— Полиция опубликовала предварительный список погибших, — сообщил Льву старший лейтенант Карл Фридрих Курцман. — Не менее пятидесяти семи человек, из них сорок два состояли в «Стальном шлеме».
— Это приятная новость, — удовлетворённо кивнул Троцкий.
Он заседал в подпольном штабе Народной армии Германии. На нём была кожаная куртка, правый рукав которой был перевязан красной лентой — так они очень скоро будут отличать своих от чужих.
— Власти в недоумении, — продолжил Курцман. — Связь взрыва с большевицким подпольем, судя по всему, не установлена.
— И это ещё одна приятная новость, — ещё раз кивнул Троцкий. — Есть новости из Бремена?
— Проведена серия из пяти диверсий, но полным успехом завершились только три, — ответил старший лейтенант. — Зато какие — уничтожена вся верхушка фрайкора «Бремен» и все местные функционеры. Пронести патронные ящики со взрывчаткой в казарму «Бремена» не удалось, поэтому акция была отменена. Также отменили грузовик со взрывчаткой — не удалось провести акции одновременно, поэтому городская ратуша была взята под охрану.
— Ничего-ничего, — улыбнулся Троцкий. — Это только первый шаг. Открыто мы, пока что, действовать не будем…
Эсеры, несмотря на пренебрежительное отношение к ним Ленина, которого Троцкий, несмотря на некоторые расхождения во взглядах, уважал, оказались очень полезной находкой.
Они, как и многие, прочувствовали революционный момент — в Германии грядёт…
А там и во Франции грянет, и в Италии, и в Британии.
Ленин не понимает, что не нужно тратить время на отсталые народы, а жизненно необходимо фокусировать все силы на Западе. Падёт он — падёт весь мир.
Но, пока что, никаких открытых действий. Только агитация, а также террористические акции.
На самом деле, это были никакие не террористические акции. Лев Давидович не собирался никого пугать. Ему нужно уничтожить фрайкоры, как организации.
Генерал Немиров, несмотря на неявную неприязнь, возникшую между ними, посоветовал дельную вещь — уничтожать коммунистов будут именно эти фрайкоры, поэтому этих фрайкоровцев нужно уничтожить до того, как они станут проблемой.
Троцкий не собирался молча наблюдать за тем, как фрайкоры усиливаются и растут в численности. Бывшие солдаты вербуются в эти организации ради сытной еды и крова над головой — всё это обещается прямо в листовках. А Лев мог им предложить только кукиш без масла — нет у него ничего, кроме винтовок, взрывчатки и боеприпасов.
К счастью, массовые акции оказываются действенными. Ещё никто не понимает, кто стоит за всем этим, поэтому Германия в ужасе. Всё это не случайности, а целенаправленная работа против фрайкоров — вопрос времени, когда они догадаются.
Правда, существует вероятность того, что некому будет догадываться.
Многие члены Народной армии Германии охотно вступили в различные фрайкоры на местах и теперь передавали в подпольный штаб Троцкого ценнейшие сведения, имена, фамилии, места…
… чем охотно пользовались бывшие эсеры. Троцкий, от лица партии, которую он здесь представляет, принял всех этих людей в ВКП (б) и тем самым укрепил свои позиции.
Не если, а когда у Льва всё получится, Ленин со своей сворой прихлебателей будет вынужден утереться. Троцкий собирался провести социалистическую революцию в Германии единолично!
Как это сделал, в своё время, Ленин в России, Троцкий собирался стать лицом революции в Германии. И Германия — это не Россия. Германия — она гораздо тяжеловеснее, чем какая-то там Россия.
«С Германии начнётся европейская революция», — подумал Лев Давидович и улыбнулся.
*20 декабря 1919 года*
— Мы прибыли так быстро, как только смогли, — произнёс Аркадий. — К сожалению, мы не можем бежать или ехать быстрее паровоза.
— Фронт сыплется! — воскликнул генерал-лейтенант Гутор.
— Не вижу причин для паники, — вздохнул Немиров.
— У них танки! — генерал-лейтенант, судя по всему, находился в расстроенных чувствах.
— Мы со всем разберёмся, — пообещал ему Аркадий. — Средства для борьбы с танками есть — мы распределим их по всему фронту, и всё наладится.
Противотанковые пушки и расчёты были погружены на составы в Москве.
Эта лёгкая 37-миллиметровая пушка — копия французской полевой пушки образца 1916 года. Причём слово «копия» не совсем верно в её отношении — ствол удлинили на десять калибров, лафет сделали лёгким, с развитыми раздвижными упорами, позволяющими быстрее приводить орудие в боевую готовность, а ещё на этой модели есть противопульный щиток.
Благодаря удлинению ствола удалось добиться бронепробития в 14 миллиметров хромистой стали на дистанции в тысячу метров.
Всего на новообразованный Западный фронт прибыло сто двадцать орудий, которых должно хватить с лихвой. Главное — правильно распорядиться ими.
У противника, как уже известно Аркадию, на вооружении есть французские Renault FT 17, обладающие бронёй в 16 миллиметров вкруг, Mark VII, полностью бесполезные по причине круговой 6-миллиметровой брони, а также Schneider CA1 с 11-миллиметровой бронёй и Mark IX с 10-миллиметровой бронёй.
Всё, кроме Рено, отлично пробивается этой противотанковой пушкой, поэтому проблем возникнуть не должно.
Вдобавок, британские танки уверенно пробиваются стреловидными пулями из винтовок Мосина, правда, заброневые повреждения выходят так себе, но это, тем не менее, средство поражения на дистанции до 300 метров.
У 4-й армии, которая встречала Войско польское под Киевом, средств поражения бронетехники не было, кроме «немировок» и тактики концентрации артиллерийского огня, поэтому местами случались значительные вражеские прорывы.
Проявил себя главный недостаток нынешнего положения вещей в Красной Армии — Советская Россия сфокусировалась на 1-м гвардейском, даже не начав толком формировать иные механизированные части, потому что это слишком дорого.
Агрессии со стороны «западных партнёров» никто не ждал, даже Аркадий — он думал, что Пилсудский не рискнёт, а больше не было никого, кто способен поставить всё на кон.
В истории его прошлой жизни, всё было совсем иначе — шла Гражданская война, проводилась политика военного коммунизма, (2) случались восстания, а шла также интервенция. Всё выглядело для поляков так, что можно быстро ворваться и забрать себе какие-нибудь территории. В принципе, почти так и получилось.
Войско польское существует с осени 1918 года, то есть, уже больше года. Теперь известно, что им передавали оружие и технику практически со всей Европы.
Из экипировки пленных понятно, что в качестве основного оружия пехоты поляки выбрали британскую винтовку «Ли-Энфилд», модель III, а в качестве шлема для пехоты — французскую каску Адриана.
Артиллерия, предположительно, французская, но есть версии, что у поляков там густая солянка из моделей.
Танков у них очень много. Британские Марки представлены в количестве не менее пятисот единиц, а французские Шнейдеры вообще все, что были — около четырёхсот единиц. Рено ФТ 17, новейший танк Франции, представлен в количестве семисот единиц.
Броневиков у Войска польского нет, по вполне понятным причинам. Главная причина — всякий броневик является эрзацем на базе гражданского грузовика, со всеми вытекающими и отваливающимися. Второстепенная причина — избыточная для применения с танками скорость.
Будь у Немирова большое количество танков, он бы не отказывался от всех имеющихся броневиков, а просто выделил их в отдельный корпус, чтобы не смешивать.
У Войска польского не было вообще ничего, его создавали из воздуха на пустом месте, поэтому решили не заморачивать себе голову и просто не думали о броневиках. К тому же, немаловажным фактором нужно считать Великобританию, которая полностью полагается на танки и броневики считает странным статистическим артефактом.
— Не паникуйте и держите оборону, товарищ генерал-лейтенант, — сказал Аркадий. — Скоро всё изменится. Генерал Алексеев уже выехал — он разберётся со всем.
Он прекрасно понимал чувства Алексея Евгеньевича — у противника слишком много танков, возможно, самых лучших, по нынешним временам, а жечь их практически нечем. Бронебойные пули способы пробивать танки только с очень близкой дистанции, причём просто пробитие само по себе ничего не даёт — нужно «наковырять» пару десятков пробитий, чтобы быть уверенным, что с этим танком точно всё…
Наступление может начаться на любом участке, потому что противник знает об отсутствии у Красной Армии адекватных средств противодействия бронетехники. Больше эта информация не актуальна, но Пилсудскому в штаб об этом никто не докладывал.
— Сам Николай Николаевич будет командовать оборонительной операцией⁈ — удивился генерал Гутор.
— Естественно, — улыбнулся Аркадий. — Не сочтите это пренебрежением к вашей квалификации — советское правительство считает задачу слишком важной и лишь повышает уровень контроля.
По лицу генерал-лейтенанта было видно, что он испытал облегчение и весь этот репутационный ущерб его не волновал — возможно, он думает, что его могут назначить крайним и осудить. В императорской армии подобное случалось, а по поводу Красной Армии он не знал наверняка.
— Я полноценно осознаю всю тяжесть сложившейся ситуации и понимаю, через что пришлось пройти 4-й армии, — продолжил Немиров. — В рапорте я укажу, что армия достойно встретила этот подлый удар и сумела удержать врага на подступах к Киеву — это хорошая работа.
— Я признателен вам, Аркадий Петрович, — кивнул Гутор.
1-й гвардейский уже разворачивается в тылу 4-й армии, усиленной по флангам 12-й и 9-й армиями. 12-ю армию возглавляет генерал-лейтенант Балтийский, а 9-й армией командует генерал-лейтенант Надёжный.
Эти двое — ещё царские генералы, показавшие себя компетентными командующими. Генералов, поначалу, очень не хватало, поэтому, когда Балтийский и Надёжный добровольно вступили в РККА, Ленин был очень рад. Впрочем, как и Немиров — он считал и считает, что очень важно передавать накопленный царской армией опыт следующим поколениям офицеров.