— Потому что вы меня не слушаете!
Я всем своим видом изобразил готовность внимать.
— Иван Иванович чрезвычайно много работает. Буквально днюет и ночует в мастерской. Забывает даже о том, что человеку необходимо питаться, и это в его-то годы! Он ведь уже не молод. Ему тридцать пять лет.
— Ну да, совсем старик. Одной ногой в гробу. И что?
— Я взяла на себя смелость присматривать за Иваном Ивановичем. Слежу за тем, чтобы он своевременно принимал пищу. Чтобы вернувшись вечером домой, не закрывался у себя кабинете и продолжал работать, а ложился спать, как все нормальные люди.
— А каким образом вы это исполняете, проживая в другой квартире?
— Иван Иванович любезно предоставил в моё распоряжение две комнаты в своём доме.
— И вы живёте там?
— Ну да, я ведь так и говорю.
— Вы говорите, что у вас есть квартира.
— Конечно же, есть! Я приличная девушка!
— Но живёте при этом у Ползунова?
— Если того требуют обстоятельства.
— То есть, каждый день?
— Ну, конечно. Я же вам объясняю, Ивана Ивановича необходимо постоянно контролировать…
— Ой, всё. — Я поднял руки. — Больше даже пытаться вникать не буду. Правила приличия — не мой конёк; точка. Давайте по существу. Где были Ползунов и вы прошлой ночью?
— Иван Иванович задержался в мастерской. Было уже очень поздно, я волновалась. Обычно он появлялся хотя бы к одиннадцати, а тут уж полночь, а его всё нет. Мы с Игнатом решили идти в мастерскую.
— С Игнатом?
— Лакей Ивана Ивановича, вы его знаете. Юлиан Юсупович уже лёг спать, а одну меня этот упрямый старик не отпустил.
— Правильно сделал. И что?
— Мы прошли буквально несколько шагов, когда услышали крик. Кричал Иван Иванович, громко: «Негодяй! Не смей!» Я закричала: «На помощь!» и бросилась бежать. Игнат тоже побежал, но он не так проворен, как я. Когда я подбежала, увидела, что Иван Иванович лежит на земле, а этот мерзавец снова замахнулся тростью! Я его толкнула — с разбегу, изо всех сил. Он упал. Увидел, что я не одна, что ко мне спешит Игнат. И исчез. Просто растворился в воздухе — так же, как иной раз вы.
— Угу. И что это такое было, по-вашему? Ограбление?
— Не похоже на ограбление. Нападавший выглядел вполне прилично, в цилиндре и в плаще. Впрочем, было темно, я толком не разглядела. Может быть, всё это старое и…
Я покачал головой.
— Даже если приличный господин поизносился, на гоп-стоп он вряд ли пойдёт. Скорее уж чего-нибудь стырит тихопёрдом, например, матушкины серебряные подсвечники. Впрочем, чужая душа — потёмки. А это, насколько понимаю, та самая трость?
Я заметил, что набалдашник трости, которую сжимала Александра, покрыт засохшей кровью.
— Это? — Она посмотрела на трость так, будто до сих пор не замечала. — О… Да. Это он выронил, когда я его толкнула. Орудие уби… Ах, Господи, что я несу! В общем, нападающий бил этой тростью. Ударил Ивана Ивановича по голове.
— Та-а-ак. Вы позволите?
Александра протянула мне трость. Я взял её и внимательно осмотрел. Тёмно-коричневая, набалдашник деревянный, но посеребрённый. Краска облупилась, не в последнюю очередь, полагаю, благодаря нападению.
Увесистая хрень… Ага, вот, в набалдашнике просверлена дырочка. Ну да, ну да, плавали, знаем — свинец залит. И вполне обыденный аксессуар лёгким движением руки превращается в смертельное оружие. Ох и повезло Ползунову, крепкий у него череп! Ну и Александра удружила, конечно, вовремя забеспокоилась.
Ближе к концу трости я обнаружил то, что, собственно, искал. Аристократы — люди специфические, им нравится всё подписывать. Даже на трусах, носках и платках монограммы вышивают. Как будто кто-то ворует у них трусы и потом выдаёт за свои… Хотя, впрочем, может, и ворует. Чужая душа, повторюсь, потёмки. У каждого свои извращения.
Ага, вот — аккуратно вырезанная подпись.
— «Доктор Алоизий Бон», — прочитал я. — Ну вот, уже есть, с чего начать. Вы, случайно, не знаете доктора Алоизия Бона? — обратился к Александре.
— Нет. Но я ведь не местная.
— Точно. Совсем забыл. Вы буквально светитесь столичным шармом.
— Правда?
Несмотря на трагические обстоятельства, Александра получила видимое удовольствие от комплимента.
— Да чтоб я сдох! Ладно, господин некроинженер, погнали.
— Куда? — встрепенулся Юлиан Юсупович. До сих пор благоразумно сидел рядом с нами, но благоразумно не отсвечивал.
— Сперва — искать трезвых охотников, должна быть такая диковинка в Петербурге, верую. Нужно организовать Ползунову полноценную охрану, сменить Амвросия. Вряд ли это было случайное нападение. А дальше — искать некоего доктора Алоизия Бона. И засовывать ему в задницу сей инструмент. Полагаю, набалдашником вперёд будет правильнее.
Александру я уговорил ехать домой, отдыхать после бессонной ночи. Некроинженера взял с собой, нужно было, чтобы охотники запомнили его в лицо.
— Ох, — сказал некроинженер, войдя вместе со мной в кабак.
— Чего? — удивился я. — Устали люди, бывает. Все когда-нибудь устают, даже охотники.
Празднование победы над вием закончилось. Об этом свидетельствовали тела охотников, живописно разбросанные на лавках по всему кабаку. От богатырского храпа в окнах дрожали стёкла.
Под это звуковое сопровождение подавальщики выметали осколки, выносили разбитые табуреты и лавки и собирали на подносы уцелевшую посуду.
— Мать пресвятая богородица! — обреченно сказал кабатчик, увидев перчатку на моей руке. — Где ж я так нагрешил-то?.. — Воздел глаза к небу, перекрестился. — Чего изволите, господин охотник? Только, извиняюсь заранее, пиво ваши товарищи выхлебали всё. Подождать придётся, покуда новые бочки привезут. С минуты на минуту ожидаю.
Я кивнул.
— В товарищах ни секунды не сомневался. Догадывался, что сражаться будут до последней капли. Но сам я — не праздновать, не боись.
Я пошёл по кабаку, разглядывая лежащих на лавках охотников. Высматривал знакомые лица. Увидел Демида, порадовался за мужика. Закончив разборки на собрании, времени он даром не терял.
— Демид! — я потряс охотника за плечо.
— Хр-р-р, — мелодично отозвался Демид.
Я вздохнул. С Ползуновым поиздержался, Сила пока толком не восстановилась.
— Принеси воды холодной, — попросил одного из подавальщиков.
Получив ведро, плеснул Демиду в лицо. В ту же секунду Демид вскочил. В руке появился меч.
— Спокойно! Это я, Владимир. Помощь твоя нужна.
— Сей момент.
Узнав меня, Демид убрал меч. На секунду прикрыл мутные глаза. После того, как их открыл и потряс головой, посмотрел на меня взором трезвым и ясным. Я поставил в памяти зарубку, что противоядие у него прокачано до очень приличного уровня.
— Чего?
— Ты ведь знаешь инженера Ползунова?
— Да кто ж его не знает? Иван Иванович — человек, на всю столицу известный.
— На этого человека сегодня ночью напала какая-то сволочь. Пытались убить.
Демид нахмурился.
— Кто посмел⁈
— Насколько я понимаю, кто-то, кому очень не хочется, чтобы Ползунов продолжал заниматься разработкой нового оружия.
Некроинженер ахнул.
— Да что вы такое говорите, Владимир Всеволодович? Неужто вы думаете, что…
— Тут и думать нечего, очевидный факт. Как только Ползунов получил от императрицы деньги и распоряжение продолжать работу, ни в чём себе не отказывая, на него тут же напали. А нападавший, которого спугнула уважаемая Александра Дмитриевна, свалил с места происшествия посредством Знака Перемещения. Нападавший — не охотник, иначе вряд ли стал бы лупить Ползунова тростью, заюзал бы что-нибудь поинтереснее. Но некоторым набором амулетов обладает. Впрочем, хрен с ним, с нападавшим, эту тварь я сам разыщу. А тебя прошу покараулить Ползунова.
— Добивать придут? — сообразил Демид. — Коли не добили?
— Запросто. Сейчас при Ползунове Амвросий, но он не в лучшей форме, отдохнуть бы мужику.
Демид снисходительно кивнул.
— Амвросий — Пятидесятник, и выше вряд ли поднимется. А я — Боярин. Сделаем, Владимир, не сомневайся. Мимо господина Ползунова мышь не проскочит.
— Вот и славно. Отправляйтесь тогда прямо в больницу, дорогу Юлиан Юсупович покажет.
— А ты?
— А я — урода этого искать, который почему-то решил, что бессмертный.
Демид нахмурился.
— Может, не ходил бы один? Давай-ка я с тобой, а Амвросия после сменим. Ты ни города, ни людей не знаешь, мало ли что. Ежели этому гаду откуда-то известно, что государыня деньги выделила на мастерскую, то, выходит, шишка он немалая? Такому по-простецки морду бить не полезешь.
— Ничего, если надо я и сложно набить могу. Да не волнуйся, Демид. Я ж не в бой, а на разведку пока. Погляжу хоть, что за тварь такая.
— Ну смотри, дело твоё.
Демид и некроинженер упылили ловить извозчика. А я призвал Путеводное Яблоко.
— Доктор Алоизий Бон. Есть такой?
Глава 9
Яблоко уверенно покачнулось и поплыло вдоль улиц. Шагать пришлось прилично, а ориентировался я в столице так себе. Куда в итоге попал, что это за район, понятия не имел. Но доктор, как и предполагал Демид, оказался «шишкой». Яблоко остановилось у ворот нарядного двухэтажного особняка.
Я рассудил, что вряд ли меня здесь знают в лицо, и уверенно постучал в дверь. Распахнулась она немедленно.
— Что вам угодно, сударь? — мне поклонился лакей.
— Доктор Алоизий Бон здесь проживает?
— Здесь.
— Мне угодно пройти диспансеризацию.
— Что, простите?
— На приём, говорю.
Я отодвинул лакея с дороги. Вошёл в просторный холл.
— Извольте обождать, — лакей бросился за мной. — Доктор принимает больного. Сюда пожалуйте, — он провёл меня в небольшое помещение с креслами и голландской печью. — Не угодно ли кофию?
Ответить, что обойдусь, я не успел. Дверь кабинета, в котором, как я понял, доктор принимал больного, распахнулась, и выплыла пышная дама. Таких размеров, что обхватить её я не смог бы, даже если бы мне помогали лакей и доктор Алоизий Бон. Который вышел вслед за дамой и оказался сморщенным старичком, ростом едва ли мне по плечо. А Ползунов — плюс-минут моих габарит