— Почему до четверга?
— Потому что в понедельник ещё точно ничего не будет, не успеют. Во вторник прибегут все те, кто с пятницы ждёт, опять всё выгребут. А в следующий раз поступление из казны — в четверг. Если успеют, конечно.
— Бардак, — повторил я. — Снабжение поставлено отвратительно.
— Ну, что поделать. Захолустье у нас. И хлопотать об охотниках, считай, некому.
— А можно где-то хлопотать?
— Говорят, можно. В Петербурге каждый год по осени главы орденов собираются, решают всякое. Царским советникам докладывают о нашем житье-бытье, ежели надо чего — помощь какая, али другое, рассказывают. Иной раз, говорят, и сама государыня на совет приходит. Она охотничьей жизнью очень интересуется. Говорит, что мы надежда и оплот государства.
— Очень здраво. Полностью согласен с государыней. А почему не хлопочет-то никто, если можно?
— А кому хлопотать? Смоленский Аполлинарий, говорят, для своего ордена много чего выбивает. У них и казна всегда полна, и оружие есть. А нашего Авроса ты сам видел. Он на собрания, по слухам, и не ходит вовсе. Куда, говорит, мне безногому ходить?
— Ну, во-первых, одна нога у него есть, пусть не прибедняется. Во-вторых, Знаком перемещаться инвалидность не мешает.
— То понятно. Да только кто Авросу об этом скажет?
— Ну, так. Есть один кандидат… Ты возле дома Авроса Знак оставляла?
— Боже упаси. — Земляна аж отшатнулась. — Он не позволяет возле дома Знаки оставлять. Кому надо, говорит, тот и пешком прогуляется. Пока идёт — глядишь, передумает. Поблизости где-то — вроде, у Прохора Знак есть, на случай чего-то срочного. Но вообще по доброй воле к Авросу никто не суётся.
— Охренеть у вас коммуникации налажены… Ладно, понял. Будем применять модернизированную систему.
— Чего?
— Сюда, говорю, иди.
Я обнял Земляну. Представил ворота перед домом Авроса. Через миг мы стояли возле них.
— Ого! — восхитилась Земляна. Посмотрела на меня с уважением.
— Погоди с «ого». Сперва рабочие вопросы порешаем.
При необходимости я, наверное, мог бы перенестись и непосредственно в дом — моя фотографическая память хранила все детали. Но неписаные правила техники безопасности не советовали так делать. Вдруг кому на голову перемещусь. В случае с Авросом — вряд ли ему это сильно повредит, конечно, вот уж о чьей голове беспокоиться поздновато. Но тем не менее.
Я посмотрел на забор. На запертые наглухо ворота и отсутствие коммуникативных средств. Ни тебе панели домофона, ни электрического звонка, ни даже молотка, чтобы постучать. Сразу видно — гостей хозяин любит и уважает. Ждёт с нетерпением.
— Взлетаем? — предложил Земляне я.
Та нахмурилась — не очень ей это нравилось. Но других очевидных вариантов не было.
Мы одновременно скастовали Полёт, предварительно прыгнув в направлении забора, чтобы задать полёту вектор. Одновременно поднялись над забором. И что думаем, тоже сказали одновременно — накидывая Доспех и бросившись в разные стороны. Для чего пришлось, не сговариваясь, оттолкнуться друг от друга.
На дорожке, ведущей к дому, стояла небольшая пушка. Дуло смотрело на нас. Судя по тому, как помирал со смеху стоящий рядом с пушкой Аврос, запальник в дуло он уже затолкал. И через мгновение пушка действительно выстрелила. Между нами с Земляной свистнуло ядро.
Приземлившись, я понял, что от грохота оглох. Врубил Заживление. Аврос метнулся к ближайшему дереву, мы с Земляной за ним.
— Стойте! — рявкнул Аврос. Поднял руку.
Кого другого мы, конечно, слушать бы не стали. Но Аврос-то глава ордена! Остановились. Аврос мерзко захохотал. В ту же секунду на нас с ближайшего дерева упала сеть.
— Ы-ы-ы! — заходился от хохота Аврос. — У-у-у! А-ха-ха-ха!
Сеть была не простая, с какой-то магической пропиткой. Красному Петуху поддалась не сразу. А Аврос принялся кидаться в нас светляками. Этот Знак у него, видимо, был прокачан до высшего уровня — вреда светляки не причиняли, но ослепляли не хуже световых гранат.
— Ы-ы-ы-ы! — угорал Аврос. — А-ха-ха-ха!
— Сейчас я его! — взбешенная Земляна, судя по всему, собралась лупить Костомолкой.
— Стой!
Я скастовал «Застыть». Понятия не имел, как сработает — человек, всё же, не тварь. Да ещё и охотник. Но сработало штатно — Аврос застыл с занесённой над головой рукой.
— Вяжи его, — сказал я Земляне. — Вон, к дереву примотай.
Через пять минут Аврос был надежно примотан к стволу яблони.
Я отменил Знак. Аврос состроил жалобную мину.
— Справились, да? Вдвоём — на одного инвалида! Совести у вас нет, вот что я вам скажу.
— Зато у тебя, смотрю, дофига. А если бы в нас ядро попало?
— Во бы смеху было, — грустно сказал Аврос. — А оно не попало. Эх… Видать, паршивую мне пушку подсунули. Или порох отсыревший.
— Или ещё вариант — руки у кого-то из жопы растут. В комплекте со сбитым прицелом — такой себе пушкарь получается.
Перегаром от Авроса шибало так, что стоять рядом было стремно, вдруг сам окосею. Глаза смотрели в разные стороны. У меня не было уверенности, что нас с Земляной Аврос вообще узнал. Хотя, если так — может, оно и к лучшему. Потом вообще не вспомнит, кто приходил и зачем.
— Вот что, отец. Мы тут поспорили. А в кабаке сказали, что только ты ответ знаешь.
— Это в каком кабаке?
— «Маша и Медведь». Там ещё постоялый двор наверху. И новый корпус недавно построили.
— Да знаю! — обиделся Аврос.
— Вот. Нам так и сказали, что ты всё знаешь. Как охотнику создать собственный орден?
— О-орден?
— Ну. Я вот говорю, что для этого надо трижды вокруг себя обернуться и ногой топнуть. А она говорит…
— Она? — удивился Аврос. И постарался сфокусировать взгляд на Земляне. — Это баба, что ли?
— Баба. Лично проверял. Но вопрос не в ней. Как охотнику создать собственный орден? Ногой топнуть?
— По башке себе ногой топни, — обиделся Аврос. — Надо ж такую глупость выдумать! Не. Чтобы орден твоим стал, пень нужен.
— А. Ну, пень, конечно, это не ногой топать. Это уже охренеть какая прогрессивная технология. А что там с пнём?
Тут Аврос дёрнул рукой — вероятно, собирался изобразить какой-то глубокомысленный жест. Но обнаружил, что связан. И задумался.
— Это чё это? А?
— Это — сейчас, — я сделал знак Земляне. Та быстро распутала верёвки. Установившуюся доверительную атмосферу нельзя было нарушать. — Это ты в засаде сидел и к стволу примотался, чтобы не упасть. Так что там с орденом? Как создать новый?
— Да говорю же тебе! — внезапно рассердился Аврос. — Новый орден не создать. Число орденов — одно и то же, испокон веков. С тех времён, как падали звёзды. Тысяча, да сотня, да ещё один.
— Тысяча сто один? Несчастливое какое-то число.
— Нет! Что ж ты такой бестолковый? Говорят тебе: тысяча, да сотня, да ещё один.
— Понял, тысяча сто один. А пень при чём?
— У каждого ордена — свой пень. У нас в оплоте есть. Если эти мерзавцы не пропили ещё…
— Не, не пропили, недавно его видел. Ты не беспокойся, продолжай. У каждого ордена — свой пень. И?
— И когда орден умирает, пень остаётся. Чего ж тут непонятного.
— Орден умирает?
— Да, — сказала Земляна. — Так говорят. Когда погибает последний охотник, орден умирает вместе с ним.
— Вот оно что. А пень, значит, остаётся?
— Выходит, так.
— Угу. И как раздобыть ближайший свободный пень?.. Отец! Не спи!
Я потряс Авроса за плечо. Он, освободившись от пут, сложил руки на груди и пристраивался поудобнее к древесному стволу.
Аврос зевнул. Пробормотал:
— Посреди реки Двины, против древнего города Полоцка, горюч камень лежит. Он достойному охотнику путь укажет.
И вырубился.
— Что делать будем? — глядя на Авроса, спросила Земляна.
— Да как-то даже не знаю. Можно было бы его зубной пастой намазать, но её не изобрели ещё.
Земляна покачала головой.
— Ты ж ему вопрос задать хотел! А он дрыхнет.
— Так я задал уже. И даже ответ получил.
— Ты… — глаза у Земляны расширились. — Да ты никак свой орден создать хочешь⁈
— Ну, а почему нет? Чем я не глава ордена?
— Ты у нас главой мог бы стать. Вместо Авроса.
— А его — куда?
Земляна задумалась. Я кивнул:
— Вот именно. Не люблю дворцовые перевороты. И к Авросу привык, без него скучать буду.
Я привалился к стволу яблони рядом с Авросом. Задумался, переваривая информацию.
Получается, что охотничьих орденов ровно столько, сколько возникло во времена, когда падали звёзды. Количество их — тысяча сто один — забавно, конечно. Если перевести из двоичного кода в десятичный, получится тринадцать. Хорошее число. Тот, кто определил его орденам, большой шутник.
Число орденов неизменно, но не все они функционируют. Кому-то не повезло, охотники погибли — до единого. И именно на такой, условно ничей орден может указать горюч камень, лежащий в какой-то речке где-то в Полоцке.
Я вспомнил, что единственный мой полоцкий знакомый, Глеб, тоже упоминал камень. Может, тот самый и есть? Мне-то во время визита в Полоцк было не до осмотра достопримечательностей.
Ну и — собственно, чего тянуть? Срочных дел вроде нет. И пока они не образовались — а это всегда происходит в исключительно удобные моменты, — надо бы правда сбегать, основать собственный орден. С вием воевать по-любому ведь придётся. А глава ордена во главе армии — как-то даже и звучит солиднее.
— Землян, — позвал я. — Ты, если в Давыдово у меня будешь, передай, чтобы к обеду меня не ждали. Я пока не знаю, во сколько нарисуюсь.
Земляна вопросительно повернулась ко мне. Начала что-то говорить.
А я представил себе кабак на въезде в Полоцк, где мы с Глебом глушили упырей, и перенёсся туда.
В Полоцке было — веселее не придумаешь. Первым же, что я увидел, очутившись у входа в кабак, был медведь. Не обычный, а тварный, изменённый чуждой энергией медведь, который стоял на задних лапах и ломился в дверь кабака с диким рёвом. Как пьянчуга, которого выставили вышибалы, а он пытается доказать, что меры эти излишние, и вёл он себя на сам