Успехи первого применения этих танков были обусловлены эффектом неожиданности и незнанием, как против них бороться. В итоге, они уже должны были выработать тактику борьбы с танками.
Судя по тому, что с каждым разом немцы оказывают броневикам всё больше и больше сопротивления, их военная мысль движется в правильную сторону…
— Пирог, котлета, красный перец, — скомандовал Аркадий, после того, как сверился с картой и актуальными координатами подразделений. — Рататуй.
Это приказ 13-му бронеавтомобильному взводу двигаться в квадрат В8, с уточнением, что силы противника неизвестны.
«Немцы, наверное, сочтут меня большим гурманом…» — подумал Немиров. — «Или изощрённым изувером, издевающимся над их бедой с продовольствием».
Австро-венгерских войск в Кошице, насколько известно, нет. Немцы им уже не очень доверяют, поэтому решили оборонять город самостоятельно.
Немиров бы тоже не доверял союзниками, начни они позволять себе такое. Они ведь даже почти не сопротивлялись, когда 1-я и 2-я конные армии вошли в прорыв и начали сеять в их тылах хаос со смутой.
Броневиков австрийцы боятся гораздо меньше, чем всадников с пулемётами системы Мадсена и саблями…
Пикинёров, кстати, Немиров посоветовал исключить. Пика — это окончательно устаревшее оружие, не отвечающее вызовам индустриальной эпохи. Вместо пики лучше взять дополнительный боекомплект.
— Товарищ полковник, у немцев артиллерия! — приехал другой вестовой.
— Я знаю, — сказал на это Аркадий, вышедший из командирского броневика.
— Автоматическая! — уточнил мотоциклист. — Три броневика 5-й бронероты в квадрате Е8 подбиты — экипаж ранен или уничтожен!
Аркадий забежал в броневик.
— Щербет, десерт на стол! — транслировал он в эфир. — Жюльен, суфле!
Приказ 5-й бронеавтомобильной роте прекратить наступление и отступить за пехоту. Жюльен, суфле — противотанковые средства противника в квадрате Е8.
37-миллиметровая пушка системы Максима — это, по сути, увеличенная версия пулемёта Максим, стреляющая полубронебойными или осколочно-фугасными снарядами в автоматическом режиме.
Полубронебойные снаряды — это снаряды, оснащённые донным взрывателем и зарядом взрывчатки. Взрываются они сразу после проникновения через броню, поэтому наносят очень большой ущерб членам экипажа броневика.
Изначально немцы видели в пушке Максима только зенитное орудие, но теперь, когда стало ясно, что против них системно применяют бронетехнику, приспособили орудие для не совсем типичной задачи.
Нужно учитывать наличие у противника ПТО. Грузить «Гарфорды» и «Джеффри» сверх того, что уже нагружено — это безумие. 20-25 миллиметров брони можно обеспечить только на очень ограниченной площади, что лишает всю затею смысла. Это значит, что уже сейчас нужно организовывать конструкторское бюро, которое начнёт разрабатывать полноприводную базу под будущий броневик.
Аркадий видел в качестве нового броневика нечто массой до десяти тонн, оборудованное бронированной башней под 37-миллиметровое орудие со спаренным пулемётом, несущее на себе лобовую броню толщиной не менее 20 миллиметров.
Ему нужен аналог американского M8, известного как «Грейхаунд». Точные характеристики этого броневика Немиров не помнил, но точно знал, что у него была колёсная формула 6×6 и орудие калибра 37 миллиметров.
Но РККА нужен полноприводный броневик с колёсной формулой 8×8 — и большой вопрос, удастся ли сконструировать что-то такое. Аналогов, по состоянию на середину 1918 года, как водится, нет.
8×8 — потому что Аркадий не собирался отказываться от десантного отделения хотя бы на четверых человек. Для того, чтобы таскать такую махину, потребуется мощный двигатель, что тоже серьёзный вопрос.
Возможно, лучшим вариантом станет нечто полугусеничное, как немецкий «Ганомаг». На Путиловском заводе, с личного разрешения Ленина, разрабатывают броневик на подвеске Кегресса, но перспективы его непонятны.
Фактически, если у них появится полугусеничный броневик, то это снимет большую часть вопросов с проходимостью. Такой машине и «ничья земля» не препятствие…
— Ратуша взята, товарищ полковник! — приехал очередной мотоциклист. — 1-я ударная рота потеряла сорок восемь человек — убитыми и тридцать одного — ранеными. Удерживают позиции, но потеряно три броневика 17-го броневзвода.
— Понятно, — ответил Аркадий и вернулся в броневик. — Грильяж, анчоус, шнапс.
Это приказ 16-му бронеавтомобильному взводу продвинуться к ратуше, чтобы прикрыть её.
Специально для этой операции он изменил нумерацию взводов, чтобы было удобнее ориентироваться. Так-то, изначально, все они имели нумерацию внутри роты, а теперь нумеруются по порядку.
Городские бои — это всегда высочайшие потери. Но, благодаря бронетехнике, они сильно снижаются, что определённо скажется на исходе операции.
Немирова успокаивало то, что немцам сейчас ещё хуже. Они теряют намного больше солдат, потому что у них слишком мало противотанковых средств, поэтому вопрос с городом практически решён.
Вестовые прибывали практически бесперебойно, актуализируя информацию о прогрессе штурма Кошицы. Медленно, но верно, немцы утрачивают город.
«А как будет, когда начнём воевать против корниловцев?» — подумал Аркадий, помечая на карте актуальную позицию 1-й ударной роты. — «Не сомневаюсь, что Корнилов отлично осознаёт невозможность удержания всех территорий, поэтому готовится к обороне городов вдоль Транссиба. Будет очень жарко».
Это абсолютно беспрецедентный опыт для этого времени — штурм города специализированными группами и при участии артиллерии.
На фоне загрохотала артиллерия. Мирные жители — вот кто страдает сегодня больше всего. Они теряют сегодня не только жильё, но и жизни.
Шли часы, в течение которых Аркадий вручную руководил действиями подразделений, практически каждым своим действием создавая противнику проблемы по всей линии боевого соприкосновения.
Но и враг тоже не сидел без дела — местами ему удавалось наносить успешные контрудары, что создавало неприятные выступы, которые Аркадий срочно подавлял силами из резервов.
В один момент город просто загорелся. Артиллерия тому виной или кто-то забыл выключить плиту, но в районе дворца Якова всё заполыхало.
Погружающийся в вечерний мрак город был освещён заревом мощного пожара. Бой не прекращался ни на минуту и большой пожар не стал для этого хоть сколько-нибудь веским поводом.
За прошедшее время немцы полностью утратили центр, что уже означало их поражение, но просто так сдаваться они не собирались. Некоторые их подразделения дрались в полном окружении или в полукольцах — таких, если не сдавались, приходилось уничтожать гранатами и немировками. А это новые пожары…
— Группировку вокзала выкурили и прижали к берегу, товарищ полковник! — сообщил очередной мотоциклист. — Сдаются!
— Отлично, — кивнул Аркадий, после чего внёс корректировку на карте.
Уже полночь, воздух пропитан удушливым дымом. В небе, время от времени, вспыхивают осветительные ракеты. Иногда высоко над головой пролетают красные и зелёные трассеры, создавая ощущение участия в некоем неснятом эпизоде «Звёздных войн» — оно преследует Аркадия всю его жизнь.
Ружейно-пулемётный грохот и разрывы гранат никак не желают умолкать. Обугленные руины домов и машин догорают в огне, который всё ещё продолжает бушевать. Непричастные люди гибнут, без какого-либо смысла, но с явной причинностью.
Оперативный штаб переехал в безусловно занятый центр города, откуда гораздо проще координировать добивание врага.
— Фуа-гра и бешамель, сыр на батончик, — дал Аркадий очередной приказ. — Пармезан с сёмгой.
Это значило, что 9-я и 13-я ударные роты должны выдвинуться в квадрат З14, чтобы противостоять стрелкам противника при пулемётах.
Каждая ударная рота оснащена радистом с радиоприёмником, перевозимым на тележке. Когда каждое подразделение всегда на связи, пусть и односторонней, это придаёт невероятную гибкость.
Вестовые, пусть и на мотоциклах, это слишком медленно для оперативного управления, а Немиров, благодаря радиосвязи, устранил половину «плеча» передачи информации. И это намного быстрее, чем у противника.
Идеально было бы как-то получить нормальную радиосвязь, но это его влажные мечты. Портативная радиостанция, которую сможет носить один человек — это продукт десятилетий разработки.
Можно было, конкретно в городе, решить всё с помощью проводной связи, но по этой «паутинке» слишком легко отследить передвижение подразделения и ударить ему в тыл. Этот риск не оправдан.
Кашлянув, Аркадий посмотрел на крышу городской ратуши. Над зданием развевается красный флаг с золотыми серпом и молотом в левом верхнем углу.
«Как это трогательно — серп и молот…» — подумал Аркадий.
Ленин обещал, что после успешного завершения операции, 1-я механизированная дивизия получит почётное звание гвардейского формирования. Будет особое дивизионное знамя, а к званию каждого офицера, сержанта и красноармейца в дивизии нужно будет прибавлять слово «гвардии».
Во время телефонного разговора, состоявшегося чуть меньше недели назад, Владимир Ильич заводил речь о расширении механизированной дивизии до корпуса или, что ещё лучше, армии. Аркадий, как смог, отговорил.
Дивизия — это оптимум. Лучше три отдельные механизированные дивизии, чем один механизированный корпус. Это стратегическая гибкость.
«Интересно, Антанта сделает какие-то выводы из случившегося?» — подумал Немиров, внося новые коррективы в карту. — «Немцы, я думаю, свои выводы уже сделали».
Напряжённо работая, он не заметил, как начался рассвет. Красноармейцы не спали со вчерашнего утра, это уже должно сказываться на потерях, но и штурмовать осталось недолго.
В небесах пролетел немецкий биплан. Он изобразил что-то вроде нырка и отпустил из креплений чёрную бомбу. Почти сразу после этого раздался не особо громкий взрыв в районе вокзала.
Застрекотали зенитные пулемёты, заставившие биплан активно маневрировать — и он делал это очень зря, так как каждый рывок снижал его скорость, что упрощало прицеливание зенитчиков.