Охотники остались ждать, притаившись в тени кладбищенской сторожки. Я метнулся к заколоченной двери. На ходу активировал амулет, снимающий морок. И всё — сразу никаких тебе досок поперёк, обычная дверь. Правда, массивная и крепкая. Окованная железом и запертая на ключ.
Дверь мы с Глебом рассмотрели ещё днём, и сейчас я пришёл подготовленным. Не зря домой мотался. Минута — и замок скрежетнул. Я потянул дверь на себя. Она не шелохнулась. Я выругался. В том, что открыл замок, сомнений не было. Дальше меня не пускала Печать. Которая вдруг подозрительно засветилась.
Я бросился в сторону. Вовремя — по тому месту, где только что стоял, жахнуло Ударом. Помедлил бы ещё мгновение — улетел бы дальше, чем вижу. Не факт, что вообще жив бы остался, Удар был солидный.
— Печать сработала? — спросил Глеб, когда я вернулся к охотникам.
— Ну, кассетные боеприпасы у вас пока не изобрели — стало быть, печать. Что скажете? Есть способ эту дрянь обезвредить?
Растерянные лица охотников говорили сами за себя. Земляна вдруг встрепенулась.
— Тише!
Мы обернулись и тут же прижались к земле.
У двери одноэтажного строения, практически на том месте, где только что стоял я, материализовался незнакомый парень. Переместился Знаком, видимо. С косой, как и Глеб. На руке — охотничья перчатка.
Парень достал откуда-то ключ, отпер дверь. И коснулся Печати у дверного проёма. Печать ненадолго засветилась зелёным. Парень потянул дверь на себя.
— Игнат⁈ — ахнул Глеб. — Тварюга! Переметнулся!
Остановить его мы не успели. Уже через секунду Глеб оказался рядом с предателем и взмахнул мечом.
— Ты откуда здесь⁈ — Игнат проворно ушёл от удара. — Как ты меня выследил?
— Сдохнешь — не узнаешь! — злорадно пообещал Глеб. — А я ведь подозревал! Чуял, что неладное творится!
Я покачал головой.
— Как дети малые, ей-богу…
Зазвенели мечи. В следующую секунду охотников отбросило друг от друга — Удар столкнулся с Ударом.
Игнат сильнее Глеба. Это я понял ещё через секунду. Он проворнее вскочил на ноги, чем Глеб, и тут же швырнул в брата-охотника Костомолку. Глеб едва успел уйти. Следующим Ударом и ушатать может, ранг-то у Игната явно повыше.
Ну уж нет, так мы не договаривались.
Я кастанул Меч.
Игната он не разрубил, только сбил с ног. Доспех у парня мощный. Игнат сгруппировался, откатился в сторону и тут же вскочил на ноги. В прыжке развернулся ко мне.
— Ты кто⁈
— А сам не видишь? Смерть твоя.
Применять Костомолку мне не хотелось. Слишком много мороки будет.
Удар! Удар! Удар!
Я наносил Удары до тех пор, пока не почувствовал: Доспех Игната истощился. После этого пронзил Мечом сердце.
— Зачем убил? — подойдя, буркнул Глеб. — Он мой был!
— Э, нет, — покачал головой Егор. — Это ты был — его. Владимир правильно сделал, что вмешался. Не по зубам тебе пока такие твари. Это ж — оборотень был?
— Оборотень? — переспросил я.
Егор посмотрел на Глеба.
— Слыхал я, что здесь, в ваших краях, прозвали их так. Охотников, что на сторону тварей перекидываются. Верно ли?
— Верно, — буркнул Глеб.
— И что же, часто такое?
— Не часто. Но бывает. Вам-то хорошо, в Поречье вашем! Как у Христа за пазухой сидите. А у нас тут Пекло под боком. У нас чего только не случается.
— Ну случается, допустим, и у нас всяко-разно, — проворчала Земляна. Укоризненно посмотрела на меня. — Зря ты его убил, Владимир! Живой-то, глядишь, пригодился бы на что.
— Вот как раз живой — вряд ли. Как показывает практика, живые троекуровские марионетки на сотрудничество не идут. А мёртвый — может пригодиться. Точнее, не совсем мёртвый… Погодите, не сбивайте меня.
Я ненадолго замер. Вливал двадцать родий в Воскрешение.
Земляна быстрее всех сообразила, что я задумал. Пока занимался прокачкой, залечила Игнату дыру от меча в груди и прочие повреждения. Теперь он выглядел вполне прилично.
Я скастовал Воскрешение и оживил предателя.
Игнат зашевелился.
— Сядь, — приказал я.
Сел.
Ну, что сказать — на вид вполне себе. Это хорошо, на этого парня у меня большие планы. А за час вряд ли управлюсь, потому и прокачал Воскрешение. Благо, при новом ранге могу себе позволить.
Воскрешение второго уровня обещало консервацию покойника в состоянии «ходячий и плюс-минус соображающий» на срок до суток. Уж в сутки-то я по-любому уложусь.
— Что ты собрался делать? — спросил Егор.
— Печати обходить. Я ведь правильно понял, что никто из вас не знает, как их убрать?
— Никто.
— Ну, вот.
— А ты-то как обходить будешь?
— Я объезжать буду. Верхом… Встань! — Это я приказал Игнату. Когда тот поднялся, запрыгнул ему на спину. Устроился поудобнее. — Вперёд, в лабораторию — марш!
С названием, вычитанным в дневнике Троекурова, угадал. Слово «лаборатория» Игнату было знакомо. Как положено уважающему себя покойнику, то есть ничему не удивляясь, он флегматично потопал к двери одноэтажного здания.
Приложил к Печати ладонь, та засветилась зелёным. Игнат открыл дверь. И, со мной на спине, шагнул через порог.
Я на всякий случай был готов к чему угодно. Понятия не имел, воспримет меня троекуровская Печать частью Игната, или всё же отдельной единицей. Но сработало так, как и рассчитывал. В здание мы проникли беспрепятственно.
Дверь за спиной захлопнулась. Я оказался в полной темноте. Но не в тишине. Длинный коридор впереди уходил направо. И оттуда, из темноты, доносились звуки. Скрежет и лязг металла, постукивания и позвякивания.
Я запалил Светляка. Спросил у Игната:
— Что здесь делают?
— Мертвяков подымают.
— А ты сюда зачем пришёл?
— Пожрать принёс.
Я вспомнил, что за спиной у Игната действительно была котомка.
— Кому? Мертвякам?
— Инженеру.
— Какому ещё инженеру?
— Живёт тут. Давно. Плакал. Освободить просил. — Игнат ронял слова всё так же равнодушно.
— И ты освободил, конечно, — с трудом подавив порыв зарубить этого урода повторно, буркнул я. — Где он?
— Там, — Игнат махнул рукой в сторону коридора.
— Понял. Сидеть здесь! Ждать.
Игнат безропотно сел. Прямо на пол, прямо там, где стоял. А я устремился в указанном направлении.
Глава 21
Долго искать инженера не пришлось. На первой же двери я увидел засов, а из-за двери послышался приглушенный голос.
— Кто здесь? Игнат, это ты?
— Почти, — буркнул я.
И отодвинул засов.
На деревянных нарах, едва прикрытых какой-то ветошью, сидел скрюченный мужичонка неопределенного возраста. Волосы у него отросли ниже плеч, подбородок и щёки скрывала клочковатая бородка. Одежда, когда-то бывшая приличной, износилась и засалилась. Правое стекло в пенсне треснуло.
— Здрасьте, — сказал я.
Мужик шарахнулся, вскинул над головой руки — будто пытаясь укрыться от удара. Потом медленно их опустил. Глухо сказал:
— Ну? Убивай, чего ждёшь?
— Да честно говоря, ждать мне некогда. Поэтому вы сейчас быстренько берёте ноги в руки и проводите среди меня обзорную экскурсию. По всем местным достопримечательностям. Вы ведь инженер, я правильно понял?
— Д-да…
— Во, отлично. Люблю образованных людей. Идёмте.
— Не могу.
Инженер приподнял ногу. Звякнула цепь. Я увидел, что узник прикован к полу. По своей каморке он и трёх шагов бы не сделал.
Я достал меч и, внезапно задумавшись посреди боевой операции, решил его проапгрейдить. Родий у меня по-прежнему было с избытком, а нынешняя ночь обещала ещё и увеличить их количество, так почему бы не прокачать любимое оружие? Может, мощнее рубить станет, что мне совсем не лишне.
Пальцем я изобразил на плоской стороне лезвия знак Меч, и всё прошло как по маслу. Знак вспыхнул и словно бы впитался в металл. Я отдал мысленный приказ мечу, и клинок вспыхнул ярче прежнего, вызвав восторженный возглас инженера.
А что если чутка пошалить и поэкспериментировать? Например… Например, привинтить на меч нечто такое, что ему как будто бы вообще не полагается.
С этой мыслью я начертал на лезвии знак Костомолки.
И что бы вы думали? Вспыхнул и всосался, как родной! И минус десять родий с баланса как корова языком. А лезвие меча поменяло цвет. Оно по-прежнему светилось, но как-то скоричнева. Испытаю нынче этот прикол.
Ну ладно, хватит уже полировать меч, тут целый инженер ждёт, между прочим. Я мысленной командой вновь заставил лезвие светиться обычным, «мечевым» светом. Замахнулся и ударил по цепи. Метко угодил по самому ближайшему к ноге звёнышку, и оно развалилось на две части. Инженер отдёрнул ногу, прижал её к себе.
— Затруднение устранено? Идёмте.
Инженер послушно встал.
— А вы, простите, кто?
— Меня зовут Владимир Давыдов. Я — заклятый враг Троекурова. Такой характеристики достаточно?
— Вполне! — инженер заметно оживился. — Что вы хотите увидеть?
— Для начала — всё, а там посмотрим.
— Вы понимаете, что здесь происходит?
— В общих чертах. Троекуров воскрешает мертвецов, снабжает их сверхпрочными костями, а в свободное от этого милого хобби время делает пули, способные пробивать защиту охотников.
Мы уже вышли из каморки в коридор, и тут инженер вцепился мне в плечо.
— Вы слишком много знаете, но не всё!
— Ну так просветите меня скорее.
— Я был нужен Троекурову для того, чтобы создать скелет. Вы понимаете… живой скелет!
— Угу, видал я вашу работёнку. Тяжело было убить, но, в целом, без претензий. Неплохо размялся.
— У… Убить? — обалдел инженер. — Но… Его ведь нельзя убить! Он неуничтожим!
— Да схрена ли? — встречно удивился я. — Вы на ком испытания проводили, позвольте узнать? На Ополченцах зелёных?
— Постойте… А где это происходило? Где вы его убили?
— В Смоленске.
— Ах, в Смоленске! Тогда понятно. Туда отправился один из опытных образцов.
— Ну, не такой уж и опытный. Палил в белый свет как в копеечку.