— Фух… — облегчённо выдохнул Немиров.
— Но вам нужно будет приехать в Петроград на несколько недель, — сообщил ему Владимир Ильич. — У нас мероприятие, на котором вы присутствовать просто обязаны, товарищ Немиров. Также есть несколько дел, которые я могу поручить только вам.
Аркадий задумался.
На фронте затишье — после крупномасштабной операции по взятию Перми нужна передышка, а ещё в полную силу вступила распутица.
И до этого возникали некоторые проблемы с перемещением транспорта, но сейчас температуры перешли в стабильный плюс, поэтому земля размякла.
Даже если бы была возможность, наступление столкнулось бы с непреодолимыми трудностями.
Впрочем, так или иначе, но не подчиняться приказам Ленина он не мог.
— Я выеду сразу же, как появится возможность, — ответил Немиров.
— Замечательно, — произнёс Владимир Ильич.
*23 апреля 1919 года*
Аркадий, только-только успевший сойти с поезда, сразу же был встречен охранным взводом и доставлен в Смольный. Он знал, что так и будет, поэтому предусмотрительно позавтракал в вагоне-ресторане.
— Здравствуй, дорогой Аркадий Петрович! — приветствовал его чем-то довольный Ленин. — Проходи!
Немиров вошёл в кабинет фактического главы Советской России.
— Дождёмся Сталина и Свердлова, — сказал Ленин. — Чаю?
— Не откажусь, — улыбнулся Аркадий.
— Лариса Игоревна, пожалуйста, чаю! — позвал Ленин, после чего прошёл к креслу. — И десерт какой-нибудь!
— Как обстановка в стране? — поинтересовался Аркадий.
— В целом — тревожно, — ответил Владимир Ильич. — Аграрная реформа в самом разгаре, но кулаки чинят препятствия. На селе идёт настоящая война. И в каждое не отправишь бойцов… Увы, для этого не хватит всей Красной Армии. Но мы уже думаем, что можно сделать.
То, что кулаки, расплодившиеся в ходе беззакония, царившего последние годы, не будут отдавать неправедно нажитое просто так, было очевидно всем. Но Ленин хотел провести реформы мягко, без лишних жертв.
— Зато с промышленностью дела налаживаются, — продолжил Ленин. — Национализация завершена полностью, поэтому товарищ Ларин приступил к следующему этапу — процессу централизации производств. Самые лучшие и новые станки мы переносим в самые крупные предприятия. Когда этот этап будет завершён, мы перейдём к частичной индустриализации центральных губерний — будем открывать новые заводы лёгкой и средней промышленности.
— А модернизация заводов? — уточнил Аркадий.
— Всё включено в план, — кивнул Ленин. — Кстати о плане. Мы запланировали электрификацию Советской России, для чего создана государственная комиссия по электрификации, которую возглавил товарищ Кржижановский. Если приложим все усилия, то очень быстро электрифицируем всю страну, а затем возьмёмся за освобождаемые от мятежников территории. Без электрификации индустриализацию не начать, поэтому это неизбежный этап.
— Я понимаю, — кивнул Аркадий. — А что по поводу Госплана? Как товарищ Ларин отнёсся к этой идее?
— Строго положительно, — улыбнулся Ленин. — Но он считает, что нужно выполнять задачи последовательно. Если госкомиссия справится с поставленной задачей, то уже на её основе можно будет создать государственный плановый комитет.
Вопрос о том, как кормить города уже, к счастью, не стоит. Аграрные комплексы, разделяющиеся на сельскохозяйственные коммуны и артели, уже показывают превосходство над хозяйствами середняков и даже кулаков. Это даже до Аркадия дошло, а он, практически без перерывов, на линии фронта или в бумагах военной комендатуры.
Грузовики, закупаемые за рубежом, передаются не только в армию, но ещё и в образцовые артели и коммуны — большей частью, конечно, в армию, но частные хозяйства не имеют и такого. Аркадий знал об этом потому, что лично курировал организацию артели в Казанской губернии — из Петрограда в артель присылали «Джеффри» и «Остины», приехавшие из США.
Конкурировать с тем, у кого логистика строится на автотранспорте, если сам имеешь в распоряжении только конные подводы, практически невозможно.
Сейчас идёт феноменальных масштабов закуп сельскохозяйственной техники в США и в Германии, где, как известно, с этим всё обстоит довольно-таки неплохо. Немцы продают трактора за зерно, которое им нужно очень остро, а американцы согласны торговаться только за золото.
Так или иначе, но модернизация сельского хозяйства идёт, причём происходит это централизованно, что всё сильно упрощает.
Принесли чай с песочным печеньем.
— А как дела на фронте? — поинтересовался Ленин, наливший Аркадию полную чашку чая и пододвинувший к нему тарелку с печеньем.
— Да вы и сами знаете, товарищ Ленин, — улыбнулся Аркадий. — Пермь взяли…, а больше никаких новостей. Нужно подождать, пока закончится распутица, ну и дать армии восстановиться. Бои были жестокими и выматывающими — городская застройка…
— Понимаю, — кивнул Владимир Ильич. — А как боевой дух красноармейцев?
— У нас с этим всё строго, — ответил Немиров. — Заместители командиров по идеологической и воспитательной работе свою задачу знают. Регулярно проводятся занятия, читаются советские газеты, а ещё, по моей инициативе, в дивизию были наняты гражданские специалисты — учителя. Замечено, что многие красноармейцы до сих пор не умеют читать или делают это очень плохо — устраняем недоработку царя.
Аркадий улыбнулся внезапно мелькнувшей мысли о царе.
— Чему улыбаетесь, товарищ Немиров? — поинтересовался Ленин.
— Да вспомнилась одна шутка, — ответил Аркадий. — Слышал где-то, что товарища Николая II нужно наградить высшей советской наградой…
— И за что же? — улыбнулся Владимир Ильич.
— За героические усилия по созданию революционной ситуации в России, — ответил Немиров и рассмеялся.
Ленин же сначала замер, а затем тоже засмеялся.
— А ведь и правда — не будь он таким дундуком, возможно, революционной ситуации бы и не возникло… — произнёс он задумчиво. — Впрочем, он трудился над нею далеко не один…
В дверь вежливо постучали.
— Войдите, — разрешил Ленин.
— Здравствуйте, товарищи, — вошёл Иосиф Сталин.
— Приветствую, товарищи, — вошёл вслед за ним Яков Свердлов.
— Проходите, садитесь, — указал Владимир Ильич на стулья за столом. — Чаю?
Новоприбывшие расселись за столом и приняли от Ленина по чашке индийского чая.
— Сразу перейдём к делу, — заговорил Ленин. — Товарищ Немиров, в ходе нашей прошлой беседы, предложил мне интересную идею по способу добычи золота для будущей индустриализации. Торговать оружием — это неэтично, но альтернативы ещё менее этичны…
— Я всё ещё считаю, что грабить попов — это не грабёж, — нахмурил брови Свердлов.
— Грабёж, — не согласился с ним Ленин. — По сути — грабёж. Но предварительные оценки показывают, что изъятие всего золота у остатков церкви не решит наши проблемы. Нужно что-то ещё. И в этом свете мне всё более соблазнительной видится идея продажи оружия борющимся с колониализмом странам. Иосиф, что ты сумел узнать?
— Китайские дипломаты сообщают, что находят интересным наше возможное предложение, — ответил Сталин. — Мексиканский посол горячо заинтересован в поставках нашего оружия, но только по причине дешевизны. Американцы продают дорого, впрочем, как и европейцы. Аргентинский посол также проявил заинтересованность. Бразильский, чилийский и перуанский послы — они тоже заинтересованы. Но все они опасаются реакции США.
— Они согласны покупать за золото? — уточнил Ленин.
— Аргентинцы, бразильцы и китайцы — точно, — кивнул Сталин. — Чилийцы, мексиканцы и перуанцы согласны и за золото, но им было бы легче покупать за доллары, фунты или франки. Марки они больше не принимают, как понимаете.
Курс германской марки стремительно рушится — Германию интенсивно грабят, все ждут гражданскую войну, а экономика пребывает в глубокой депрессии.
— Китайцы хотят купить не менее полумиллиона винтовок системы Мосина и двадцати миллионов патронов, а также не менее двух тысяч пулемётов системы Максима, — продолжил Иосиф Виссарионович. — Мексиканцы рассчитывают на поставку не менее двухсот тысяч винтовок, десяти миллионов патронов и пятисот пулемётов системы Максима.
— А остальные? — поинтересовался Немиров.
— Аргентинцы готовы купить не менее семидесяти тысяч винтовок системы Мосина, а также не менее трёх миллионов патронов к ним, — ответил Сталин. — Ещё хотят двести пулемётов Мадсена. Мы имеем право продавать эти пулемёты?
— Имеем, — кивнул Ленин.
— А сколько мы выручим? — уточнил Аркадий.
— По китайцам — около десяти тонн и пятисот килограмм золота, — ответил Сталин. — Два миллиарда и сто миллионов рублей или семь миллионов долларов США.
Нынешний курс рубля к доллару — примерно 300 рублей за доллар. Гиперинфляция вызвана потрясениями экономики, которые никак не желают утихать, несмотря на все действия Советской власти. Впрочем, нынешний курс доллара гораздо лучше, чем тот, который был в прошлом году…
— С мексиканцев удастся получить приблизительно семь тонн золота, то есть один миллиард четыреста десять миллионов рублей или четыре миллиона семьсот тысяч долларов США, — продолжил Сталин. — Это немного, если примерять к запросам грядущей индустриализации, но лучше с этими деньгами, чем без них.
— Всего две сделки и уже семнадцать с половиной тонн золота, — произнёс Аркадий. — Но ведь можно торговать и дальше. Как покончим с корниловскими мятежниками, можно будет задуматься о продаже продукции ВАЗ — броневики, я думаю, будут интересны зарубежным военным…
— Давайте сначала договоримся по поводу оружия, — покачал головой Ленин. — Семнадцать с половиной тонн золота очень сильно помогут нам, ведь западные промышленники очень его любят. Все эти средства уйдут в «резерв индустриализации». Что ещё мы можем предложить на продажу?
— Артиллерия, — произнёс Свердлов.
— Обсуждалось с китайскими дипломатами, — кивнул Сталин. — Готовы купить сто 76,2-миллиметровых полевых пушек образца 1902 года и тридцать тысяч снарядов к ним. Мы предложили купить сто орудий за триста двадцать тысяч долларов, то есть, на 20% дешевле, чем иностранные аналоги. Снаряды предложили за триста шестьдесят тысяч долларов, тоже по скидке в 20%. Суммарно, это около 1023 килограмм золота. Экономия для китайцев существенная, поэтому они ждут нашего окончательного решения.