочих мертвяков отбиваются Харисим, Земляна и Захар, а этот направленно выцеливает Владимира Давыдова. И выходить из барака не спешит, шарится по объятой пламенем мастерской так, словно никакой огонь ему нипочём. Вот уж чего не хватало…
— Ты ещё что за говно трусливое⁈ — крикнул я. — Выйди хоть, покажись!
Ответ меня изумил — хотя предполагал, что готов к чему угодно. В ответ прогрохотал выстрел.
Меня пуля не задела. Тот, кто укрывался в горящем бараке, занятия на стрельбище явно прогуливал, лупил в белый свет, как в копеечку. Обычно толку с такой стрельбы — хрен да маленько, но иногда дуракам везёт. А тем, кто попадёт под шальную пулю — наоборот. В этот раз не повезло Харисиму.
Я услышал, как он взревел у меня за спиной. Скорее изумлённо, чем от боли. Когда я понял, чему так изумился, по спине пробежал холодок.
Харисима ранили. Пуля пробила Доспех.
Магическую защиту, которая у Харисима наверняка прокачана до самого высокого уровня, пробила пуля! А значит, мир уже не будет прежним. С этой минуты для всех нас, охотников, «Доспех» не равно «неуязвимость».
— Ну, тварь! — рявкнул я. — Держись!
Хорошенько рассчитав траекторию, разбежался, прыгнул. И взлетел.
План был простой — ломиться в дверной проём означает тут же угодить под пулю. Стрелок из твари, конечно, хреновый, но не попасть по мишени с трёх метров — это исхитриться надо. А соломенная крыша давно прогорела и провалилась внутрь барака.
Приземлился я на краю стены. Той, что по моим прикидкам должна была находиться за спиной у неведомой твари, напротив бреши, пробитой чугунной станиной.
Расчёт оправдался. Тварь стояла ко мне спиной. Перезаряжала пистолет.
— Твою мать, — пробормотал я. — Ну, здравствуй, Т-800! Похож ты на батьку…
Что представляла собой тварь изначально, оставалось только догадываться. Сейчас, когда человеческая плоть сгорела, это был полностью металлический скелет, без намека на костную ткань. Новейшая троекуровская разработка, видимо. Так же, как и пули, способные убивать охотников. Троекуров ведь обещал Головиным супероружие — ну вот оно, пожалуйста. А то, что дураку досталось — дело наживное. Система наверняка самообучаемая, ей бы только мишеней побольше…
Я вдруг почувствовал дикую ярость. Будь передо мной Троекуров — голыми руками порвал бы, несмотря на хитровывернутые защиты. Но Троекурова, трусливой собаки, в бараке не было. Была только тварь, выведенная с единственной целью — убийство охотников. И тварь эта, видимо, что-то почувствовала. Бросила возиться с пистолетом и медленно начала разворачиваться.
Дожидаться, пока развернётся полностью, я не стал. Все силы, какие были, вложил в Костомолку.
Раскатанные в лепёшку металлические пальцы задели спусковой крючок. Прогрохотал выстрел — дурной, ушедший в сторону. А я спрыгнул с верха стены внутрь горящего барака. Времени у меня было — едва ли минута. Я-то не тварь, мне дышать надо! А тут с кислородом как-то не очень.
В несколько прыжков я добежал до раскатанного по полу мертвяка. Отделить башку от шеи получилось только с третьего раза. В голове мелькнуло: что-то с этой башкой не так. Что именно, я понял, когда нанёс последний удар — вонзил меч твари между глаз.
Родии. Столько, что на ногах я не устоял — отбросило на горящий штабель того, что когда-то, очевидно, было заготовками для гробов. Пятьдесят родий… На какое-то время я аж дышать перестал. Не горел сам лишь благодаря Доспеху.
Придя в себя, вскочил с пылающего штабеля, бросился к уничтоженной твари.
И теперь уже окончательно убедился, что у неё нет глаз. Троекуровский терминатор оказался слепым. Выцеливая меня, опирался он не на зрение, на что-то иное.
Ладно. Принял, запомнил. Пули бы найти! Пистолет-то — обычная местная рухлядь, ни прицельности, ни тем более скорострельности. А вот пули…
Мои глаза отчаянно слезились. И воздуха в лёгких оставалось всё меньше. Но куда пальнула перед смертью тварь, я помнил — в угол, где напиленные доски обстругивали рубанком. Потом доски складывали друг на друга. К этому штабелю я и метнулся.
Заморозка тут только помешает. Тут же затащит всё дымом, вообще ничего не разгляжу. Восстановление сил! Против пожара малоэффективно, конечно, но хоть сколько-то дополнительного времени даст.
Я пнул горящие доски ногой, они рассыпались. Принялся перебирать — благо, руки защищены Доспехом, не обожгу.
В глазах скоро начало темнеть. Восстановления сил, как я и ожидал, хватило ненадолго. Я перекидывал доски — стараясь углядеть среди них ту, в которой застряла пуля. И наконец увидел.
Так и вывалился из барака — с пылающей доской наперевес. На неё же и рухнул.
Битва с мертвяками завершилась громкой убедительной победой. Это мне сообщили сразу, как только влили Восстановление сил.
Я помотал головой. Сел. Принял из рук Земляны фляжку, жадно сделал несколько глотков. Остальное вылил себе на голову — казалось, что она дымится.
Чуть поодаль дотлевало то, что когда-то было гробовой мастерской. На земле темнели туши мертвяков. Уничтожить их и собрать кости ещё не успели.
— Тридцать два! — объявил Захар — гордый, как лев. — Тридцать два мертвяка ухлопали!
Я молча показал большой палец. Сосредоточившись, проверил внутренний баланс.
Ого! Аж на сто восемь родий поправился. Значит, не зря я помимо Западней расставлял и Отстроченные Костомолки. Это я молодец. Ну и с терминатором — тоже молодец, что уж тут.
— Как ты оказался в бараке? — строго спросила Земляна.
Харисим и Захар тоже вопросительно на меня уставились. Я поначалу удивился. Потом сообразил, что когда из барака валом попёрли мертвяки, моим бойцам стало немножко не до меня. Настолько не до меня, что не заметили, как взмыл на крышу. Хотя уж выстрел-то не могли не заметить!
— Как ты? — я повернулся к Харисиму.
Тот повёл левым плечом — тем, в которое попала пуля. Рубаха на плече была продырявлена, на ней подсыхала кровь.
— Ничего. Хотя повозиться со мной нам всем пришлось. Три Противоядия влили! Будто на меня десяток крыс разом кинулся.
Я задумчиво кивнул. Огляделся, высматривая доску. Не увидел.
— А где доска?
— Которая?
— Я из барака с доской выскочил, точно помню! Где она?
Мои бойцы переглянулись. Но душевным здоровьем командира интересоваться не стали. Привыкли уже, наверное. И доску искали недолго.
— Вот, — сказал Захар.
— Угу.
Я вытащил из-за пояса кинжал и принялся выковыривать засевшую в доске пулю.
— Это что? — спросил Харисим.
— Пуля.
— Вижу, что пуля, не слепой! На что она тебе?
— На экспертизу. Там, — я махнул рукой на дымящиеся останки барака, — на полу лежит новейшая троекуровская разработка. Точнее, то, что от неё осталось — я по этой твари Костомолкой проехался. В отличие от предыдущих моделей, обладает зачатками разума. Из нас четверых выбрала меня и хреначила направленными ударами. Но не проканало, и тварь начала стрелять. Тебе, Харисим, охренительно не повезло. Угораздило подставиться под пулю, которая предназначалась мне.
— Эта дрянь Доспех пробила!
— Да, я в курсе. Эта дрянь — то, к чему так долго и упорно шёл Троекуров. Оружие, способное убивать охотников. Если бы тебе повезло чуть меньше, и пуля попала не в плечо, а, например, в живот… — я покачал головой.
— Твою-то мать, — пробормотала побледневшая Земляна.
— Угу, — кивнул я. — Настали чёрные дни. Теперь на Доспехи можно особо не рассчитывать. У тебя, небось, третьего уровня?
— Трижды родии вваливал, — кивнул Харисим. — Вот гадство…
Наступила нехорошая, грустная тишина. Которую печальным голосом нарушил Захар.
— Ну, давайте хоть кости соберём, что ли…
Тут все приободрились. Сбор костей — это всегда хорошо. Занятие медитативное, умиротворяющее и благотворное для нервной системы. Где-то на середине процесса к нам подошли двое в штатском. Один лысый, с пенсне на носу и ссутуленный, а другой — наоборот, с густой шевелюрой, глазами навыкате и осанкой богатыря.
— Мы — официальные лица, — представился густым басом ссутуленный.
— По распоряжению Ильи Ильича присутствовали, — проблеял богатырь. — Это ведь ужас какой-то! Как вы только выжили⁈
— Да вариантов особо не было. Помирать скучно и грустно — вот и выживаем, кто во что горазд. Ну, вы всё засвидетельствовали? Если кто подаст жалобу, что мы ему просто так, по доброте душевной, дело всей жизни спалили…
— Всё-всё засвидетельствовали! — замахал руками богатырь. — Будьте спокойны!
— И пленника вашего связали надёжно, — добавил ссутуленный. — А то он изволил начать проявлять некоторые поползновения.