Плохо только то, что из-за убийств в городе некоторое время будет шумно…
Аркадий ждал, пока господа разбойники соберут свой ночной улов, которого хватит на весёлую и интересную жизнь.
Они грабят пьяниц, припозднившихся работяг, иногда вскрывают дома, если есть наводка, а если ни с чем из этого не везёт, то могут зайти и в чуть более «приличные» районы. Не в совсем «приличные», чтобы потом были проблемы, а в слегка «приличные», граничащие с «неприличными».
И Немиров терпеливо ожидал их. Он сейчас недалеко от бандитской «малины», поэтому не пропустит группу пытающихся не шуметь лихих людей.
А в «малину» к ним часто захаживают заказные проститутки, приезжают посыльные с какими-то грузами, а один раз там останавливался настоящий автомобиль. Возможно, это был «Рено» или «Форд», но Аркадий не ручался — он никогда не копал в своих литературных изысканиях настолько далеко. Вот автомобили 1930-х годов он бы опознал легко, но вот всё, что было до… Разве что Модель «Т» легко отличит и автомобили братьев Доблей.
Автомобиль сейчас, в 1911 году — это предмет роскоши, непосильный даже для зажиточных купцов, поэтому все астраханские машины можно пересчитать по пальцам.
Шли драгоценные часы тьмы. Лихие люди «зарабатывали» деньги, а Аркадий ждал.
Наконец, когда надежда начала потихоньку таять, примерно ближе к трём часам ночи, он услышал шаги минимум троих. Уходило трое, возвращаются тоже трое.
Три человека — это оптимальное число для столь специфического рода деятельности. Один-два — мало, четыре — много. Три — это золотая середина, более мобильная и достаточно сильная, чтобы навалять даже небольшой группе гуляк. Важно знать, что на случай особо жарких потасовок у них есть кастеты и ножи, поэтому они могут залупаться и на более крупные цели…
Время действовать.
Немиров исчез в тёмном переулке и быстро пошёл на обгон спокойно идущих грабителей через дворы.
Через две с половиной минуты он уже был на хорошей позиции за штакетником, который он предварительно испортил, после чего воткнул в глинистую землю — со стороны не особо заметно, что с ним что-то не так.
Приготовив бывший кухонный нож, сейчас де-факто являющийся узким стилетом, он ждал прибытия грабителей.
Точило он покупал именно для этого — ему нужно было приготовить орудие убийства. Именно убийства, ведь нелетальные повреждения он себе сегодня позволить не мог. Грабители сильнее, чем он, поэтому расчёт строился на эффекте неожиданности.
Наконец, «клиенты» прибыли.
Они подошли ко вратам во двор «малины», а Аркадий аккуратно снял штакетину, пролез через забор и пошёл убивать.
Трое — это много, но если действовать быстро…
Последний метр он пролетел в рывке и в конечной точке вонзил самодельный стилет под левую лопатку жертвы.
Грабитель в недешёвом сером пальто начал падать, а Немиров уже подлетел ко второму и вбил ему окровавленный стилет точно туда же — под левую лопатку.
Третий начал реагировать и рефлекторно схватился за пах. Аркадий выбирал приоритетные цели не просто так, а с учётом наличного вооружения. У тех двоих были кастеты и ножи, а у этого — то ли револьвер, то ли пистолет. На улице он его не доставал, но видно было, что из-под бордового двубортного пальто топорщится какой-то пистолет.
Аркадий подскочил к нему и нанёс укол в грудь, но выставленная в защиту левая рука сбила прицел и стилет вошёл в живот. Такое ранение не уложит никого, даже ребёнка, поэтому Аркадий продолжил наносить уколы, куда повезёт.
Пытавшийся вытащить пистолет грабитель орал и пятился, но его кишки были проколоты в девяти местах, а потом Аркадий попал в солнечное сплетение. Удар любым достаточно длинным колющим предметом убивает человека наповал. Немиров туда и метил, но попал только с десятого укола.
Жертва осела в грязь, а Аркадий, у которого от содеянного в душе не колыхнулось почти ничего, начал очень быстро обыскивать тела.
В кармане первого убитого нашлась горсть монет разного калибра — в суму, нашёлся серебряный портсигар, позолоченные карманные часы, а также кастет и нож.
Карманы второго убитого обогатили Аркадия весомым кошельком для монет, парой кастет-нож, а также тряпичным свёртком с украшениями.
Третий грабитель «дал» ему короткоствольный револьвер, горсть монет, посеребрённые часы, а также восемь патронов.
Вскрытие «малины» в его план не входило, поэтому он исчез в заборе и воткнул за собой штакетину.
Через приусадебный участок он удалился на три сотни метров, после чего укрылся среди кустов и поудобнее разместил награбленное добро…
«Можно ли отнести это к экспроприации?» — спросил он себя, тихо двигаясь дворами в сторону Армянской слободы, огибая Белый город. — «Так или иначе, но сегодняшняя акция идёт на пользу Революции… Или я просто бездушный подонок, исподтишка зарезавший троих невинных людей?»
Только вот попытайся он напасть как-то иначе, его бы уже забили насмерть кастетами…
«Хм, как же прилично нынче одеваются бандиты…» — подумалось ему.
В такой одежде можно сойти за достопочтенного горожанина, если бы не бандитская рожа, которая напрочь портит весь образ.
Пропустив несколько полицейских патрулей, шествующих вдоль канала имени Варвация, Немиров добрался до ночлежки.
В основном зале воняло немытыми телами и свежим потом, а ещё он весь был заставлен досками, на которые были постелены пропитанные потом соломенные матрасы. На матрасах, естественно, лежали представители низших слоёв общества — работяги, безработные и им подобные.
Аркадий тихо прошёл к отдельным комнатам и отпер дверь ключом.
— А-а? — проснулась чутко спящая Марфа, услышавшая необычное копошение.
— Утром, — ответил Аркадий и начал раздеваться. — Спи.
Сто тридцать три рубля, семьдесят семь копеек, браунинговский револьвер «Бульдог» калибра.320, два кастета, два ножа и неопределённой ценности предметы, которые некому сбыть.
Портсигар, позолоченные часы, посеребрённые часы — видно, что они стоят каких-то неплохих денег, но уж больно приметные вещицы, чтобы просто продавать кому-то в этом городе. Аркадий решил придержать их до лучших или худших времён.
Марфа побоялась спрашивать, откуда деньги, хоть и видно было, что очень хотелось.
— Тридцать рублей твои, — подвинул Аркадий тридцать монет. — Никому ни слова.
Существуют империалы, ходящее по рукам доказательство полной несостоятельности императора Николая II как правителя, имеющие номиналы пять, семь с половиной, десять и пятнадцать рублей. Позже, когда настанет подходящее время, можно будет разменять серебро на золотые монеты, которые легче и компактнее.
— Я поняла тебя, — кивнула Марфа.
— Я уже подыскал приличное жильё, — сообщил ей Аркадий. — Сегодня переезжаем в Татарскую слободу, там одна женщина сдаёт комнату.
Каменный дом, где Аркадий договорился о комнате, стоял на набережной канала. Из окна комнаты был хороший вид на Белый город, а ещё недалеко был Татарский мост, через который можно пройти в совсем «приличную» часть города.
Вдовая старушка, сдающая комнату, удивилась, когда увидела его снова. Вероятно, подумала, что его справка о наличии комнаты была детским приколом.
Аркадий отсчитал ей пятнадцать рублей — ровно на месяц аренды комнаты. И это здесь считается «сравнительно недорого». Были места, где его даже на порог не пускали, хотя в газетном объявлении было написано, что можно приходить договариваться с утра до вечера, а были места, куда он сам не пошёл. Пятьдесят рублей в месяц за двухкомнатные апартаменты с санузлом — это какое-то безумие.
— Располагайся, — сказал он Марфе. — Я приду с едой сразу же, как закончу все дела. Хозяйка сказала, что кухней пользоваться можно, но готовить только свои продукты. Питание в счёт не входит.
— Откуда ты так много знаешь о городской жизни? — спросила Марфа.
Вопрос её беспокоил уже очень давно, впрочем, как и общая странность Аркадия. Это даже временных односельчан начинало беспокоить, с подачи Марфы, конечно же…
— Ты из деревни никуда не ездил — я бы знала, — продолжила она. — Откуда ты всё это знаешь?
— Сейчас не время для этого разговора, — покачал головой Аркадий. — За ужином поговорим.
Она уже давно должна была начать задавать вопросы, но то ли боялась, то ли не решалась…
— Ах, да, пошли покажу кое-что, пока не забыл, — сказал он и направился к санузлу. — Вот эта штука — унитаз. Впервые видишь, да?
Марфа, озадаченным взглядом рассмотревшая фаянсовый унитаз, коротко кивнула.
Аркадий слегка удивился, что тут унитазы почти такие же, как в его времена. Видимо, единожды выработанный удачный дизайн в значительных переработках не нуждался.
— Вот нужда большая или малая появилась у тебя, — заговорил Аркадий, — заходишь сюда, портки снимаешь, садишься вот так, после чего делаешь своё дело. Справила нужду — вот слева на гвозде газеты — ими надо вытирать причинные места. Ты не смущайся, это дело природное, нечего стыдиться. Сделала дело — вот за эту бечёвку тяни.
Аркадий потянул за верёвку и произвёл спуск воды. Марфа испуганно отпрянула.
— Не боись, — улыбнулся ей Немиров. — Привыкнешь, постепенно. Пока сидишь, не вздумай дёргать за бечёвку! А не то гузно водой зальёт. И хорошо, если только водой… Не надо так делать. Сделала дело, встала, причинные места вытерла, портки натянула, после чего дёргай. Попробуй дёрнуть. Не боись, не укусит!
Марфа с опаской подошла к унитазу и неуверенно взялась за верёвку, после чего дёрнула.
— Знай, что тут в бочонок вода сама набирается, поэтому если не хватило — просто подожди, пока наберётся, — предупредил он её. — Бояться не надо, люди сделали для людей. А теперь выходи.
Он закрыл за ней дверь, после чего справил малую нужду.
— Как же я скучал… — произнёс он.
Марфа уже села на свою кровать и прислушивалась к ощущениям. Перина была для неё непривычна и чужда.
«Глядишь, постепенно привыкнет к цивилизованной жизни», — подумал Аркадий, направившийся к выходу. — «Вот кровососы — большую часть населения