— Никому не найти, говорите? — усмехнулся я, обращаясь к Лесовичке. — Ну-ну.
— Да хорош тебе обижаться! Говорю же, мы в эту избушку случайно попали. И не угощали нас ничем, кроме чая, у кого хочешь спроси!
— А почему тогда баранками пахло?
— Да откуда я знаю? Может, и были баранки — до того, как мы появились. Но их раньше съели.
Тварь фыркнула, выражая крайнюю степень недоверия, и продолжила скакать. Люди, в её понимании, существовали на свете исключительно для того, чтобы своевременно обеспечивать лакомствами бедную лошадку. А если люди эти функцию не выполняли — непонятно, для чего существовали вообще.
Благо, в Давыдово мы примчались быстро, и я сдал оскорбленную в лучших чувствах Тварь Даниле — успокаивать нервы свежими пышками.
Сам поднялся в башню и рухнул спать. Про волкодлаков на проталинах подумаю завтра. Благо, время до заката есть.
Утром, проснувшись, я проанализировал собственное текущее состояние. Шуликуны принесли в общей сложности сто две родии. Вместе с теми, что уже были на балансе, получается сто девяносто три. Немало, но до Тысячника далековато. А значит, что? Значит, надо действовать. Благо, и поле деятельности мне уже предоставили.
Я спустился на первый этаж. Земляну и Захара не увидел, Егор сидел в столовой. Тётка Наталья ворковала около него.
— Кушайте-кушайте, Егор Степанович! Чай, утомились вчера? Вернулись-то — за полночь уже, и не перекусили даже. Разве ж можно этак, себя-то не беречь?
— Благодарствуйте, многоуважаемая Наталья Парфеновна, — гудел в ответ Егор. — Ремесло наше непростое, но от кушаний ваших да заботы не только в нутре, но и на душе лучше становится! Прямо-таки, можно сказать, расцветает душа.
— Ах, что вы такое говорите, Егор Степанович…
— Истинную правду, Наталья Парфеновна! Истинную правду.
Заалевшая тётка Наталья принялась передвигать на столе посуду. Которая, на мой взгляд, и без того была расставлена идеально. Егор смотрел на тётку Наталью влюбленными глазами. Я остановился в дверях, чтобы не портить момент. Но ни продолжать многообещающий диалог, ни переходить к действиям Егор не стал. Когда тётка Наталья взглянула на него, смущенно опустил глаза в тарелку.
Я понял, что жду напрасно, и откашлялся.
— Гхм, гхм. Доброе утро.
Егор и тётка Наталья вздрогнули.
— Здрав будь, Владимир, — буркнул Егор.
Тётка Наталья поклонилась, пролепетала что-то про закипающий самовар и убежала.
— Будешь дальше тупить — так и помрёшь холостяком, — усаживаясь за стол, с осуждением сказал Егору я. — Гравий, чтоб ты знал, на тётку Наталью тоже глаз положил.
— Так Гравий же в Сибири?
— Тю! Это он сейчас в Сибири. А в следующую секунду шагнёт на Знак, и тут как тут. Долго ли умеючи? А Гравий — парень видный. И ест больше тебя.
Егор озадаченно засопел. Я придвинул к себе блюдо с оладьями и принялся насыщаться. Скоро прискакал Неофит. Появились Земляна и Захар.
— Ну что, коллеги? — воззвал я. — Ваши предложения?
— Бить тварей, — сказал Захар. Героически взмахнул вилкой.
Он кипел энтузиазмом. Ну, ещё бы — со вчерашнего побоища ни родий, ни костей не досталось. Отыграться хочется.
— Тварей? — оживился Неофит. — Каких тварей? Меня возьмёте?
— Разных. Тебя возьмём. Наверное. Если опять в самоволку не сбежишь… Что бить их надо, это понятно, не обсуждается. Конкретнее? Что предлагаете делать?
— Ну, самое простое: прийти в ту деревню, что лесовичка показывала, и там занять оборону, — предложила Земляна. — Можно и Манок запалить — лишним не будет. Волкодлаки придут — мы их…
— А леший?
— Ну, леший… — Земляна пожала плечами. — Леший — это людей побольше взять нужно. Десяток, что ли, собрать. А может, полусотню?
Тут у неё азартно сверкнули глаза. Будучи Пятидесятницей, Земляна могла поднять ранг, только покомандовав полусотней. Такое вот забавное ограничение, время от времени встречающееся на пути прокачки. Довольно разумное. Хочешь стать сильнее? Убедись, что есть достаточное количество людей, доверяющих тебе безоговорочно. А если таковых нет — ну, может, как вариант, и не надо тебе сильнее становиться. Один в поле всё равно не воин.
— Добро, собирай, — сказал я. — Муть странная творится, люди лишними не будут.
— Соберу! — поднялась Земляна. — Только, Владимир…
— Ты командовать будешь, — кивнул я. — Сам пойду в твою полусотню. Все присутствующие, думаю, тоже не откажутся.
— Не откажусь, — кивнул Егор. — Ты давно заслужила, Землянка, поднимайся.
— А ты-то сам, Егор? — спросила покрасневшая Земляна.
— Ну, про меня ты знаешь… Не хочу я. Не могу. Пока.
Услышанное мне, несмотря ни на что, понравилось. Там появилось «пока». Раньше «пока» не было.
Захар озадаченно посмотрел на меня.
— А ты же вроде хотел до Тысячника подниматься? Неужто уже родий набрал?
— Да не, ещё соток восемь надо. Но я их, теоретически, в любой момент набрать могу… Ладно, Землян, давай, созывай народ. В наш оплот загляни обязательно. Вообще, спокойно от моего имени говори. И всем ещё объясняй, что скоро в тысяче постоять придётся. Я слух, в общем-то, распространил, народ в курсе, но повторенье — мать ученья.
— Поняла, — подхватилась Земляна и унеслась во двор, переноситься.
— И куда девку погнали, даже не накормив, — проворчала вернувшаяся с самоваром тётка Наталья.
— Ничего, это ей сейчас важнее еды, — успокоил я. — У человека, можно сказать, мечта сбывается.
— Одного боюсь, — вздохнул Егор, — что она, как Боярыней станет, в Пекло уйдёт.
— Не уйдёт.
— Давно собиралась…
— Ну, значит, пересобирается. И к тому же, Егор, давай откровенно: что через пару дней от Пекла останется — большой вопрос.
— Это как же так?
— Ну, вот так. Мы Кощея побеждать идём, если ты вдруг забыл. А Кощей пока что, насколько я знаю, над всеми тварями самый главный. И как отреагируют твари на гибель такой могучей хреновины — я без понятия. Варианты: никак, взбесятся, запаникуют, самоуничтожатся. Нужное подчеркнуть. При любом исходе, есть подозрение, что мир сильно переменится.
— Победить бы ещё его, Кощея этого, — задумчиво сказал Захар. — Бессмертный всё ж…
— Не бзди, — посоветовал я. — Не убьём — так обоссым, где наша не пропадала.
Неофит засмеялся, как ему, в силу возраста, и полагалось. Захар же остался вполне серьёзным.
— Я, между прочим, из вас всех — единственный, кто этого Кощея видел. Та ещё страхолюдина…
— Страшным быть — дело нехитрое. А вот сил его я пока не видел.
— Так Катерину Матвеевну прям из комнаты уволок! И стену сломал ещё.
— Уволочь Катерину Матвеевну из комнаты и сломать стену я и сам могу. Дурное дело нехитрое. Не надо себя накручивать лишний раз. Мы с Кощеем один хрен не разминемся, значит, надо гасить. Вия, вон, уделали, глядишь, и тут управимся. Тем более, мне намекнули, что Кощей не такой уж и бессмертный. Смерть его — в яйце. Есть, правда, нюанс: то яйцо размером с крепость и обнесено крепостными стенами. Сам Кощей проживает на территории крепости… Впрочем, это именно что нюанс. Главное, у нас будет навигатор.
Я встал из-за стола. В отличие от Земляны, позавтракал и даже чаю навернул. Война войной, как говорится…
— Отправляешься куда? — встрепенулся Неофит.
— Угу, в Питер. Со мной желаешь? Своих навестить?
— Да чего мне их навещать… А если мы Марусю возьмём?
— Куда? Зачем?
— Ну… — Неофит зачем-то покраснел. — Пока ты там дела свои делать будешь, я ей город покажу. Она хотела…
Я хмыкнул. С моей точки зрения, любоваться Питером зимой — идея абсолютно дурацкая. Но то с моей. Маруся, небось, и такому рада будет до седьмого неба. И к тому же, хрен бы знал, доживём ли мы все до лета… Да, фиг с ним, жить надо здесь и сейчас.
— Ну беги, ищи её. Скажи, чтоб одевалась потеплее.
Неофит унёсся исполнять. Захар с Егором проводили его задумчивыми взглядами.
— Чего он к ней прикипел-то так? — пробормотал Егор.
— Да не беспокойся, всё в рамках законного, — отмахнулся я. — Пацан рано повзрослел, дерьма и навидался, и наделал. Мамкину заботу ему терпеть уже резонов нет. А старшая сестра, которая с одной стороны его уважает и слушает, раскрыв рот, а с другой стороны таки старшая — дело другое. Вот и лезет вон из кожи, чтобы её впечатлить лишний раз.
— Ну, добро, коли так…
Через каких-нибудь полчаса мы втроём уже стояли во дворе на Знаке, взявшись за руки.
— Готовы? — спросил я.
— Ох, жутковато мне, Владимир Всеволодович, — пролепетала Маруся.
— Не бойся, это не страшно совсем, — сказал Неофит.
— Ну-ну, большой спец по перемещениям, — подколол я его.
Пацан немедленно насупился. Вспомнил, как и я, о своих эскападах с лошадьми. Ничего-ничего, пускай вспоминает, оно полезно. Стыд формирует правильное поведение.
— Три-два-раз, — отсчитал я, и мы переместились в «мою» комнату у Ползунова дома.
Спустились вниз. Ползунова, разумеется, не было, зато обнаружилась Александра. На моих сопровождающих посмотрела с вежливым интересом. Я всех представил.
— Значит, так, — повернулся я к Неофиту. — Через четыре часа, чтоб были тут. Задача ясна?
— Ясна!
— Амулет перемещений с собой?
— Вот!
— На минуту опоздаешь — голову сниму.
Кивнув, Неофит бросился к двери, увлекая за собой Марусю. Александра проводила их взглядом.
— Ну чего? Как ты тут? — я толкнул её в плечо.
Уже, признаться, позабыл, несмотря на свою исключительную память, на «ты» мы с ней или на «вы». Но, кажется, попал в резонанс. На моё панибратское поведение Александра ответила вздохом и улыбкой.
— Хорошо… Даже неудобно, что так хорошо.
— А чего неудобно-то?
— Сестра моя в Поречье одна… Как она там?
— Врать не буду, не заходил. Работы — пресс, не до светских визитов. И в ближайшие пару дней вряд ли выберусь. А чего сама сестру не навестишь? Тут же охотников полно, и как ко мне перенестись многие знают. Демид тот же. Делов-то — туда-сюда и обратно.