Я не кастовал никаких Знаков, я ждал. Какой смысл щекотать тварь, которая уже продемонстрировала своё категорическое и неоспоримое «фе» моей прокачанной Костомолке. Оставался только один шанс, и в него я вложил всё.
Вглядываясь в щит, я видел приближающиеся горящие шары. Вот уже ощутил у себя на коже раскалённое дыхание вия. Значит, пора.
Я подсветил меч соответствующим Знаком и нанёс удар. Вложил в него все силы, какие только могли мне дать охотники. Входя в правый глаз вия, меч полыхал, как джедайский, даже лучший. Блин, да джедаи обделались бы от зависти, увидев, как светится мой меч!
Глаз лопнул, как стеклянный. По мечу потекли потоки зелени. Вий взвыл, и я почувствовал ногами пол.
Велик был соблазн повернуться к вию и покончить с ним. Но я упрямо глядел в щит. Выдернув меч, переместил его в другой глаз, и тот лопнул с тем же звуком.
— Глаза! Мои глаза! — стонал вий.
По церкви метался невесть откуда взявшийся ветер, откуда-то доносились визги, крики, хохот, взметнулась стая летучих мышей.
Я отбросил щит и посмотрел на вия. На чудовищно, невообразимо сильную тварь, которая не могла даже ударить меня своей тяжеленной рукой, и которая лишилась своего единственного оружия.
— Передай на том свете всем привет. — Я выдернул меч из глазницы. — И что если хотят в гости — Владимир всегда ждёт с распростёртыми объятиями.
Меч вспыхнул ещё ярче, осветил церковь, прежде чем снести здоровенную голову вия одним ударом.
Голова упала, как шар для боулинга. Потом рухнуло туловище — как сброшенный с вертолёта бегемот.
А потом меня ударило молнией. Такой силы, что отшвырнуло к самому выходу из церкви. Я прокатился на спине пару метров, врезался головой в стену и, видимо, вырубился на несколько секунд. Когда открыл глаза, сотни не было, а в церкви бушевал пожар.
— Уходим! Уходим! — кричали охотники.
Я попытался подняться. Мне не дали. Подняли сами. С одной стороны — Егор, с другой — Харисим. Так вдвоём и выволокли наружу.
Церковь полыхала, как так и надо, будто огромный факел в ночи.
— Э-эх, — пробасил Харисим, поставив меня на ноги. — Вия-то путём рассмотреть не вышло.
— Ну и радуйся, — сказал я, ничуть не покривив душой. — Жуткая тварь. Нахрена только таких делают…
К нам подковылял Глеб. Твари порвали ему бедро, артерию не задели. Егор, обнаружив непорядок, тут же принялся кастовать целительное.
— Щит-то помог? — осведомился Глеб.
— Ещё как помог! — воскликнул я. — Кабы не щит, вий бы меня за минуту размазал.
— Размажешь тебя! — хохотнул Харисим. — Да из таких, как ты, гвозди делать можно!
— Спасибо, конечно, да только что-то не хотелось бы мне на гвозди пойти. Я уж как-нибудь ещё в человеческом воплощении побуду.
Тут рядом послышался иной голос, тоже, впрочем, знакомый, но меньше.
— Что ж вы, нехристи, наделали-то? — Это нарисовался священник, который инструктировал меня перед отпеванием.
— То не мы, — сказал я. — То вий. Почему-то решил взорваться.
— Ах, оставьте эти байки для кабаков! Вий у них… Божий храм спали…
Договорить святой отец не успел. Послышался треск, и с макушки храма отделился крест. Не деревянный, надо заметить, а металлический, с позолотой. Но позолота уже успела обгореть.
Падать крест начал не по-человечески, а так, будто его кто-то прицельно швырнул в священника.
Я схватил того за плечо и рванул на себя. Миг спустя крест вонзился в землю на том месте, где только что стоял священник.
— Святый боже… — пробормотал он и поднял руку, чтобы перекреститься, да так и замер.
— Сами ж чувствовали — не очень-то по-божески церковь встала, — сказал я. — Нехорошие люди её то ли строили, то ли проектировали, то ли финансировали. Построите новую, лучше прежней.
— Построим, конечно же, построим, — согласился священник, который уже не выглядел таким возмущённым.
Обычно человек, избежав чудом смерти, временно теряет охоту к пререканиям из-за материальных убытков.
— Владимир! Ты как? — подбежали ко мне Земляна и Захар.
— Да я-то в порядке. Остальные живы?
— Пока сотня не распалась — все живы были. А потом вроде все выбегали.
— Пересчитаемся, — решил я. — Алё, охотники! В колонну по четыре — становись!
Спустя несколько минут — у церкви уже провалилась крыша, и огонь, пожрав основное, начал стихать, — я закончил подсчёты. Передо мной стояла сотня, за исключением одного лишь Неофита.
— Все живы, — сказал я. — Ребят, мы вия убили. И вся сотня выжила.
Такого громкого «ура!» я ещё никогда в жизни не слыхал. Наверное, весь Петербург порадовался за охотников, какое у них мощное «ура!».
— В кабак? — спросил любящий определённость Харисим.
— В кабак, — кивнул я. — Только пока без меня, я догоню. И кости соберите!
— А ты куда? — тут же оказалась рядом Земляна.
— Пацана забрать надо.
— Я с тобой.
— И я, — подхватился Захар.
— Да просто пацана забрать, — удивился я. — Чего вы?
— «Просто» у тебя не бывает, — заявила Земляна. — Идём!
Подумаешь! Просто у меня не бывает… А вот и бывает, бывает, просто ты не видела! Вот…
Поскольку у меня образовались попутчики, мы двинулись пешком. Перенестись к нужному дому или даже в дом было бы можно, но я не рискнул. Больно уж нас много. А что, всё-таки, будет, если образоваться внутри проходящего человека, науке доподлинно неизвестно. Тут, вон, пожар, народ суетиться начинает. Нафиг, лучше спокойно прогуляться, заодно в себя приду, всё же шарахнуло меня нехило. Впервые столько энергии через себя пропускаю.
Итого, вся эта заварушка принесла лично мне двести семь родий, и на балансе теперь числилось двести одиннадцать. Остальные, насколько я понимал, тоже в обиде не остались. Сколько родий содержалось в вие при этом — сказать сложно. Очень много. Меня вырубило сразу, будто кто-то не хотел, чтобы я узнал точное число. Будь я один — конечно, вычислил бы легко при помощи простейшей арифметики. Но тут родии грянули в меня и немедленно распределились по всем охотникам.
Потому что будь я один — всё сложилось бы совершенно иначе.
В общем, стоит только начать поднимать ранги, а там оно уже само прёт, успевай ориентироваться. Я — Сотник, сотней уже откомандовал. На балансе — двести одиннадцать родий, до следующего ранга — двести восемьдесят девять. Глядишь, до зимы и апнусь. А на зиму можно вообще отпуск взять. Оттянуться как следует у себя в имении, отоспаться, пожрать всякого вкусного и много. А можно, как надоест спать и жрать, поехать в какой-нибудь город и найти культурные развлечения. Нажраться в кабаке — и во взятие снежного городка играть, к примеру. Или каток. Бывает же тут каток, коньки?.. Лыжи точно бывают. На лыжах порассекать, чтоб форму не терять.
Новый год, опять же, будет. Или тут сейчас Рождество больше котируется? А, не суть важно. Ёлка, подарки, шампанское. Надо будет Екатерине Матвеевне что-то задарить. Совсем я про неё позабыл в последнее время. Нехорошо.
В таких вот умиротворённых мыслях я и пребывал, пока не добрался до нужного дома. А там нехотя вернулся к действительности. В мечтах было, между прочим, круто.
Мы вошли в открытую дверь, поднялись на второй этаж и замерли в дверях комнаты.
— Заходите-заходите, — медовым, но хриплым голосом пригласил Мефодий.
Глава 2
Мефодий стоял позади Неофита. Левой рукой держал его за волосы, прижимая затылок к себе, а в правой был меч. И лезвие дрожало под подбородком пацана.
Варвара Михайловна лежала на полу без чувств.
— Он её ударил, — сказал Неофит. — Ударом ударил! Может, и убил вовсе.
— Ты нахрена выжил? — спросил я, переступая порог. — Тебя ж убили. Что непонятного?
— На будущее, если оно у тебя будет. Убиваешь охотника — проверь его на амулеты, забери их и убей ещё раз, — оскалил зубы Мефодий. — Может быть, ты и ловок для своих лет, да только опыта ловкость не заменяет.
— Аригато, сенсей, век не забуду твоей мудрости. Пацана отпусти.
— Не так быстро. Я хочу, чтобы ты убил себя собственным мечом. А эти — пусть тебе голову отрубят.
— Долго думал?
— Время было. Ты же благороден. Ты не позволишь, чтобы мальчишка погиб вместо тебя.
— Эм… Слухи о моём благородстве не то чтобы сильно преувеличены, они, скорее, очень искажены.
— Я не буду Владимиру голову рубить, — сказал Захар. — Оно и неохота, и Владимир потом мне голову с задницей местами поменяет.
— Мёртвый? — не понял Мефодий.
— Мёртвым Владимир не бывает, — сказала Земляна. — А вот всякие дураки, которые против него гавкают — у тех случается.
Она вкрадчиво, как бы между прочим, обходила Мефодия слева. Захар, в свою очередь, двинулся вправо. У Мефодия забегали глаза, но в итоге остановились на мне.
— Ты мне всё испортил!
— О, давай, выговорись, — кивнул я. — Не держи в себе.
— Думаешь, мир так прост, да? Есть плохие твари, есть хорошие люди…
— Нет, отчего же. Про хозяев я знаю, например. И про то, что охотники будут пастырями людей, когда хозяева придут. А твари будут типа сторожевых собак при стадах.
— Откуда ты… — отвисла челюсть у Мефодия.
Он так обалдел, что даже на пару миллиметров приопустил меч.
Этого хватило, чтобы исполнить комплекс действий. Неофит сумел поставить доспех и бросился вперёд. Лезвие чиркнуло по защищённому горлу без всякого вреда, а пацан уже перекатом ушёл из опасной зоны, плюхнулся рядом с Варенькой.
Я кастанул Удар. Мефодий, быстро сориентировавшись, дёрнулся влево, с траектории ушёл. Но тут его Молнией из амулета припечатал Захар.
— З-з-з-з! — как-то смешно зазвенел Мефодий.
На миг я увидел его скелет. Скелет упал на колени, и остался только Мефодий с вытаращенными глазами и торчащими дыбом волосами. В следующее мгновение меч Земляны рассёк воздух и отделил голову от тела.
— Да сука же! — завопила Земляна, когда тело упало, будто нарочно, таким образом, чтобы окатить кровью ей сапоги и штаны. — Вот говнюк! От тварей грязи меньше!