Мстислава постаралась принять максимально солидный вид.
— Э-э, — сказал Алексей.
— Вопросы?
— Не-не, я всё понял. Идёмте, уважаемая, покажу вам комнату.
Пока Алексей пристраивал Мстиславу на новое место жительства, я прошёлся по дому. Оценил обстановку комнат, новенькие скатерти в столовой и посуду в кухне.
— Обживаетесь? — спросил у подошедшего Алексея.
— Ага. Тут недавно мальчишка до тебя прибегал. Рассыльный из конторы братьев Урюпиных.
— Яшка, что ли?
— Вроде так. И другого пацана с собой привёл. Сказал, что тот, вроде, Силу охотничью чует.
— Это как?
— Да болтали, говорит, в переулке, рядом — никого. И вдруг пацан говорит: «Охотники идут!» Яшка его на смех поднял, а через минуту из-за угла и правда двое охотников показались. Яшка пацана сюда потащил.
— Молодец Яшка. И что же, есть Сила?
Алексей развёл руками:
— Я не почувствовал. Но это ничего не значит. Ранг-то у меня — сам знаешь, не высокий. Велел им в другой раз приходить, когда тут посерьёзнее меня охотники будут.
Я задумчиво хмыкнул. Что-то кучно одарённые дети пошли, поколение индиго, блин. Неофит, потом тот пацан, который с дятлом в шашки играл, девчонку мы с Земляной тоже в одной деревне встречали, взяли на заметку.
Вообще, конечно, надо бы за такими детьми приглядывать. Брать под крыло, пока на них какая-нибудь тварь вроде Троекурова не вышла. Благо, и возможность такая есть.
— Вот что, Алексей. В старом нашем оплоте амулет есть, который в своё время у Троекурова изъяли. Позволяет разглядеть в человеке потенциального охотника. Сейчас, как тут закончим, смотайся-ка за ним. Там без дела пылится, а нам полезен будет.
Алексей покачал головой.
— Ишь! Каких только амулетов не бывает… Понял. Сделаю.
— А у тебя-то самого как Силу обнаружили? — заинтересовался я. — Ты же дворянин, по-хорошему с нашей братией и пересекаться-то не должен.
— Да я тогда ребёнком был. С другом в кабак пробрались, где охотники сидели, посмотреть на них хотелось. Ну, один нас и выловил. И посмотрел. Друга сразу выгнали, а мне объяснили, что есть Сила. Ну, у меня глаза-то загорелись… — Тут Алексей грустно шмыгнул носом. — Да только и меня в итоге выгнали. Сказали, мол, подрасти сперва. Нет у нас времени с мелюзгой носиться. Обидно было, а куда денешься. Ну, потом то, другое… Я, вроде, и забыл. Но однажды появился на пороге охотник. Недели не прошло, как матушка моя преставилась, тяжело было. Я и подумал — может, вот она, судьба? А оно вон как обернулось.
— Ясно. А с боссом своим ты расплатился?
— Да не, когда бы успел? Мы ж костей добыли всего ничего.
— Ну с тех пор уже, почитай, больше суток прошло. Я думал, может, ты…
— Нет. Я же тут, не до охоты пока… А тот — до пятидесяти поднял.
— Чего?
— Пятьдесят костей теперь требует за выход из ордена. И, говорит, каждую неделю накидывать будет. А тут зима впереди. Не знаю я…
Нет, ну это уже вообще не дело. За выход из ордена на счётчик ставить — где такое видано? Бизнес бизнесом, но совсем-то уж наглеть не надо.
— Организуй-ка мне стрелу с этим прекрасным человеком.
— Чего организовать? — захлопал глазами Алексей.
— Встречу. Скажи, мол, так и так — Владимир Давыдов хотел бы встретиться и поиметь с вами беседу.
— А может, не надо?
— Надо, Лёша. Надо. Делай.
Тут Мстислава, до сих пор дисциплинированно молчавшая, подала голос:
— И вот это — тоже охотник, что ли? — указала кивком на Алексея.
— На административной должности, — сказал я. — Непосредственно на тварей выходит редко, но здесь, в доме, по хозяйству все вопросы решает он. Будете тесно сотрудничать. Так что знакомьтесь. Мстислава Мстиславовна, Алексей Феоктистович.
Мстислава, как я заметил, попыталась одними губами повторить отчество. Получилось так себе, и бодрая старушка приняла мудрое решение:
— Славкой зови, — миролюбиво ткнула она Алексея в грудь сухим кулачком. — Чего там церемониться, Алёшка. Все свои.
Ползунов нынче вечером пребывал дома в компании одной лишь Александры Урюпиной. Некроинженер для разнообразия отсутствовал, что, похоже, Александру лишь радовало. Вряд ли Юлиан Юсупович способствовал насыщенной половой жизни влюблённых. Я представил, как в самый разгар действа тот врывается в спальню, бормоча что-то вроде: «Вы знаете, Иван Иванович, я думаю, что вы здесь даёте неправильный угол. Согласно моим расчётам, половое сношение будет более продуктивным, если…»
— Чему вы смеётесь? — прищурилась Александра.
— Не обращайте внимания, — отмахнулся я. — Жизнь — вообще смешная штука.
Мы сидели за обеденным столом. Моему присутствию, как ни странно, Александра вовсе не огорчалась. Впрочем, я и мешать не собирался. Помогать тоже желанием не горел.
Вообще, глядя на эту пару, я вдруг вспомнил Катерину Матвеевну. Тонкий лучик невинности в окружившем меня мраке разврата. Не то чтобы я так уж страдал в этом мраке. Совсем даже наоборот: темнота — друг молодёжи. Но лучик-то, лучик! Надо бы Катерину Матвеевну навестить. Вот разгребу немножко дела, и немедленно.
— Как с проектом производства? — обратился я к Ползунову.
— Готов, — кивнул тот. — Буквально сегодня с Юлианом Юсуповичем закончили чертежи и расчёты. Построить цех с этим вашим конвейером, обучить рабочих, всё отладить… Ну, при самом благоприятном раскладе, если прожект получит монаршее одобрение…
— Получит.
— К весне можно будет рассчитывать на первую партию пауков. Кстати говоря, как ты предполагаешь их использовать?
Глава 14
Я пожал плечами.
— Ну… «Твари. Убивать». Как ещё-то использовать оружие?
— Это понятно. Я про технические тонкости. Пауки ведь, как ты успел заметить, не самоходны, они будут подчиняться хозяину. И если все будут привязаны к одному, то все, как один, будут выполнять единственную команду. Это, безусловно, создаст огневую мощь, но не позволит гибко реагировать на изменение ситуации. А в Пекле это, сколь я понимаю, немаловажно.
— Ну да, — задумался я.
— Другой вариант — у каждого охотника свой паук. Но тут тоже должны присутствовать осторожность и вдумчивость. Я полагаю, охотнику очень легко будет увлечься и уйти вслед за конструктом в такие дебри, откуда он не выберется живым. Конструкт, разумеется, будет биться, но не сможет контролировать абсолютно всё.
— Верно, верно… Для начала я думаю присвоить личных пауков самым проверенным и вменяемым из охотников, тем, на кого лично я без вопросов смогу положиться. Так пройдёт вторая волна испытаний. Ну а потом уже раскатаем обнову на всех. И там — да, разумеется, будут случаи гибели по собственной дурости или неудачливости, будут потери людей и конструктов. Не без того, Иван Иванович, такова уж доля охотников. Но зато в общем и целом мы обретём огромную силу, которую сможем противопоставить тварям, заполонившим Пекло.
— Полагаете, удастся очистить Европу целиком?
— Полагаю, это — вопрос времени. Мёртвые твари — это новые кости. Новые кости — это новые конструкты. Новые конструкты — это мёртвые твари. Если грамотно наладить производство, то…
— Господа, неужели так обязательно даже за обедом говорить о делах? — вмешалась Александра. — Ну право же… Я понимаю всю важность того, что вы обсуждаете, но ведь иногда необходимо и отдыхать. Вы не находите?
Тут у меня в кармане зажужжало. Я промокнул губы салфеткой, извинился и достал амулет. Сжав в нужном месте, хотел уже сказать «приём», но из амулета полетел такой плотный поток грохота и матерных воплей, что вопросы, в целом, сделались лишними.
— Прошу меня простить. — Я встал. — Дела государственной важности вынуждают покинуть. Благодарю за ужин.
И мгновенно перенёсся в «Пале-Рояль».
В номере было темно, и шла драка. Это всё, что я понял. Бились ожесточённо. То и дело взвизгивал Николка.
— Господа, — сказал я, — погодите секунду, свет зажгу.
Пяток Светляков поднялись к потолку, озарив помещение тусклым светом. Н-да, администрация будет в восторге. Стол — пополам, стулья — в труху, ковёр комом, повсюду брызги крови.
Основное действо сейчас происходило на развалинах стола. Там Демид упоённо бил морду обмякшему Николке. Разумовский и третий охотник, сцепившиеся неподалёку, при свете расцепились. Демид, занеся в очередной раз кулак, вдруг задумался и опустил его.
— А где же наш враг? — спросил я. — Убили и съели? Хвалю.
Мужики с окровавленными физиономиями удивлённо озирались.
— Дверь открылась, — шмыгнул носом Демид. — И кто-то вошёл. Я на него и кинулся.
— И я, — подтвердил Разумовский.
— И я тож, — кивнул третий охотник.
— Молодцы… Свет организовать не додумались?
Не додумались. Караулить предпочли в темноте — из тех соображений, что в темноте спрятаться легче, — а Знаком Светляка, кроме меня, никто не владел.
— Да это же я вошёл! — простонал Николка. — Дурачьё…
— Вот я тебе сейчас за «дурачьё»! — замахнулся Демид. — Не мог это ты быть! Ты тут сидел.
— Да ускользнул я от вас. По гостинице прошвырнулся…
— Искал, что спереть? — хмыкнул я.
Николка потупился. Пробормотал:
— Да место-то какое богатое… Чай, не убудет с них.
— С них-то, может, и не убудет. А вот сам ты — начинаешь потихоньку делать выводы, как тебя судьба дрючит за твоё милое хобби?
— А?
— Буй на! Как пытаешься что-то украсть, так либо по морде огребаешь, либо вообще в некрасивые блудняки встреваешь. Сделай уже правильный вывод: ни к чему хорошему эта дорожка не приведёт. Хотя из номера ушёл красиво, тут не спорю. Троих охотников провёл.
— Да их не провести — себя не уважать! — немедленно надулся от гордости Николка.
Демид вновь на него замахнулся, и Николка, закрывшись локтем, жалобно запищал.
— Амулет опустошился, — вздохнул Разумовский. — Тот, что Знаки запрещает. Эх…
— Решаемо. Давай сюда. Я быстро.
Взяв амулет, я переместился домой. Достал новую зарядку, выйдя во двор, положил её на землю, сверху — амулет. Тот стремительно раскалился, потом начал остывать. Я взял его двумя пальцами, покидал с ладони на ладонь, остужая.