Я поморщился. Этого мы не репетировали, это Николка уже отсебятину погнал. Но, впрочем, ладно. Пока в образе — норм.
Встреча у двух джентльменов подошла к концу. Они попрощались, и тот, что помоложе, бросая взгляды на Николку, двинулся к выходу. Я, удовлетворённо кивнув, взялся за еду. Крючок проглочен. Осталось дождаться, пока по дворцу поползут слухи и достигнут ушей Министра.
Дожидаться, пока Николка вспомнит, что мы здесь, вообще-то, по делу, пришлось довольно долго. Наконец, вспомнил, соизволил украдкой взглянуть на меня.
Я указал взглядом на выход. Николка поскучнел и посмотрел на недопитую кружку. Я категорически поднялся. Николка вздохнул, в несколько глотков прикончил кружку и объявил:
— Увы, друзья мои, теперь я должен удалиться. И рад бы остаться, но влекут неотложные государственные дела… Эй, любезный! — он поманил мальчишку, натирающего полы. — Поймай-ка мне извозчика до гостиницы Пале-Рояль!
Пацан бросился к двери. Я вышел вслед за ним. Немного пройдя по улице, свернул в безлюдный переулок. И перенёсся Знаком в Пале-Рояль.
Не успел осмотреться в номере, где разместил Николку, как меня захлестнуло верёвочной петлёй. Руки намертво притянуло к бокам.
— Стой, где стоишь, тварь! — на плечи мне с двух сторон опустились могучие руки.
— Тоже рад вас видеть, мужики, — кивнул я.
Попробовал применить Знак Перемещения. Не работает. Отлично.
— Ох, — сказал Демид. — Извиняй, Владимир! Не разглядели, что это ты.
Его подручный ослабил петлю. Я выбрался. Кивнул:
— Да ничего. Не насмерть же раздавили. Хорошо работаете, молодцы!
Довольные Демид и его подручный, дюжий парень-охотник, приосанились.
Третий персонаж, появившийся на сцене, поклонился.
— Рад вас приветствовать, Владимир Всеволодович.
— Угу. Давно не виделись.
Я ещё раз придирчиво осмотрел номер, подготовленный для Николки. Две комнаты, спальня и гостиная, очень удобно. Из прихожей попадаешь в гостиную. А из спальни в ту же гостиную легко и свободно попадает тот, кто тебя поджидает.
Я очень надеялся, что в этот раз Министр явится самолично. Вряд ли доверит кому-то ещё вытягивание из Николки информации — что именно тот знает, а о чём просто натрепался, дабы вымолить прощение. Попасть в номер, когда Николки там нет, ознакомиться с обстановкой, а в нужный момент перенестись амулетом наподобие троекуровского — дело не хитрое. На месте Министра я бы Николку из номера изъял, перетащил тем же амулетом в тихое укромное место, и там уже допрашивал без шума и пыли. Исполнить изъятие Николки можно буквально в считанные секунды, поэтому операцию я подготовил тщательно.
В стене гостиной, противоположной спальне, находилась ещё одна дверь. Она вела в другую спальню, номер когда-то состоял из трёх комнат, но этой не повезло. Плохо прогревалась, зимой постояльцы жаловались на холод и сырость. Устав выслушивать жалобы, владелец гостиницы велел смежную дверь запереть и сдавать номер как двухкомнатный. Дверь замаскировали большим зеркалом, в запертой спальне устроили кладовку, где хранили всякий хлам. По моему распоряжению хлам выкинули, его место заняли Демид с подручным и мой новый знакомый.
Никита Григорьевич Разумовский, тот хлыщ, что провожал меня к государыне. Он оказался мало того, что охотником, ещё и князем. Единственным, обладающим Силой, в своём чрезвычайно разветвленном и влиятельном роду. Охотник среди дворянских детей — вообще случай редкий, в светском обществе рассматриваемый как нечто не вполне приличное. Аристократу махать мечом наравне с простолюдинами — фи! Такого рода способностями не принято было хвастаться.
Но Никита Григорьевич оказался парнем дальновидным. В великосветских гостиных он свой талант не светил, но и забивать на него не стал. Почувствовав Силу, уговорил папашу нанять учителя из охотников, потихоньку осваивался. И когда у власти оказалась нынешняя государыня, охотничьему племени очевидно благоволящая, предстал пред светлые очи и доложил, что готов служить. Государыня, разумеется, такой готовности обрадовалась. Теперь Никита Григорьевич рулил во дворце всем, что было связано с использованием Силы.
В частности, по его распоряжению сконструировали амулеты, запрещающие применение Знаков, в Зимнем дворце это было одной из мер безопасности. Именно такой амулет Разумовский активировал сразу, как только в гостиной у Николки появился я.
— Как полагаете, Владимир Всеволодович, когда нам следует ожидать дорогого гостя?
Я развёл руками.
— Это уж вам лучше знать, как быстро здесь распространяется информация. Наживку заглотили только что, у меня на глазах. Поэтому, думаю, уже с этой минуты нужно быть настороже. Николка появится здесь где-то через полчаса, посидит для виду в номере, вечером отправится ужинать. Пока его не будет, я на месте Министра прибыл бы сюда и поджидал.
— Уверены, что и мы должны выжидать до самого момента нападения? Быть может, стоит обезвредить Министра сразу, как только он появится?
Я покачал головой:
— У меня нет уверенности, что это будет именно он, а не очередной порученец, заряженный на единственную операцию. Николка, по крайней мере, сможет сказать, он это или нет. И если явится не Министр, преждевременными действиями самого Министра мы спугнём… Нет уж. Работаем, как договорились. Я на связи, — я показал амулет-передатчик. Второй отдал Разумовскому.
Тот кивнул.
— Хорошо. Какие планы у вас?
— Сейчас метнусь по своим делам. Мне нужно встретиться с одной чрезвычайно капризной дамой. К вечеру буду в мастерской у Ползунова, это отсюда не далеко. Ваш вызов услышу и тут же появлюсь.
Разумовский покивал с выражением глубокого понимания на лице.
— Удачи вам с капризной дамой, господин Давыдов! По себе знаю, сколь приятны победы именно над капризными.
— Благодарю. Удача мне понадобится.
Демид гоготнул. Он-то знал, о какой даме речь.
Я поклонился и вышел. От крыльца гостиницы переместился к домику, где обитала Мстислава Мстиславовна.
— Бабуля не в духе, — доложила мне прекрасная Глафира. Кем она приходится Демиду, я, кстати, так и не понял, надо бы выяснить.
Судя по тому, что Глафира тусила во дворе, опасаясь заходить в дом, бабуля действительно пребывала не в духе. Об этом же свидетельствовала доносящаяся из дома отборная брань. Мстислава костерила на чём свет стоит какого-то Алексашку. Не удивлюсь, если Невского.
— Ежели вам снова починить чего, то лучше бы завтра, — вздохнула Глафира. — В завтрему, глядишь, отойдёт. Подолгу она не буянит, годы уже не те.
— Да нет уж. Рискну сегодня.
Я открыл дверь, шагнул через порог. В следующую секунду поймал летящую в лоб кочергу.
Похвалил:
— Метко… Мстислава Мстиславовна! Я пришёл сделать вам предложение.
Мстислава, снявшая с ноги валенок, замерла со снарядом в руке.
— А ну, подойди ближе. А то я тебя и разглядеть-то не могу.
Я подошёл ближе. Единственный глаз Мстиславы взглянул на меня светло и незамутненно. Ни капли узнавания во взгляде не промелькнуло.
— Владимир Давыдов, к вашим услугам. Мы с вами провели вчера незабываемый вечер.
— Незабываемый — это я могу. — Мстислава рассматривала меня с интересом. Наконец вынесла вердикт: — Парень ты справный, но замуж за тебя не пойду. Свобода дороже!
— Чрезвычайно приятно встретить в вашем лице носителя моей собственной жизненной концепции.
— Чегось?
— Говорю, замуж необязательно. Я на службу и незамужних принимаю. В этом плане абсоюлютно толерантен.
— На службу? — насторожилась Мстислава.
— Ну, с моей стороны в наличии охотники, которые зимой со скуки в спячку впадают. А с вашей — драгоценный боевой и жизненный опыт. Как глава ордена, приглашаю вас в свой оплот штатным инструктором.
Собиралась Мстислава недолго. Через полчаса мы стояли возле нового оплота в бывшем доме Воздвиженской.
Но распахнуть перед дамой дверь я не успел, та открылась сама.
— Ваше сиятельство, многоуважаемый господин Давыдов! — обрадовался вылетевший на крыльцо Брейгель. — Вы таки не поверите, как я желал вас увидеть! Больше, чем жених желает обладать невестой. Я отложил все неотложные дела и устремился в сию обитель, дабы… О, боже! — Брейгель схватился за сердце. — Зачем вы мне делаете дурно? Что это на вас надето⁈
Он оглядел мой костюм из магазина готового платья таким взглядом, что я на всякий случай приготовился кастовать Мороз. Вдруг вспыхнет.
— А на вашей даме? — Брейгель перевёл взгляд на Мстиславу. — Я таки не понимаю, многоуважаемый господин Давыдов, что плохого вам сделал Яков Брейгель? Для чего вы позорите меня на всю Империю?
— Да я в этом костюме двух часов не проходил, это вообще маскировка. Какая, к чёрту, Империя?
— Ах, оставьте! — Брейгель закатил глаза. — Мне прекрасно известно, что вы путешествуете по всему миру! И теперь, думая о том, в каком виде это делаете, я навсегда лишусь сна.
— Да не путешествую я, блин! Говорю же, только что надел. А даже если бы и путешествовал, кто меня видит? Твари в Пекле?
— Ни одна тварь не грешна настолько, чтобы лицезреть подобный кошмар! Если вам нужен был костюм для визитов в Пекло…
— Да всё, всё, я понял. А ты чего пришёл-то?
Выяснилось, что пронырливый Брейгель, узнав о моей бурной деятельности, решил получить подряд на пошив одежды для охотников.
Я рассудил, что мысль неплохая. Обновление гардероба охотникам не помешает, многие натурально в лохмотьях ходят. Пообещал Брейгелю подумать.
Войдя в оплот, оценил:
— Ого!
Захар и Тихоныч поработали на славу. Дом был отмыт, печи топились, окна украшали нарядные занавески, полы — дорожки.
У входа два шапочно знакомых охотника примеряли к стене вешалку. Руководил работами Алексей.
— Иван, давай чуть выше! Ещё чуть-чуть! Ага. Вот так, прибивай.
Застучали молотки.
Алексей повернулся к нам. С интересом уставился на Мстиславу.
— Принимай пополнение, — отрекомендовал я. — Мстислава Мстиславовна, будет работать инструктором. Обеспечь человеку проживание и полное довольствие. Сегодня Мстислава Мстиславовна отдохнёт, а с завтрашнего дня начнёт вести уроки.