— Блин. Точно.
То есть, лягухи своей тактике не изменили, ядом таки плевались изо всех сил. Только вот Твари этот яд, как выяснилось, побоку. Она его присутствия на шкуре даже не заметила.
— Чего пристали? — обиделась Тварь. — Разбудили, скакать заставили голодную, ягодок поесть не дали! А теперь ещё придираются…
— Ладно, не галди. — Прежде, чем взять Тварь за повод, я накинул Доспех. — К колодцу пойдём, мыть тебя будем. Открой ворота, Землян.
— Да ещё чего! — возмутилась Тварь. — В колодце вода холодная. Я на речку пойду, сама искупаюсь.
— Угу. Чтобы яд по течению утёк, а я потом голову ломал, почему в деревне мор пошёл? Нет уж. Я из кухни горячей воды принесу, не замёрзнешь.
В кухне я обнаружил Марусю и Данилу, который зашёл по какому-то хозяйственному делу с утра пораньше. Узнав, что я собираюсь делать, оба страшно возмутились. Я же всё-таки барин, негоже мне, при живой-то дворне, самому лошадей мыть. Данила даже попытался отобрать ведро. Ха! Наивный. Отобрать. У меня. Ну-ну, удачи.
— Не, ребят, — сказал я. — Спасибо, конечно, да только Тварь перепачкалась в яде тварей. Я, конечно, верю, что вы будете тщательно соблюдать технику безопасности при работе с токсичными отходами, но лучше всё-таки сам.
Набрал воды, подхватил какую-то более-менее приличную тряпицу и вышел. Тварь ждала у колодца, смотря на меня мрачным взглядом.
— Ты лучше скажи мне, сивка-бурка, вещая каурка, с какой такой радости на тебя лягушки напали? Пошли к оврагу.
— Совсем, что ли? — ржанула Тварь. — Какая я тебе сивка-бурка, да ещё и каурка⁈ Я — вороная, чернее южной ночи!
— Ладно-ладно…
— Откуда ж мне знать, что у этих сволочей в головах творится? Кинулись и кинулись.
— Ну, просто, ты же — тварь. И они — твари. Я думал, вы как-то заодно…
Мы пришли к тому самому оврагу, где когда-то по весне мы с Данилой прикопали Мандеста. Который потом восстал в виде упыря. И в результате там же мы его и сожгли. Место так и осталось осквернённым, Данила говорил, что рос тут какой-то не то фикус, не то берёза — в общем, оно сдохло. Я посчитал, что раз такая пьянка, то немного лягушачьего яда никак уже делу не повредит.
Начались помывочные работы. Земляна стояла рядом, старательно помогая эротическими танцами. В смысле, не то чтобы буквально. Просто она то и дело зевала, потягивалась, демонстрируя хороший прогиб, и взгляд мой постоянно на неё соскальзывал.
— Тварь твари — рознь, — заметила Тварь.
— Ну, это-то да. И что твари вместе не охотятся обычно, это я тоже знаю. Но всё-таки, если тварный вепрь, скажем, нарвётся в лесу на волкодлака или тварного медведя — они что, могут подраться?
— Да шут их знает, чего они там, в лесах, исполняют. Я за ними слежу, что ли?
— Ну хорошо. А ты-то, блин, откуда вылупилась такая нарядная?
— И того не знаю, — пригорюнилась Тварь. — Помню, что жеребёнком бегала по лесу, пока деревенские не забрали.
— Угу. Тебе, значит, доброе дело сделали, а ты всю деревню закошмарила.
— Пусть ещё спасибо скажут! Я, вообще-то, не просила меня из леса забирать. Мне, может, дикая жизнь милее была.
— Ох, Тварь… Сложный ты персонаж. Объёмный и противоречивый.
— Сам ты толстый! — Тварь обиделась окончательно.
Глава 16
Домыв кобылу, я выплеснул в овраг остатки воды, бросил туда же тряпку и прошёлся по осквернённой почве Красным петухом. На этом посчитал свой дезинфекторский долг выполненным и отвёл Тварь на конюшню.
— Пышки, — напомнила та.
— Да-да, сейчас всё будет.
Я объяснил тётке Наталье ситуацию с пышками и Тварью и получил заверение, что всё исполнится в лучшем виде. Как только тётка Наталья упорхнула заниматься делом своей жизни, я повернулся к Земляне и сказал:
— Пошли.
— Куда?
— Туда.
Я ожидал, что она будет выкобениваться и опять подкалывать насчёт Юлии, но — нет. Земляна просто сказала: «Ну, пошли», — и мы поднялись ко мне в башню.
— Владимир? — спросила Земляна через полчаса, когда мы отдыхали от трудов праведных на измятой простыне.
— М?
— Возьми меня…
— Ну погоди пять минут. Я тоже чувствую некоторую недосказанность, хотелось бы…
Земляна издала страшное рычание.
— Ого. Да ты серьёзно настроена. Ладно, отставить пять минут, приоритет критический, приступаю…
— Владимир!!! В орден свой меня возьми! Решила я.
— Что, сейчас?
— А чего тянуть?
— Тройничок хочешь?
— Кого?
— Ну, если я тебя сейчас в орден приму — через минуту прискачет Аврос. Он, конечно, после чёрта уже своё выпил, и на вие вполне трезвый был, но после вия, думаю, выжрал уже столько, что бочка позавидует.
— Не прискачет. Я с ним говорила об этом.
— В смысле, ещё до того, как я предложил?
— Угу.
— Экая ты резвая. Ну, ок. Хорошие люди нам нужны.
Встали, я натянул штаны, Земляна завернулась в халат. Я установил на столе пень, и мы сунули руки в отверстия. Дальше всё прошло как обычно. Согласны? Согласны. Коррекция татуировки на руке Земляны. И плюс один член ордена Истинного меча.
Пока Земляна разглядывала обновлённый рисунок, я убрал пень и сел напротив.
— Для собеседования поздновато, но всё-таки спрошу. Почему решила перейти?
— А что? — сверкнула на меня глазами Земляна.
— Так, любопытно, что тобой движет. Это ведь не из-за того, что у нас тут…
Земляна фыркнула, перехватив мой взгляд, направленный на постель.
— Вот ещё я из ордена в орден из-за койки не скакала!
— Собственно, это — главное, что мне хотелось понять.
— Аврос — мужик хороший. И я ему многим обязана. Но я ему и служила верой и правдой много лет. Да только — сам видишь. Глава из него — так себе, в ордене бардак. Всех, конечно, всё устраивает, иначе бы разбежались давно. Каждый свободен, ходи где хочешь, добывай кости. И когда нужно, Аврос за своих стеной встаёт — этого не отнять.
— А я?
— А ты другой совсем. Просто так на месте сидеть не будешь. То, что один за пять лет проходит, ты за три месяца перепрыгнешь, и всё тебе мало. И при том — головы не теряешь, рассудителен. Ты… Ну, знаешь, как молодой парень, а мозги — как у мужика лет пятидесяти. И ум есть, и огонь, чтобы переть напролом. Я, Владимир, сидеть тихо не хочу. Я, как и ты, хочу вперёд и вверх. И не надо вот сейчас пошлостей говорить!
— Да я вообще молчу!
— Нет, ты говоришь мысленно, я всё слышу!
— Козырный Знак — мысли слышать! Поделишься?
— Это не Знак, а природное умение! В общем, я всё сказала. Мне сидеть — не интересно. И, главное, я не хочу, чтобы у меня однажды выбор возник. Между Орденом и путём моим. Путь твоего Ордена и мой вроде как совпадают.
Я кивнул. Услышанное меня полностью удовлетворило. Хотя нет, вру, не полностью.
— Ладно, — поднялся я и взял Земляну за руки. — Предлагаю отметить твой переход из ордена в орден.
— Давай, — легко сдалась Земляна.
Обнялись, поцеловались. Я подтолкнул её к кровати.
— Как ты там говорила — «вперёд и вверх»?
— Я тебя искусаю сейчас!
— Ну, от лёгкого БДСМ ещё никто не умирал, а я открыт для экспериментов. Кусай.
Халат упал на пол, штаны тоже. Земляна легла спиной на кровать, я осторожно опустился сверху…
Секунд тридцать прошло. Столько, сколько нужно, чтобы уже перестать замечать что-либо вокруг и полностью отдаться нежному колыханию волн моря сладкой и прекрасной любви, предвкушая скорый шторм, но пока ещё наслаждаясь относительным покоем…
В общем, секунд через тридцать стукнула дверь нуль-Т кабины, чиркнула спичка, и горестный пьяный голос сказал:
— Ты ж дочка мне была.
Мы повернули голову. Сначала увидели пушку. Потом — фитиль. Затем — горящую спичку. И, наконец, угашенного в нулину Авроса, который эту спичку держал.
— Дезертиры! — проревел он и запалил фитиль.
— *****, — сказала Земляна.
Следующей высказалась пушка.
Я сидел за столом в столовой и молча смотрел перед собой. Передо мной, на другом конце стола, сидела Земляна и чувствовала себя неуютно. Мне хотелось, чтобы она чувствовала себя неуютно, поэтому я продолжал смотреть, а она продолжала чувствовать.
Слева от меня за столом сидел Николка и осуществлял приём пищи. Справа сидел Гравий, но к пище не притрагивался. Его очень интересовал контекст произошедшего, в котором ему пришлось принимать живейшее участие, но вопросов он не задавал, ждал, что всё как-нибудь само объяснится.
— Прости, — буркнула Земляна, первой нарушив молчание.
— Дыра, — сказал я.
— Прости, я не думала, что так будет.
— В стене моего жилища теперь — дыра.
— Ну оплачу я тебе ремонт!
— Ноябрь на дворе, а у меня в стене — дыра! Ремонт пробитой насквозь стены — это, ты думаешь, так просто? Типа, кастанул Знак «Отремонтируйся» — и всё⁈
Тут Гравий поднялся и молча, в своей манере, ушёл. Я на это не обратил внимания, у меня тут свободная территория. Идите, куда хотите, кроме заколоченного крыла и особенно подвала. Надо бы, кстати, в подвале Трещоток понаставить, хороший Знак, полезный. Тряханём Потапа — за пожар рассчитается.
— Владимир, ну чего ты от меня хочешь⁈ — начала злиться Земляна. — Я с ним правда говорила, мы всё решили. Откуда мне было знать, что он, напившись, расстроится⁈ Ты, между прочим, тоже молодец. Один раз он к тебе уже завалился в таком состоянии, сам рассказывал. Вот взял бы и ещё тогда Знак поменял.
— Если я Знак поменяю, мне потом придётся бегать по всем людям, которым этот Знак нужен, и вручную обновлять прошивку.
— Ну так и оставь Знак для всех во дворе, как есть, а в комнате у себя другой, не для всех.
— Мысль, может, и хорошая, но — нахрен. В комнате, с высокой долей вероятности, пьяный Аврос найдёт кого-то из охотников, кто с ним сладить сумеет. А во дворе начнёт палить по гражданским. Там, в пристройке, ребёнок грудной, между прочим. Или не грудной уже? Хэзэ, не помню, в каком возрасте их от груди отнимают. Хотя некоторые до старости висят, родителей доят…