На второе крыло я не покушался. Что бы там ни пели всякие, с одним крылом хрен взлетишь. До такой степени физику даже Горыныч не нагнёт. А если он откинется на спину, то от меня останется мокрое место.
Что Горыныч как раз и сделал — рухнул на спину.
Я был к этому готов и вновь ушёл влево прыжком с перекатом. Здоровенная туша грохнулась на землю в паре метров от меня. И на неё немедленно запрыгнул Разрушитель.
Ну давай уже, разрушай! Ты для этого и создан! Я ведь не слишком многого от тебя прошу?
Пока инопланетная технология чем-то очень больно (судя по воплям) фигачила Горыныча, я, как хозяйственный человек, сжёг Красным петухом отрубленное крыло. Мало ли чё, прирастит ещё. Кто их, потусторонних тварей, знает.
Разрушителя я видел чужими глазами. С двух рук он запустил в глазницы правой головы Горыныча крюки на «кошках». Крюки, похоже, основательно взбили и без того не особо упорядоченное серое вещество внутри головы. За что-то там зацепились. Разрушитель тянул с усилием. Без особого видимого эффекта, но, тем не менее, голова поникла и, очевидно, подыхала.
Оставалась последняя, средняя. Контроль над туловищем Горыныча перехватила она.
Туловище махнуло рукой и сбросило Разрушителя. Тот работы не оставил, хотя удар вышел сильным. Вот и улетел вместе с оторвавшейся головой. Что вызвало ещё один отчаянный рёв оставшейся за главную головы. Потеряла друзей и теперь вопила от одиночества. Ну разве можно заставлять живое существо так страдать? Надо немедленно всё исправить!
Но немедленно не получилось. Собрав все силы, Горыныч одним махом вскочил на четыре конские ноги. Рептильный хвост взмахом снёс второго паука, подкрадывающегося к противнику, и отправил его в противоположную от первого сторону. Сложивший лапы паук, напоминающий металлический шарик, врезался в сотню Авроса. Слава Богу, никого не убил, только раскидал, как кегли. Авроса вообще не зацепил, но его толкнули свои же, и он упал.
Конская голова окинула нас злобным взглядом, который вызвал у меня в памяти Тварь. Уж не папа ли её сейчас передо мной стоит? Не, ну а чё? Заскучал Горыныч, выбрался из загробного мира, нажрался в сопли. Тут-то конь его кобылу и покрыл. Настолько охреневшую от ужаса кобылу, что та даже не сопротивлялась. Рожать ушла в лес, чтобы никто не увидел.
Хотя вряд ли, конечно. Разница в размерах всё же колоссальная, никакая нормальная кобыла такого бы попросту не пережила.
— Ты теперь один у меня остался! — прогремела средняя голова. Слепая, но, падла, всё ещё соображающая. — Повернись туда, где враг!
Блин… Ну да, у коня ведь тоже есть глаза. Это я как-то упустил при расчётах.
Конь же, не будь дурак, повернулся прямо ко мне и коротко ржанул — мол, вот оно.
Не, не отец ты моей Твари. Та умная, разговаривать умеет. А ты — тупой, да ещё и ябеда.
Горыныч вскинул руку, подбросил на ней копьё. И, как только то окуталось огнём, швырнул в меня. Безошибочно в меня, блин.
Ну, нахрен, надоело мне уже перекатами уходить, в прошлый раз плечо ушиб.
Я сжал амулет Троекурова и переместился под самую морду коня. Там немедленно взлетел. На старте услышал, как грянуло в землю копьё Горыныча. Миг спустя ощутил, как по Доспеху бьют осколки, но не обратил на это внимания.
Взмыв к налитому кровью лошадиному глазу, что было сил ткнул мечом. Меч светился. Погрузившись в тварную плоть, ослепительно вспыхнул, и на месте глаза осталась обугленная яма.
Конь взоржал и мотнул головой. Потом помчался вперёд. Меня снесло частично ударом, частично потоком воздуха. Я закружился, упал — и снова на то же самое, блин, плечо! Приподнялся, нашёл взглядом Горыныча.
Тот, пользуясь единственным глазом коня, подскакал к копью, вытянул руку, и то прыгнуло ему в ладонь — как метла в «Гарри Поттере». Чудовище развернулось ко мне.
Глава 21
Никто из охотников в битву не лез. Во-первых, в этом не было смысла, а во-вторых, все так и так в ней участвовали. Давая мне невероятный обзор со всех ракурсов. Снабжая меня силой, которую я ощущал, как неисчерпаемую. А ничего больше мне и не требовалось.
Горыныч встал фронтальной поверхностью ко мне. Конь повернул голову, нашёл меня единственным уцелевшим глазом и, кивнув своим мыслям, выдал огненный залп.
Защитный круг!
На этот раз я защищал только себя. Сэкономил на энергии объёма, но всё равно хорошо потратился на то, чтобы сдержать этот звездец. Как бы хреново ни было Горынычу и его коню (если, конечно, их вообще можно расценивать, как два разных существа), сил у них ещё было — хоть отбавляй.
Едва стих поток пламени, конь начал вдыхать воздух, надуваясь, будто здоровенный аккордеон. Решил жечь, пока не загорюсь? Ну, нет, этого счастья я тебе не предоставлю!
Я бросился бежать. Судя по хитрой морде коня, он рассчитал, что добежать не успею — попаду в пламя. Но вот чего не рассчитал — так это троекуровского амулета. Который помог мне вновь сократить расстояние метров на десять. Раз — и я оказался почти у самого коня. Успел оттормозиться. А вот конь оттормозиться не успел.
Защитный круг!
Невидимая стена выросла перед самой мордой как раз в тот самый момент, когда эта морда плюнула огнём. Плюнула от души, выдала такой напор, который прожарил бы саму ткань мироздания. Если бы ему дали разгуляться.
Эффект получился, как в детском мультике, где герой пытается надуть воздушный шарик изо всех сил, но надувает себя сам. Коню раздуло глотку. С треском лопнула морда. Я на всякий случай переместился обратно. Как оказалось — не зря.
Конь засветился от кончика носа до самой промежности всадника. И всё это рвануло. Зелень брызнула во все стороны. Ноги коня подогнулись, и чудовище рухнуло.
Горыныч возопил, водя руками там, где только что была конская голова.
— Убью! — орал он. — Уничтожу! Как ты посмел⁈
— Ну, такой уж я смелый, ничего не могу с собой поделать.
Троекуровский амулет показал дно. Разрядился вчистую. Поэтому я добежал до Горыныча старым добрым аналоговым способом, как в учебнике математики: из точки А в точку В. В этой самой точке В подпрыгнул, подключил Полёт и с размаху рубанул по шее. Оставшаяся голова без возражений слетела с плеч.
И меня шарахнуло.
— Владимир! Владимир⁈
Я открыл глаза и на фоне белёсого неба увидел лица Земляны и Неофита. Они из обеспокоенных тут же сделались радостными.
— Говорил же, живой!
— А я что, спорила⁈
— Чего было? — пробормотал я, приподнимаясь.
Мне помогли сесть. Колбасило жёстко, картинка перед глазами плыла.
— Ты Горыныча убил, — доложил Неофит. — Тебя молнией ударило — ты и упал. С высоты!
А, вот чего спина так болит. Блин… Ну да, припоминаю. И чего я так бурно отреагировал? Сколько там родий-то было? Сколько-сколько⁈
Я раскрыл рот и уставился на текущую справа Смородину. Только у меня одного на балансе числилось сто сорок девять родий. А получил родии явно не я один. Вся тысяча помогала, значит, при условии такого куша, доставшегося мне, остальные тоже должны были хоть по одной да получить. Ну, хотя бы Десятники, Пятидесятники и Сотники.
Н-да-а-а, жирная тварь. Удачно сходили. В любом другом контексте можно было бы уже сворачиваться и идти в кабак отмечать. И добыча хорошая, и Горыныча убили — баек травить на сто лет вперёд хватит. Но в нашем случае это всё было лишь началом. А значит, надо идти дальше.
Я встал. Полусотня Егора, проявив хозяйственность, палила тушу Горыныча. Из Смородины вышел отброшенный туда паук. Выглядел вроде нормально, только немного грустно. Ну, объяснимо — всё веселье пропустил, загрустишь тут. Паук подошёл ко мне, я похлопал его по корпусу.
— Молодца, конструкт. Так служить.
Туша догорела. Я подошёл и присвистнул.
— Сколько ж тут?
— Да кабы не все кости золотые, — почесал голову Егор. — Вона, в одном хвосте сколько.
Перед нами лежал скелет невероятной формы, который поставил бы в тупик любого учёного, нашедшего такую херь при раскопках. Благо, никто из учёных этого мира сюда не сунется, не придётся головы ломать.
Я бахнул Восстановления сил. Полегчало.
Тысяча рассыпалась, когда из меня выбило дух, сейчас каждый из нас вновь существовал сам по себе. Но это ненадолго. Горыныч — всего лишь страж, охраняющий проход в потусторонний мир. Теперь путь свободен, и надо двигаться дальше.
Я оглядел своё воинство. Вроде порядок. Бодры, веселы.
— Ну что, братья? — окликнул я. — Мы совершили небывалое — убили Горыныча! Прежде такого не делал никто и никогда, что бы там ни утверждала развлекательная литература. Но останавливаться рано, главный враг впереди. Мы здесь для того, чтобы победить Кощея бессмертного! Кто со мной?
От тысячеголосого крика содрогнулась земля. Судя по тому, как дружно он грянул, со мной были все. Это хорошо, такая сплоченность радует.
— Пять минут на то, чтобы выдохнуть, и выступаем! Задерживаться здесь надолго Минздрав не рекомендует, экология не очень.
Дышалось в потустороннем мире и впрямь так себе. Вроде бы — всё нормально, воздух как воздух. Жарковато, но терпимо. Однако вот хоть убейся — от ощущения, что что-то с окружающей реальностью не так, не избавиться. Как будто в зону радиации влез без защитного костюма и респиратора. Вроде никаких видимых ощущаемых изменений в организме не происходит, а на самом деле… Бр-р, лучше не представлять.
Короче, убивать Кощея, забирать Катерину Матвеевну и валить отсюда надо чем скорее, тем лучше. Чутьё у меня работает не хуже счётчика Гейгера, ещё ни разу не подводило.
— Владимир, — негромко окликнул Захар.
Я вопросительно обернулся.
— Железяка твоя, — Захар кивнул на паука. — Чего это с ней? А?
Я посмотрел на «железяку». И нахмурился.
Паук — тот, что выбрался из реки Смородины — как будто утратил несколько деталей. Присмотревшись, я понял, что куда-то делись нижние фаланги всех восьми конечностей. Паук вдруг резко стал ниже ростом и грустно смотрел на лежащие перед ним карабины — удерживать их он больше не мог.