Противник знает, что вторжение точно будет, поэтому в Маньчжурии расквартировано около 170 000 солдат в 8 пехотных и 3 конных дивизиях.
Это народные армии, так называемой, Фэнтяньской клики, возглавляемой Чжан Цзолинем — представителем бэйянского правительства, также известного, как пекинское правительство. (1)
Суммарно армии китайских милитаристов насчитывают около 500 000 солдат, но слово «суммарно» к тем, кто делит сейчас Китай, неприменимо.
Василевский собирается уничтожить Фэнтяньскую клику, что на руку Чжилийской клике, контролирующей территории южной части Северного Китая.
Они не придут друг другу на помощь, потому что, после смерти Юань Шикая, произошедшей ещё в 1916 году, они взяли власть и лидер каждой клики мнит себя преемником Шикая.
Но Александру и не нужен весь север Китая — ему поставили задачу взять под контроль Маньчжурию. Далее — учреждение Совета рабочих, крестьянских и солдатских депутатов, а затем наведение порядка в провинции силами армии.
У Василевского всего четыре дивизии против той тьмы, которая есть у Фэнтяньской клики, но есть важное отличие — это четыре механизированные дивизии. У него есть броневики «Джеффри-Немиров», модели с пулемётами и пушками, тогда как у противника наблюдается дефицит даже с винтовками.
Япония, по донесениям разведки, обеспокоена тем, что скоро будет, поэтому имеются сведения, что Пекинское правительство получает японские винтовки и пушки, поставляемые в рамках «добрососедской взаимопомощи».
США, также по донесениям разведки, поставляет Пекинскому правительству свои винтовки и пушки, «ради сохранения баланса».
Никто не хочет, чтобы в Маньчжурии происходило что-то необычное, поэтому японскому императору и американскому президенту очень важно, чтобы Фэнтяньская клика выстояла, а для этого нужно, чтобы её армии было из чего и чем стрелять…
Александр помнит, что и Советская Россия поучаствовала в снабжении милитаристов оружием — она продала очень много винтовок, пулемётов и патронов к ним. Кто-то говорит, что эти припасы хаотично растаскали по кликам, но даже если так, что-то попало и в Маньчжурию.
Фэнтяньская клика считается очень сильной, поэтому можно предположить, что ей досталось больше — впрочем, неизвестно, как происходил раздел покупки.
«Чёрт ногу сломит в этой китайской политике», — подумал Василевский. — «Аньхойскую клику разгромили в прошлом году, теперь есть только Фэнтяньская и Чжилийская клики, но на юге и на западе какие-то другие силы. Ещё националисты какие-то поднимают голову — непонятно ничего».
Одно он знал точно — придётся воевать против очень больших армий. Пусть подготовлены эти армии плохо, но их очень много.
«Сначала уничтожим армии фэнтяньцев, а затем займём глухую оборону на юге Маньчжурии», — вспомнил он рекомендации генерала Немирова. — «И держаться, сколько бы милитаристы ни прислали солдат…»
Это будет очень жестокая бойня, ведь милитаристам даже друг друга не жалко, не говоря уж о врагах.
*1 апреля 1921 года*
— … так что я это предчувствовал, — закончил Свердлов.
Аркадий же философским взглядом смотрел на мчащиеся мимо деревья.
Они возвращаются в Петроград, потому что мирная конференция оказалась фикцией, организованной Антантой для выигрыша дополнительного времени.
Из отрицательных моментов — какое-то время, действительно, было выиграно, а из положительных — в Варшаве, Лодзи и Ченстохове состоялось восстание рабочих.
Оказалось, что всё время переговоров в Штеттин прибывали военные грузы, конкретно танки, аэропланы, пушки и винтовки. Всё это нужно было для вооружения новых полков Войска польского, которые готовились к контрнаступлению.
Населению Польши оказалось не всё равно, ведь в эти новые полки практически насильственно мобилизовали всех, без особого разбору. Ситуация на фронте совсем не походила на «ещё чуть-чуть и большевики будут сломлены», скорее, наоборот, поэтому желающих идти воевать было немного.
Польские рабочие не знали, что в страну поступает много оружия и боеприпасов, поэтому можно сказать, что это совпадение. И вообще, не очень понятно, кто руководит ими, но это точно не Коминтерн — его учредили только полтора года назад и он ещё толком не начал работу.
«Хотя важнее то, что Коминтерн, по решению Ленина, будет направлен совсем не в сторону Европы и вообще Запада…» — подумал Аркадий. — «Поэтому-то он и медлит со стартом работы».
Возможно, выжившие польские коммунисты, большую часть которых без раздумий вырезали польские националисты, сумели организовать рабочих и подтолкнуть их к восстанию, возможно, это кто-то другой, но факт — вооружённые отряды рабочих захватили власть в трёх городах и занимаются непонятно чем.
Сейчас генерал-полковник Алексеев должен принять быстрое решение и воспользоваться хаосом для стремительного наступления, которое точно должно было быть подготовлено за время переговоров.
Если предположение верно, то скоро РККА окажется за Вислой, а это будет значить стратегическую катастрофу для Войска польского.
Так или иначе, но это не проблема Немирова, который, уже завтра, вернётся в Петроград и продолжит свою очень нужную стране работу.
«Эх, летом в Казахстан…» — вспомнил он. — «Надо посмотреть, как там справляется Берия, а потом засесть в Кустанае или в Кокчетаве и детализировать план строительства электростанций, а также крупного города недалеко от угольного бассейна».
— Как думаешь, получится взять всю Польшу? — поинтересовался Яков.
— Вряд ли, — произнёс Аркадий. — Но шансы на то, что британцы примут наше видение на новую границу, стремительно возрастают. Только вот мне кажется, что теперь Владимиру Ильичу этого будет мало…
— Ха-ха! — рассмеялся Свердлов.
*6 апреля 1921 года*
— Очередью — огонь! — скомандовал Павел Никитич Воронов.
Наводчик моментально навёл пушку на вражеский танк и уничтожил его шестью снарядами. Характерный «пом-пом» ненадолго перекрыл гул двигателя.
Вражеский Марк I задымил по-чёрному, после чего бортовая дверь открылась, и оттуда вывалился польский танкист. Он рухнул на мостовую, но его всё равно застрелили красноармейцы, укрывающиеся в зданиях.
Какой-то лихой ударник, носящий сапёрный нагрудник и каску Адриана, выскочил из переулка и швырнул в открытую дверь танка РГ-14. Раздался не очень мощный взрыв, а вот за ним последовала детонация танкового боекомплекта.
57-миллиметровое орудие вырвало из спонсона и зашвырнуло в оконный проём варшавского кафе.
«Ну, зато теперь он точно уничтожен», — с удовлетворением подумал гвардии полковник Воронов.
Броневик, уже помятый бронебойными пулями и даже осколочными снарядами, тронулся с места.
Изначально предполагалось, что против них весь город — в Варшаву перебросили минимум одну пехотную дивизию Войска польского, а также не менее двух полков ополчения из мобилизованных. Артиллерии у них хватало, снарядов тоже — орудийная перестрелка, собственно, идёт до сих пор.
Но потом выяснилось, что Войско польское утратило контроль чуть ли не над половиной города, а самое главное, что оно не смогло удержать мост Кербедза.
Воронов был в этом городе когда-то давно, в очень ранней юности. И был на этом мосту — тогда он назывался Александровским мостом, в честь императора Александра II, при котором этот мост и построили…
Взорвать мост поляки тоже не смогли, хотя сапёры чуть позже сняли заряды на опорах.
Сразу после пересечения моста начался ожесточённый бой с силами, засевшими в Королевском замке, который пришлось очень сильно потрепать пушками и пулемётами — высокая позиция и особая конструкция обрекли это здание на участь опорного пункта обороны.
Они задержались у моста, обеспечили безопасность перемещения ударных групп, которые сразу же оцепили замок и начали его штурм — бронемашины поехали дальше.
Минут сорок назад 1-й взвод 1-й роты батальона Воронова закончил пересечение Саксонского сада и достиг дворца Любомирских, а тут началось танковое сопротивление.
Ударные батальоны уже вовсю штурмуют опорники, беря под контроль здания и устанавливая пулемётные точки в заранее намеченных местах, а бронемашины оказывают им посильную помощь.
Город имеет очень плотную застройку, прерываемую только многочисленными парками, которых тут в изобилии, поэтому ударные батальоны применяют тактику малых групп — действуют взводами и отделениями.
Превосходство в огневой мощи у ударников есть и так, а боевой квалификации, очевидно, имеется с запасом — отделения, при пулемётчиках с Мадсенами, могут противостоять даже ротам, пусть и недолго…
Но 1-й гвардейский механизированный корпус так давно занимался подобным, что Воронов даже не переживал за успех. Больше он переживал, что кто-нибудь недобитый бросит в них «немировку» или выстрелит в смотровую щель.
Воевать в городах Павел не любил и, глубоко в душе, побаивался. В бытность пехотным офицером он такого опыта не имел, они тогда ещё не брали города, поэтому весь его опыт городских боёв тесно связан с бронемашинами.
И опыт этот сугубо негативный — кому-то сапёрный боеприпас закидывали под броневик, кого-то «немировками» заживо сжигали, а кого-то просто расстреливали из винтовок в упор. А всё потому, что не видно почти ничего и враг может подобраться очень близко…
— Марк I, два часа! — доложил механик-водитель.
Воронов повернул стереотрубу и увидел, что должен был увидеть первым. Но он был больше озабочен рассматриванием пространства вокруг, чтобы никто не подобрался.
Наводчик среагировал и полоснул по танку, который остановился и даже начал наводить свою пушку из левого спонсона, очередью из полубронебойных снарядов. Попадания пришлись в область бронелиста перед механиком-водителем, а там свободный доступ к экипажу, обслуживающему орудия…
Британский танк задымил и загорелся. Открылись боковые двери, из левой двери вывалился горящий танкист, но его тут же добил наводчик — 37-миллиметровый снаряд оторвал бедолаге левую руку и пробил туловище насквозь.