— Что это за твари-то такие? — перевёл разговор в другое русло я. Кивнул на оставшийся от вороны прах. — Лично я впервые вижу. Кто-нибудь их встречал?
Охотники переглянулись.
— Ты правда не знаешь? — спросила Земляна. — Или шутишь опять?
— Правда не знаю. Вторые сутки на ногах, какие тут шутки. Спать охота. И поесть не мешало бы. Я, между прочим, вчера ужин, а сегодня завтрак пропустил.
— Это колдун, — сказал Егор.
— Э-э-э…
— Сильные колдуны могут обращаться в стаю ворон. Я сам никогда прежде таких не встречал. Видать, матёрый был. Думал, что хватит пороху справиться.
— Владимир его измотал сильно, — сказала Земляна. — Сперва ящеров перебил, потом волкодлаков, потом колдун на ловушки силы потратил.
— Не рассчитал, — кивнул я. — Кретин, как все твари. Что и требовалось доказать… Это. А если вороны — колдун, и мы этого колдуна грохнули, то возникает естественный вопрос. Где наши законные кости?
Оказалось, что кости содержались в воронах. В каждой — по штуке, всего двадцать. Проверив прах, мы собрали все.
— Домой! — скомандовал я. — Не знаю, как вы, а я, если через пять минут в кровать не рухну, на шестой рухну куда попало. А тут снег кругом. Фу.
Мы переместились в Давыдово. Охотники — во двор, я — сразу к себе в башню. В ванной разлеживаться не стал, очень уж спать хотелось. Душ — и в кровать.
Но, как только закрыл глаза, в дверь осторожно постучали.
— Пожар? — не открывая глаз, спросил я.
— Нет, — отозвался из-за двери Неофит. — Можно, зайду?
— Ну, заходи. Просто так ведь не свалишь, я тебя знаю.
Дверь тихонько открылась, по полу прошелестели шаги.
— Сердишься на меня?
— А сам как думаешь?
Неофит вздохнул.
— Я же не знал, что так получится! Он говорит, ящеры. Я и думаю — ну, ящеры! Эка невидаль. Я в Пекле с летучими мышами бился, а они сильнее. Дай, думаю, попробую сразиться.
— Мой тебе совет на будущее. Не думай! Не занимайся не своим делом.
Неофит мрачно засопел.
— Ты — подмастерье, — по-прежнему не открывая глаз, напомнил я. — Тебе одному сражаться по рангу не положено. Только с мастером. Почему не позвал никого? Меня дома не было, окей. Но Земляна была, Егор. Почему их не позвал?
— Дак они только-только с чертями биться закончили! А тут мелочь какая-то. Я и решил, что сам одолею. А если не одолею, всегда могу на выручку позвать.
— А то, что можешь не позвать, в голову не пришло?
— Почему — не позвать?
— Потому что ящеры тебя разорвать могли раньше, чем успел бы за амулет Перемещения схватиться! Рожу, ребята говорят, подрали тебе?
— Угу…
— Стало быть, доспех пробили. Понимаешь, как тебе, дураку, повезло, что живым оттуда ушёл?
— Да уж понял. — Неофит вздохнул ещё печальнее. — Бить будешь?
— Я похож на человека, который собрался кого-то бить?
— Ну, как проснёшься, будешь? Я не спорю, заслужил! Не прогоняй меня только.
— С чего ты взял, что прогоню?
— Егор с Земляной сказали, что ты гневался. И что по правилам — наставник и за меньшую провинность ученика выставить может… Не прогоняй!
Раздался странный стук. Определить, что это, я не сумел. Стало интересно, открыл глаза.
— Блин. Ты сдурел, что ли? — Я ухватил Неофита, который бахнулся возле моей кровати на колени, за шиворот. Заставил подняться. — Не собираюсь я тебя прогонять! Урок, думаю, надолго запомнишь, — взглянул на его щёку, украшенную шрамом от ядовитого когтя.
— Угу.
— Ну и всё, — я собрался снова лечь.
— Совсем всё? — недоверчиво переспросил Неофит. — Не накажешь даже?
Я вытянул руку вперёд.
— Вот. Если так хочешь, сам башкой постучись. Только быстро. И вали отсюда нахер, пожалуйста! Я мысленно уже десятый сон досматриваю.
Глаза я уже закрыл, поэтому об уходе Неофита узнал по звуку стукнувшей двери. Мысленно его перекрестил, благословил и махнул рукой — тоже мысленно. Даже скорее во сне махнул рукой.
Думал, вырублюсь без снов, но — нет. Во сне я стоял перед замком Кощея и глубокомысленно на него смотрел. Замок был в готическом стиле, высоченный, но ещё выше было яйцо. Его белая верхушка контрастно торчала в обрамлении чёрных шпилей. Короче, такая здоровенная хреновина получилась — Саурон бы присел от зависти. И велел бы достраивать своё.
Ворота замка открылись, и на здоровенном чёрном коне (Тварь бы присела от зависти) мне навстречу выехал сам Кощей. В руке он держал меч высотой с меня. Конь полыхал глазами, сыпал искрами из ноздрей.
Когда весь этот ужас добрался до меня, Кощей натянул поводья, уставился пустыми глазницами. И я услышал его голос. Как и говорила Марфа: словно из-под земли доносится.
И этим громоподобным, землетрясящим голосом Кощей провозгласил:
— Есть три пятьдесят?
Я сунул руку в карман за мелочью и проснулся.
— Блин… — сказал, сев в постели. — Надо меньше работать. Двадцать лет такой фигни не снилось.
Было какое-то утро. Ближе к дню, а может, к вечеру. Я потянулся и с наслаждением осознал, что выспался, причём очень хорошо. Готов вкусить плодов творчества тётки Натальи. И вообще, настроение, несмотря на дебильный сон, было преотличнейшим.
Оно, правда, немного омрачилось мыслью о том, что Катерина Матвеевна в плену у Кощея Бессмертного. Бедная девочка, аристократка, за что ей такое? Психика же вообще не подготовлена. Хотя… Я припомнил, как Катерина Матвеевна реагировала на превращение Захара в упыря в карете. Не, зря я её так уж жалею. Девушка одназначно с е… с изюминкой, вот так скажем. За то и люблю. И других вокруг меня не обитает. Какая, в сущности, скукота — обыкновенная девушка. Которая при виде твари дисциплинированно хлопается в обморок. Не, ну кому-то такие в самый раз — рыцарем себя чувствовать. У меня, однако, подобных запросов нет, самооценка в порядке.
— Что день грядущий нам готовит? — пропел я, спускаясь по лестнице.
Уже тут, на лестнице, меня посетило неприятное чувство, что я выпустил из внимания нечто локально важное. Завтракая в кругу приближённых, я был молчалив и задумчив. Сканировал те этажи сознания, которые отвечали за деньги и тварей. Твари, деньги, деньги, твари… Нет, тут как будто всё ровно, только Кощей в подвесе. Но доберусь — прикончу, не посмотрю, что бессмертный…
Так, а если на этажах пониже? Ну, например…
— Во-о-о-о-от! — хлопнул я ладонью по столу так, что все подпрыгнули. — Вспомнил! Неофит!
— Чего? — напрягся пацан.
— Ты у Фёдора коня подрезал?
— Он мне его сам дал!
— А ты вернул?
Неофит опустил взгляд в тарелку.
— Там бросил? В Медведково?
— Угу…
— Местные прибарахлили, значит. Вот тебе искупительное задание: отправляйся в это самое Медведково и обоих коней отбери назад. Приведи к Фёдору.
— Каких — обоих? — поднял голову пацан.
— Второго я оставил. Из-за тебя, между прочим. Его тоже к Фёдору сведи и объясни, что был изъят в интересах…
— А про этого коня уже повестка пришла, — вмешался Тихоныч, который завтракал с нами. — Аккурат сегодня утром. Хозяин в суд на вас, Владимир Всеволодович, подал.
Я вздохнул.
— Ну что за народ, а? Чуть чего — сразу в суд. Никакой гражданской сознательности. Ладно, отставить Фёдора. Коня сведёшь в полицию, или городскую стражу, или чего там в Поречье в этом сезоне модно. Тихоныч, ты Урюпину подключи. Женьку.
— Евгению? — уточнил Тихоныч. — А Александра?..
— Александра сейчас в Питере, ей не до того. Подозреваю, там и останется, и флаг ей в руки, барабан на шею. Уж с такой фигнёй Евгения как-нибудь одна справится. Ну, заплатим этому, сколько там ему нужно, за ущерб.
— Полагаю, госпожа Урюпина сумеет всё повернуть так, что ещё и он нам должен будет.
— Сумеет. Только нафиг. Нам чужого не надо. Косяк мой есть? Есть. Заплатим и разойдёмся. Аристократия, Тихоныч, это не про то, чтобы с презрением глядеть на всех безродных, а про то, чтобы вести себя сообразно неписаным законам чести и достоинства. Являться примером для всех и недостижимым идеалом.
— У-у-у, понеслось, — усмехнулась Земляна. — Кто-то, кажется, плохо выспался.
— Не, нормально. Сейчас вот кофейку бахну — и вообще норм.
Пока я бахал кофейку, Неофит нервничал.
— Как же я коней-то достану? Это ведь деревенские! Я ж сам из таковских. Городские, помню, как-то ведро дырявое на дороге забыли, так мы всё равно прибрали. Потом ходили спрашивать — а мы молчим, не знаем, мол. Так оно в сарае и осталось. Небось, до сих пор лежит.
— Зачем?
— Да кто ж его знает. Вдруг пригодится.
— Ты, Неофит, мыслишь неправильно. — Я взял кусок хлеба и принялся намазывать его маслом. — Ты видишь препятствия, а надо видеть возможности.
— Это как?
— Ну, вот ты говоришь: «Коней вернуть не получится, я деревенских знаю, сам такой». А надо смотреть на ситуацию иначе: «Я деревенских знаю, сам такой, значит, и коней вернуть смогу». Понял? Представь, что ты сам коней прибарахлил. Что нужно сделать, чтобы ты этих коней отдал? Только сразу предупреждаю: мечом размахивать не вздумай, Знаками и амулетами трясти — тем более. Только в рамках самозащиты, если ситуация совсем из-под контроля выйдет. Лучше всего — беги.
— Я же охотник! — возмутился Неофит.
— Ты в первую очередь — мелкий пацан, который, к тому же, на глазах у всей деревни драпанул от стаи ящеров. Так что никто там перед тобой раскланиваться не будет. В общем, задание я тебе даю сложное, и ни один нормальный человек ребёнка бы на такое дело не послал. Но я не нормальный, а ты, считаю, психологически уже достаточно взрослый. Решение найдёшь. Действуй. Тренируйся находить общий язык с населением. Это в нашем деле очень полезно.
Глава 6
Егор солидно кивнул.
— Владимир верно говорит. Я же тебе, Неофит, рассказывал, как деревенские нам сперва колдуна выдавать не хотели.
— Да вам повезло просто, что у них ребёнок с оторванной рукой был, — проворчал Неофит. — И что Знак подходящий имелся.