Конечно, разумно ждать нападения либо на Питер, либо на меня — учитывая то, что Министра прищучили в Питере, а чертям ненавистен я лично. Однако бережёного бог бережёт. И мне бы очень не хотелось, чтобы из-за моей небрежности погибли невинные люди.
В Смоленске я без труда отыскал в кабаке Харисима. От моих новостей он мигом протрезвел и засобирался. Пообещал предупредить всех своих. Напуганным Харисим не выглядел, скорее радостно возбуждённым. Складывалось впечатление, что все запасы на зиму он уже просадил и как раз думал, как дальше жить, когда нарисовался я. Я пообещал, в случае чего, забрать Харисима биться с чертями. Хороший мужик, надо помогать.
Дальше рванул в Полоцк.
— Черти? — задумчиво произнёс Глеб. — Невидаль, однако…
Мы с ним стояли на стене — был черёд Глеба нести вахту.
— Никогда толпой не налетали?
— В старые времена всякое бывало, но сам я не видал. Не любят черти так делать.
— Почему?
— Ну, почему… Есть там какая-то сложность. Вроде как, если слишком много чертей оттуда в наш мир выйдет — что-то где-то как-то сломается.
— Очень понятно, спасибо.
— Да брось, этого никто толком не понимает. Знаем лишь, что Кощей чертей почему-то не выпускает. Если прознает, что кто-то вылез, сильно наказывает. Поэтому они — тишком, тишком сюда ползут. Собаки.
Я записал информацию на всякий случай в ячейку памяти и попрощался с Глебом.
Следующим пунктом была Сибирь. Я перенёсся в тайгу, на знакомый участок, где валил деревья железный человек. Там уже кастанул Путеводное Яблочко и наказал ему вести к Гравию. Яблочко повело, вообще без разговоров. Картинку я не вызывал — не видел смысла. Знаком я по картинке всё равно не перенесусь… Хотя… Быть может, если прокачать Яблочко…
Через сотню метров пешего хода по колено в снегу идея прокачать Яблочко показалась мне вполне здравой. Ещё через сотню — вообще гениальной. Я остановился. Заставил Яблочко показать картинку — вдруг узнаю местность? Может, Гравий у себя в Оплоте откисает? Увы. Гравий бодро пёр куда-то на лыжах. Местность, навскидку, ничем не отличалась от той, что я видел вокруг себя, но это ничего не значило. Гравий мог и в ста километрах от меня находиться.
Я посмотрел на висящее передо мной Яблочко, сосредоточился… Не-а.
Причём, чувствую ведь, что есть куда расти! Но открыть следующий уровень не получается. Видимо, не по рангу пока.
Кстати, о рангах. На счету у меня четыреста шестнадцать родий, до Гридя рукой подать. С учётом богатства, хранящегося в сарае, в буквальном смысле слова — только руку протяни, даже охотиться не надо. Как перестану гонять по пресеченной местности, надо будет озаботиться этим вопросом. Посмотреть, что смогу открыть на новом ранге и принять решение. А пока… Я вздохнул и перенёсся в Давыдово.
— Сибирь⁈ — Тварь от возмущения взвилась так, что чуть крышу головой не проломила. — Сибирь большая! Жрать нечего, снег кругом! И этот ещё лазит, как его…
— «Этот» сейчас лазит в другом месте, за него не переживай.
— А снег⁈ Тоже в другом месте?
— Снег и у нас уже выпал.
— У нас снег — это вообще не снег! А там снег — вот это снег!
— Ладно, понял. Так Гравию и скажу, что он прав.
— Чего это он прав? — Тварь уставилась на меня с подозрением.
— Да сказал, что слабо тебе будет его догнать. На лыжах, говорит, ездит быстрее, чем ты скачешь.
Сокол на насесте насмешливо заклокотал.
— Тебе вообще слова не давали! — рявкнула на него Тварь. — Это Гравий твой ездит быстрее меня? Да я не знаю, где он лыжи-то такие нашёл, чтобы тушу его выдерживали!
— Где-то нашёл, спрошу. Мне тоже пригодятся.
— Это зачем ещё?
— Да он меня тоже научить обещал. Сказал, как научишься на лыжах, так лошадь больше вообще не нужна будет.
— Это я-то не нужна? — глаза Твари наполнились слезами. — Хозяин! Ты что такое говоришь?
— А ты что говоришь?
— А что я говорю?
— Что не повезёшь меня в Сибирь. Что там снег, жрать нечего…
— Пф-ф! Снег! Можно подумать, у нас снега нету. Тоже мне, диковина… Садись, поехали! Где там твой Гравий?
Глава 24
Чтобы сократить путь, я перенёсся Знаком вместе с Тварью туда, где только что был. Тварь зажала в зубах амулет, и перенос прошёл гладко. Я призвал Путеводное Яблочко. Тварь поскакала за ним.
Через полчаса мы увидели свежую лыжню. Ещё через десять минут показался Гравий.
— Лыжи твои — отстой! — объявила Тварь, остановившись рядом с ним.
Гравий посмотрел на лыжи и пожал плечами.
— Что⁈ — воинственно рявкнула Тварь.
— Что? — удивился Гравий.
— Нечего сказать⁈
— Нечего. Это ж не я к тебе прискакал, а ты ко мне. Стало быть, ты и говори.
— Логично, — вклинился я, воспользовавшись тем, что Тварь от возмущения потеряла дар речи.
Спешился, поздоровался с Гравием и в нескольких словах обрисовал суть вопроса.
— Черти? — переспросил Гравий. — А чего им неймётся-то?
— Да так. Есть причина… Ты со мной?
— С тобой, а как же. Охота об эту пору — сам знаешь. А тут хоть кости размять.
— Своим передашь?
— Кого найду, расскажу. Прямо сейчас в Оплот и двину. И до тех охотников, про кого знаю, где они, тоже доберусь.
— Спасибо, дружище!
Я снял рукавицу, протянул Гравию ладонь. Рукав сдвинулся вверх, открывая запястье. Гравий на него задумчиво посмотрел.
— С хозяином говорил уже?
— Чего? — удивился я. — С каким хозяином?
— С лесным, — Гравий кивнул на мою руку.
Запястье огибал прут, полученный от лешего. Я про него, честно говоря, уже и думать забыл. Болтается на руке какая-то ерунда, не мешает — ну и ладно.
— Не, не говорил. Да мы с тех пор, как я ему башку отрубил, больше и не виделись.
— Призвать можно.
— Наверное. А о чём мне говорить с лешим?
Гравий в очередной раз пожал плечами. Он, кажется, в принципе не очень понимал, для чего люди разговаривают. Но, видимо, если кто-то умеет это делать, то почему бы умением и не воспользоваться.
— Да мало ли о чём. Земные твари потусторонних не любят. Вдруг расскажет чего.
— Хм-м. А как его призвать?
— Того не ведаю.
— Потому что ты дурачок, — назидательно сказала Тварь. — И лыжи у тебя дурацкие!
Гравий посмотрел на меня.
— Можно, я ей по челюсти двину?
— Двинь. Только подожди, отойду подальше. А то орать будет, оглохнуть боюсь.
Тварь возмущенно заржала.
— Хозяин! Он меня бить хочет!
— А что он должен делать, по-твоему? Молча выслушивать оскорбления?
— Нет! Молча неинтересно. Он должен отвечать!
— Он не любит разговаривать. Не знаешь, случайно, как лешего призвать?
— Понятия не имею. Нужна мне больно всякая ерунда, — Тварь надменно фыркнула и отвернулась.
Я, не придумав ничего другого, потёр браслет пальцем. С лампой джинна ведь сработало, так почему бы с лешим — не?
— Ай! — взвизгнула Тварь. И отскочила в сторону.
Прямо у неё перед носом завертелся снежный буран. Этакое небольшое торнадо, которое стремительно росло. Через минуту вращение остановилось. Перед нами стоял «дед Архип».
Он отряхнулся от снега. Раздраженно уставился на меня.
— Звал? Давай желание!
— Не. Желать я пока ничего не желаю. Поговорить хочу.
«Дед Архип» сплюнул.
— Бабу заведи, с ней и болтай! А меня зови, когда желание исполнять надо будет. Нашёл, тоже, болтуна! — он явно собрался исчезнуть.
— То есть, информация о том, что в наш мир собрались черти, тебе не интересна?
— Черти? — леший насторожился.
— Они самые.
— На кой?
— Да кто ж их поймёт.
— Ой, врё-ёшь, — леший погрозил мне пальцем. — Ежели знаешь, что собрались, стало быть, знаешь, почему! Нешто ты и их допёк?
— Ну, так. Есть несколько спорных моментов…
— Ай да ухарь! Я сразу понял, что не простой ты паренёк. Мстить тебе полезут?
— Обещались.
— Знаешь, чем они сильны?
— Не знаю. До сих пор ни одного не видел. Чем?
— Исчезать могут. Сквозь землю проваливаться, обратно откуда пришли. Как почуют, что прижало, так и — фьють! — леший мотнул головой. — И хрен поймаешь. Не нырять же за ними туда.
— Да не хотелось бы. У меня там родственников нету.
— Во-от. Тем черти и сильны.
— Я слыхал, не в любом месте они нырять могут, — обронил Гравий.
Леший покивал:
— Верно говоришь. Есть места, где их сама земля сквозь себя не пропускает.
— Что за места?
— Чужие, — леший прищурился. — Ихнему брату не подвластные! Наши.
— Угу. То есть, в твоём лесу чёрт вылезти не сможет?
— Тайга большая, — проворчал леший. — Там, где я силён — не сможет, да.
— И провалиться под землю, соответственно, тоже?
— Тоже.
— Спасибо. Понял, принял. Всё, больше не задерживаю.
— А желание-то? — леший посмотрел на меня.
— Говорю же, не придумал ещё. Но ты далеко не уходи, как придумаю, позову.
Леший вполне по-человечески выругался и исчез. А я, оглядевшись, обнаружил, что исчезла ещё и Тварь. Утекла незаметно, но следы оставила. Цепочка следов уводила в лес.
— Тварь! — окликнул я. — Только не говори, что опять жрёшь!
— А тебе жалко, что ли? — долетел издали недовольный голос. — Ягодки вку-усненькие! Морозцем ударило — ух, хороши!
— Рябину хрумкает, — присмотревшись, доложил Гравий. — Там её полно.
— Ну, пусть хрумкает. Я домой, обедать пора.
— Обедать⁈ — Тварь немедленно образовалась рядом со мной.
Домой мы переместились Знаком. Материализовались посреди двора и стали свидетелями новой попытки проникновения на территорию.
— Уверяю вас, Владимир Всеволодович прекрасно меня знает, — доказывал от ворот голос Разумовского.
— Это я не сомневаюсь, господин хороший, — басил в ответ Данила. — Я вас и сам тут уже видал. А только барин велели никого не пускать. У нас, это…
— Военное положение, — с готовностью подсказал вертящийся рядом Неофит.