Если бы не объединённая сила охотников, впилился бы в землю, и тут уж оставалось бы уповать только на крепость Доспеха. Но мне помогли скорректироваться. Я не упал, а изменил траекторию. Коснулся ногами земли в полуметре от лешего и ринулся в бой.
Леший, теперь уже в условно человеческом облике, завертелся на месте. Он то приседал, то подпрыгивал, задеть его мечом мне не удавалось. А вокруг нас начали валиться деревья. Я почувствовал, как хлестнувшие ветви сбили с ног троих охотников. Как взвились над землёй древесные корни и сдавили в тисках ещё двоих. На Неофита набросился куст. Пацан отчаянно отбивался, но вырваться не мог. Алексей и Захар бросились ему на выручку, но их самих мгновенно оплели гибкие прутья.
«Владимир!»
«Спокойно! Без паники!»
Я почувствовал, как подступает ярость, и направил её на лешего всю, без остатка.
Полёт. В этот раз высоко не надо, человеческого роста достаточно. Меч! Знак Меч, который направил вниз, слился с ударом от реального меча. Истинного.
Полыхнуло так, что показалось — я почувствовал жар даже сквозь Доспех. Тело лешего, получеловека-полудерева, меч развалил надвое, от затылка до пояса. Половины пылали бешеным огнём, но всё же тянулись друг к другу, пытались срастись.
Я взревел от злости. Следующим ударом снёс лешему башку. Горящие белым пламенем половины покатились по земле. Мне казалось, что слышу льющиеся в свой адрес проклятия.
— Смерть! Смерть тебе, охотник! Сдохнешь! Сдохнешь!
Понятия не имею, как можно произнести хоть слово, располагая половиной рта, но прояснять этот вопрос желания не было.
Удар мечом! Ещё один!
Вот теперь всё. Половины головы, вспыхнув так ярко, что я зажмурился, осыпались пеплом.
Родии — двадцать. Максималка. Не зря боролись…
Я отменил объединение. Полусотня рассыпалась.
— Так и помру неграмотным, — глядя на пепел под ногами, прокомментировал я. — Блин, а интересно всё-таки — ты это откуда говорил?
— Чего? — спросила Земляна.
— Да так, ничего. Это я о своём. Ну, что тут у нас по итогу?
По итогу — урон оказался не самым серьёзным. Ушибленные ветвями лежали без сознания, чтобы очухаться, им хватило Восстановления сил. Те, кого пытались утащить корни, сыпали ругательствами и залечивали ссадины.
Алексея, Захара и особенно Неофита тоже помяло — доспехи-то у ребят не самые мощные, — но обошлось без переломов. По сути, отделались все лёгким испугом, а родий и костей подняли, по меркам средневзвешенного охотника, вполне себе прилично.
Ко мне подбежали спустившиеся с деревьев пауки, преданно замерли рядом.
— С вами потом поговорю, — бросил конструктам я. — Точнее, не с вами, а с вашими создателями, дай им бог здоровья. Уточнить надо, прыгать вы умеете? И с какой высоты — чтоб ничего себе не поломать? И если умеете, то какого хрена не спрыгивали, а по стволам спускались — теряя время?.. Но ладно, это уже не к вам вопрос. Полевые испытания провели, дальше разберёмся.
Я ожидал, что вопрос о необыкновенном мече возникнет не только у Гравия — теперь-то уж все своими глазами видели, во что этот меч превращает тварей, — но вопросов не последовало. То ли устали и спешили быстрее оказаться в кабаке — единогласно решили, что отмечать победу будем в Поречье. То ли просто подумали, что вот, опять у Владимира всё не как у людей, ну да ладно. А может, вообще у всех Гридей такие мечи, чёрт их разберёт. Наблюдать воочию живого Гридя подавляющему большинству охотников не доводилось.
Я решил уже, что разговоров по душам удалось избежать. Но у двери кабака меня поймала за рукав Мстислава.
— Покажь.
— Что? — прикинулся дураком я.
— Прибор свой богатый! На старости лет — хоть поглядеть…
Мстислава бесцеремонно цапнула костлявой рукой ножны и потянула на себя. Я повёл плечом, сбрасывая перевязь.
Мстислава выдвинула меч из ножен и провела пальцем по гравировке. Пробормотала:
— Быть не может… Я-то думала — врут люди. А оно, вон как. Дожила, ишь. — Мстислава подняла голову, устремила на меня взгляд единственного глаза. Он вдруг наполнился слезами. — Ты уж гляди там, сынок, — чуть слышно прошептала старуха. — В загробном-то царстве. Чтобы, значит, ни одна тварь не ушла! С таким-то мечом — грех будет не победить.
— Победим. — Я обнял Мстиславу. — Ни одна тварь не уйдёт! А уйдёт — пожалеет. Обещаю.
Так, в обнимку, мы вошли в кабак.
Там уже гомонила вся охотничья полусотня. Подавальщики сбивались с ног, разнося медовуху и пиво. Не успели мы войти, как оказалось, что стоим уже с кружками в руках.
— Минуточку внимания, братья! — крикнул я.
Ко мне обернулись. Стало тихо.
— Спасибо всем за победу! Поохотились мы славно, но то была лишь разминка перед настоящим боем. Нас ждёт потусторонний мир! И туда мы двинем уже тысячей. Набирайтесь сил! Ура! — я поднял кружку.
В кабаке грянуло «Ура!»
— Присмотрите тут за ними, — разом отхлебнув из кружки половину, попросил я Мстиславу. — А то ж они, как дети малые. Перепьются, потом собирай по всей округе.
— Не боись, у меня не забалуют. А ты-то — не останешься, что ли?
— Я бы рад, но увы. В полный рост уже окончательную победу отпраздную. А пока расслабляться не могу.
— Ничего, — утешила Мстислава, — не грусти. Я за тебя выпью! — Ударила кружкой по моей.
— Не сомневался, что в трудную минуту мне найдётся, на кого положиться.
Я допил пиво и переместился на крыльцо. Знаком, чтобы избежать расспросов. У крыльца дожидались металлические пауки. Запоздалые прохожие, косясь на карабины в их лапах, обходили кабак по широкой дуге.
— Ну что, пацаны, — я хлопнул пауков по металлическим спинам. — Папашка ваш вряд ли уже спит. А если спит, то во сне изобретения видит. Погнали, порадуем его!
Ползунов, как я и думал, не спал. Открыв дверь из комнаты в коридор, я увидел, что в гостиной горит свет. Ну, и ломанулся прямо туда. Сдуру.
— Ай!
— О…
— Сорян, — покаялся я. Убрался из гостиной и закрыл дверь с другой стороны. В закрытую дверь проворчал: — Вы б хоть запирались, что ли! И вообще, для таких дел спальни существуют. У вас их, между прочим, только в этом доме — по штуке на лицо, не считая гостевых…
Дверь открылась, мимо меня пронеслась красная, как рак, Александра, кутающаяся в пеньюар.
— Заходи, Владимир, — позвал из гостиной Ползунов. Он оправлял домашний халат. На пауков, впершихся следом за мной, посмотрел с недоумением. — Что-то не так?
— Всё отлично. Один вопрос: они прыгать умеют?
— Что, прости?
— Ну по вертикальной поверхности поднимаются без проблем, это я сегодня проверил. А вот после того, как наверх заберутся, смогут спрыгнуть вниз? Без ущерба для себя.
Я вспомнил рассказ Бабы Яги о крепости, окружающей замок Кощея, и решил, что такое умение лишним не будет.
Ползунов почесал ухо, изображая задумчивость. Пожал плечами:
— Таких испытаний мы, конечно, не проводили, но, учитывая сырьё, из которого сделаны конструкты, полагаю, что даже падение с десятиметровой высоты им не грозит ничем.
— А со стометровой?
— Хм… Ну, здесь уже возможно, что сочленения разлетятся. Деформации я исключаю, конструкта можно будет вновь собрать достаточно быстро. А, ну и ещё — рога. Рога могут пострадать, конечно. Несмотря на свою магическую природу, они состоят из другого материала, который, надо полагать, менее крепок.
— Значит, с десяти метров им можно приказать спрыгнуть?
— Владимир ты просишь от меня ничем не подкреплённых заявлений. Мы не испытывали конструктов в таких условиях. В моём представлении контролируемый прыжок с десяти метров ничем не угрожает конструкту. Однако это лишь моё мнение, ничем не подкреплённое. Если хочешь, можем испытать…
— Хочу.
Ползунов пожал плечами.
— Идём. Я только оденусь.
— Ага. Мы на улице подождём.
Ночью на улице в столице приятнее не стало. Выл ветер, нёс пургу. В этих завываниях мне чудился голос Кощея, который бухтел что-то угрожающее. Может, и правда пытался доораться до меня с того света, используя какие-то неочевидные каналы связи.
— Вам бы дворники, — сказал я паукам, которых стремительно залепляло липким мокрым снегом. — Впрочем, мне тоже.
Тут уж было одно из двух. Либо забить и превращаться в снежный ком на радость детворе, которая утром высыпет на улицы, либо непрестанно прыгать, дёргаться и отряхиваться, как припадочному. Я выбрал нечто среднее — стряхивал снег время от времени, сохраняя видимость человека.
Не прошло и пяти минут, как дверь особняка открылась и вышел Ползунов, в шубе и меховой шапке. Он немедленно поднял воротник шубы и направился ко мне.
— Погода, конечно… Н-да. Но — идём, раз уж собрались.
— Куда идём-то?
— Туда, где можно произвести интересующие нас исследования, разумеется.
Глава 17
Пошли. Пауки нас сопровождали. Редкие прохожие охали, крестились и предпочитали перебегать на другую сторону улицы. Впрочем, ни меня, ни Ползунова, ни, тем более, рогатых пауков это не смущало.
— Ты, это, — начал было я, когда ветер начал дуть нам в спины и сделалось возможным разговаривать, — извини, что так ворвался…
— Да ничего, ты не виноват. Это я — действительно… Надо было додуматься, в гостиной… Но мы этого не планировали, просто…
— Что-то праздновали?
— Можно и так сказать. Я сделал Александре Дмитриевне предложение. Официально. Мы оба прогрессивные люди, решили обойтись без помолвки. Сразу назначили дату свадьбы.
— Поздравляю. Свадьба — дело хорошее.
— Ты, разумеется, приглашён. Но это будет лишь летом.
— Вот исключительно разумное решение, — поёжился я. — За лето — это я прям обеими руками голосую! Далеко нам ещё?
Выяснилось, что далеко. Тогда я выдвинул предложение, от которого было сложно отказаться.
Влез на одного паука и схватился за рога. Ползунов оседлал второго.
— Вперёд, — сказал я.