Двадцать родий. Всего… Этот чёрт был самым слабым из всех, что встретились в этот заход. А согласно справочнику — самым слабым вообще.
Нет, что-то тут нечисто. Либо я чего-то не понимаю, либо я чего-то не знаю, одно из двух. Может, там, в потустороннем мире, сильные черти в принципе — редкость?
Думая, я уже поднимал ранг. Сначала — неприятное чувство опустошения. Минус пятьсот родий — это ж какое разорение. Зато потом — обалденное чувство, что я становлюсь сильнее. Гораздо сильнее! А бонусом полностью восстановилась потраченная мана.
— Вешайтесь, котятки. Гридь вступает в игру, — усмехнулся я и вышел в коридор.
Мою силу, вероятно, почувствовали охотники. По крайней мере, не видя меня, они раздались в стороны, и я оказался нос к носу с израненным чёртом.
— Убирайся! — завизжал тот. — Умрёшь!
Я молча вогнал сияющий меч ему в рыло. Тварь буквально захлебнулась зеленью.
Ещё двадцать родий, ещё один слабак. Половину добычи я тут же израсходовал на то, чтобы довести до апогея Знак Меч.
Развернулся и пошёл, а потом побежал мимо охотников, мимо Разумовского, которые кричали что-то восторженное (шутка ли — на ранге Воин-Мастер против чёрта хотя бы постоять и выжить, есть чем гордиться). Выскочил на улицу и огляделся.
Здесь совокупные охотничьи силы также одерживали уверенную победу. Единичных чертей окружили и попросту добивали. Особенно старался Разрушитель, который прошёл боевое испытание с блеском. То есть, и здесь — ничего. В смысле, такого, из-за чего стоило бы напрягаться.
— Туши жечь будете — рога берегите! — крикнул я. — Рога — ценное сырьё!
Дальше переместился на развалины храма. Увидел Терминатора и паука в окружении чертячьих туш. Роботы замерли в ожидании новых врагов. Но врагов не было. И здесь — тоже…
— Вот не припомню, чтобы чуйка меня подводила, — процедил я сквозь зубы.
Следующее перемещение — дом Ползунова.
На новом ранге Перемещения лишь легонько щекотали шкалу маны, по ощущениям. Да и вообще, я ощущал себя невероятно сильным. А до кучи — выносливым. Мог вынести кого угодно с одного удара. Но выносить было некого и здесь. Дом пуст, во дворе никого.
А значит, остаётся только Давыдово.
Перемещаясь, я готовился увидеть языки пламени, крики людей и насмешливый визг чертей. Настоящих, сильных, у которых по полусотне костей!
Но и здесь было тихо. Дом как дом, на первом этаже, в столовой и кабинете Давыдова горит свет. Всё выглядит более, чем мирно. Я двинулся к дому, но меня настиг оклик.
— Владимир!
Обернувшись, я увидел сходящего с «якоря» Разумовского. Он настороженно огляделся по сторонам. Сделал, очевидно, те же выводы, что и я.
Повернулся ко мне:
— Тоже не веришь?
— Не верю, — мотнул я головой. — Слишком всё просто. Как будто это был лишь отвлекающий маневр.
— Согласен с тобой. Но от чего нас отвлекали?
— Ты проверил дворец? Государыня, приближенные?
— Только что оттуда, там всё спокойно. Я вспомнил, что у тебя здесь…
Тут Разумовский осекся. Я с интересом склонил голову.
— Ну? Что у меня здесь?
— Ты знаешь…
— Да я-то знаю. А вот ты откуда знаешь?
Разумовский поморщился.
— Давай не будем начинать этот разговор. Помни, кому я служу. Я не скрывал, что сведения о тебе мы собирали. Заметь, Владимир: никто не вмешался. Никто не чинил тебе препятствий.
— На том — спасибо.
— Тебе доверяет лично государыня, это высший знак доверия из всех, какие можно представить. Однако и тебе может быть нужна помощь.
— Убедил, Никита. Только имей в виду на будущее: если что-то интересно, спрашивай напрямую, шпионить за мной не надо. Могу сказать — скажу. Не могу — не скажу, а сам не раскопаешь. Посему на этом ты, как порядочный человек, должен будешь остановиться. Понял?
Разумовский кивнул:
— Договорились. Идём, проверим дом.
Дома, за нервной игрой в карты (насколько я успел понять, прежде чем на меня обратили внимание, часть участников играла в подкидного, а часть — во что-то вроде марьяжа, но никто не отдуплял, что что-то не так) сидели оба инженера, Александра Урюпина, Тихоныч и тётка Наталья. Увидев нас, все одновременно вскочили.
Я взмахнул рукой, останавливая расспросы.
— Как у нас тут? Всё хорошо?
— Всё прекрасно, — отчиталась тётка Наталья. — А девочка-то цела?
— Какая девочка? — не понял я.
— Земляна же!
— Пф! Эта девочка десять мальчиков уложит. Всё с ней хорошо, скоро вернётся. Если, конечно, на пару суток в кабаке не застрянет… Никит, побудь пока тут, я другие места проверю.
Мой новый ранг позволял перемещаться, расходуя гораздо меньше сил, чем прежде. Я воспользовался этим, чтобы заглянуть во все важные локации.
Но ни в Смоленске, ни в Полоцке, ни в Сибири не происходило ничего экстраординарного. Всё было спокойно и мирно. Длинная декабрьская ночь подходила к концу.
Однако жуткое ощущение того, что всё ещё не закончилось, что всё ещё даже не началось, меня по-прежнему не отпускало. Как будто я забыл о чём-то очень и очень важном, о чём нельзя было забывать…
— Черти пришли не за мной, — бормотал я, вышагивая по столовой. Мои домашние и гости молчали, чтобы не мешать мыслительному процессу. — Они хотели забрать банки… Но банок не было — и черти отвалили… Так. Банки. Сарай!
Уверенный, что на этот раз угадал, я выскочил во двор. Распахнул дверь сарая.
Всё моё богатство по-прежнему лежало там. Никаких подвохов, банки на месте.
Данила с Груней и ребёнком, Маруся, Тварь и сокол на конюшне — все были живы-здоровы, дрыхли сном праведников. Никто, кроме меня, ничего не замечал. Никого не грызло ощущение, что в мире что-то не так.
— А может быть, всё просто закончилось? — предположил Разумовский.
Он вышел во двор следом за мной, смотрел, как я закрываю дверь сарая. Единственный человек, разделяющий мои ощущения. От всей души жаждущий поверить в то, что всё хорошо, но, как и я, привыкший доверять интуиции.
— Может быть, — вздохнул я. — Ладно. Наверное, и вправду надо кончать параноить. Всё, Никита! Баста. Зима пришла. — Я посмотрел в небо, запрокинув голову. С неба медленно и красиво падали снежинки. — Охотникам время отдыхать. Набираться сил. Будет весна — будет новый раунд. А за зиму мы таких дел наворочаем, что твари…
Я не успел договорить. С улицы, с дороги послышалось ржание. Вскоре в ворота заколотили.
— Откройте! — услышал я голос Захара. — Данила!
Я открыл и мрачно уставился на друга.
— Ты где был?
— Я — у Марфы, предупреждал же! — Захар запыхался так, будто это он сам скакал всю дорогу, а лошадь сидела у него на шее.
— Какого хрена ты не принял посильного участие в битве с армией чертей?
— Армией че… А мне кто-то что-то сказал⁈
— Эм… — Я призадумался, прокручивая в голове события.
Народу вокруг всегда — вагон и маленькая тележка, я как-то привык, что все в курсе всего. Но Захар действительно как слинял тогда, так и потерялся. Охотников-то я предупреждал, но Захар в этом время тусил не с охотниками.
— Ладно. Организационный косяк, — вздохнул я. — Ну заходи, раз при…
— Да погоди! Ты ж не знаешь ничего!
— Чего я не знаю?
— Барышню похитили!
— Марфу, что ли?
— Да нет, с Марфой всё хорошо! Другую — Катерину Матвеевну!
— Та-а-ак, — протянул я. Паранойя, говорите? Ну-ну. — Это кто такой бессмертный?
— А, так ты уже знаешь… — расстроился Захар. — Зря скакал…
— Что знаю? Ты можешь нормально рассказать? — Я начал злиться. — Кто похитил, как, зачем, при каких обстоятельствах?
— Так Кощей Бессмертный же. Прилетел, окно вынес и… похитил. Только и видели. Сказал, что если Владимир захочет её вернуть — знает, где искать. Вот такие обстоятельства, — Захар развёл руками.
Василий Криптонов, Мила БачуроваМир падающих звёзд Х. Калинов мост
Глава 1
— Если у вас паранойя, это не означает, что за вами не следят, — сказал я.
И от души выругался. Моя хваленая интуиция в очередной раз не подвела. Хотя лучше бы молчала, конечно. Прилетело, откуда не ждали.
— Катерина Матвеевна? — спросил Разумовский. — Головина?
— Верно. Знаешь её?
— Головиных все знают. Род богатый, знаменитый. С несколькими Головиными я знаком, но с Катериной Матвеевной встречаться не доводилось.
— А как же ты её фамилию угадал?
— Слышал, что эта прелестная барышня — твоя невеста.
Я вздохнул.
— Что? — удивился Разумовский.
— Никит. Ну, ты ведь и сам по барышням не дурак. Не ври, что аскет, не поверю. И тоже холостой. Если я сейчас начну расспрашивать о тебе знакомых в Благородном Собрании, наверняка узнаю, что у Никиты Григорьевича есть невеста. Возможно, не одна. При том, что те, кого я буду расспрашивать, самого тебя в глаза ни разу не видели. Так?
— Н-ну… — Разумовский замялся.
Я кивнул:
— Вот именно. И это совершенно не означает, что у тебя есть невеста. Ты в эту сторону можешь вообще не смотреть. Можешь хоть обет безбрачия дать, хоть в монастырь уйти, людям пофиг. Холостой, богатый — стало быть, невеста должна быть. А то сплетничать будет не о чем.
— Понял. И Катерина Матвеевна…
— Мы знакомы, но не настолько близко, чтобы под венец идти. Хотя скрывать не буду, барышня чрезвычайно милая. И тому, кто её похитил… — я скрипнул зубами.
— Кстати, об этом. Верно ли я услышал? Кощей Бессмертный? — Разумовский посмотрел на Захара.
— Я услышал то же самое, — проворчал я. — Стало быть, вряд ли звуковая галлюцинация.
— Но ведь…
— Сказки, ага. Выдумки. Напомнить, скольким выдуманным персонажам ты сегодня самолично отшиб выдуманные рога?
— Н-да, — Разумовский вздохнул. — И что нам известно о Кощее? Я, признаться, такого рода существами особо не интересовался…
— Даже если бы интересовался особо, вряд ли бы многое узнал. Потусторонние твари — существа настолько редкие, что о них почти ничего не известно. Единственное, что можно с уверенностью сказать о Кощее: он бессмертный.