— Так, жизнь чуть-чуть наладилась, — констатировал Леонид, залпом допив остаток газировки. — Говоришь, решать нужно сейчас? А почему?
— А потому, что Панчо Вилья согласился, — ответил Смутин. — Он уже собрал свою старую команду и начинает набирать из местных жителей добровольцев, желающих отомстить федералес. Повстанческое движение теперь точно будет.
Курчевский ни на грош не доверял Вилье — этот герой Революции себе на уме, неоднократно бился против «гринго», а особой разницы между русскими и американцами не видит — он даже Парфёнова и Смутина называет не иначе, как «гринго».
— Если у вас всё готово, то начинайте уже, — сказал Леонид. — Или вам важно, чтобы я какую-то бумажку написал?
— Нет, — покачал головой Кирилл. — Нам важно, чтобы ты дал согласие — иерархия.
— Вы его уже получили, — произнёс Курчевский, взявший со стола газету и начавший обмахивать ею лицо. — На улице градусов сорок, да?
— Приблизительно, — кивнул Геннадий. — Тогда мы едем к войскам.
— Езжайте, — равнодушно пожал плечами Леонид.
Его больше всего интересовал сейчас опытно-конструкторский отдел «K-Electrics», занимающийся разработкой охладителя воздуха. Леонид, который уже устал мучиться от жары каждое лето, приказал разработать что-то на основе купленных полтора года назад патентов на «аппарат для улучшения воздуха», принадлежавших Уильяму Кэрриеру.
Патент США 808,897 давал права на сам аппарат, а патент США 1,085,971 на автоматическую систему управления. А потом, чтобы не терять время зря, Леонид переманил всех ведущих инженеров из «Carrier Engineering Corporation» — играть честно и красиво он не собирался, так как увидел, с помощью Центра, огромный потенциал в кондиционерах. Это лето окончательно уверило его, что Центр не заблуждался на этот счёт…
Прототип аммиачного кондиционера уже испытан, поэтому особняк Курчевского, ближе к концу августа, ждёт капитальный ремонт, на время которого он уедет в Нью-Йорк, на свои острова, где уже подняли первый этаж особняка и поставили летний домик на острове Ши. В этом летнем домике Леонид и проведёт время до окончания ремонта.
Крытые мосты ещё возводятся, но они будут закончены до середины осени — он вспомнил тот денёк, когда ходил по острову Шеффилд и наслаждался той первозданной природой, сохранившейся на нём.
Его вмешательство в природу островов будет минимально необходимым — больше всех пострадает остров Ши, на котором будет стоять особняк, а остальные острова сохранятся в максимально возможном первозданном виде.
«У меня есть свои острова…» — напомнил себе очень приятное обстоятельство Леонид. — «Поверить трудно…»
Он просто купил острова с отличным видом на город Норуолк, а также быстрым доступом к Нью-Йорку. Остальные бизнесмены его уровня даже не представляют себе, как быстро он может оказаться прямо в Сити, (1) с любой его стороны. Без пробок, остановок и прочих идиотских трат времени.
Это новый уровень мобильности — на быстроходном катере.
На этих островах он уже «освоил» четыре миллиона долларов, которые, недолгое время спустя, уплыли в СССР. А там уже знают, как распоряжаться наличностью…
Рано или поздно, кто-то начнёт что-то подозревать, поэтому Леонид, в скором времени, переведёт «технологию освоения средств» в Европу, чтобы финансовые потоки было сложнее отследить.
— Мы едем в Техас, а оттуда в Мексику, — сообщил вновь спустившийся в гостиную Парфёнов, несущий в руках два брезентовых мешка. — Будь на связи — возможно, потребуется дополнительное финансирование.
*13 июня 1925 года*
Адское пекло, к которому уже давно привык Томас Лоуренс, сильно изматывало других офицеров Афганского департамента Индийского управления Его Величества Георга V.
Пусть жара тут была другого рода, нежели та, которой он подвергался в арабской пустыне, но его организм уже был закалён, поэтому Лоуренс даже не обращал на окружающее его пекло особого внимания. В некоторой степени сильно помогала арабская одежда, специально предназначенная для жаркого климата.
Изначально Томас хотел использовать одежду местных, но у горожан Мардана не нашлось ничего, что мог бы достойно носить британский офицер…
— Где этот богом проклятый Хартлиб? — проворчал полковник-лейтенант Мартин Сэмюэль Нейрат.
— Наверное, потерялся на базаре, — предположил Лоуренс.
— Там какие-то пять рядов — как в них можно потеряться? — удивлённо спросил Нейрат, доставая из кармана портсигар и закуривая. — А вот багдадский базар…
Лоуренс лишь вежливо улыбнулся и слабо кивнул, после чего вышел на балкон и погрузился в свои мысли.
Его удар по генералу Немирову был полностью завершён — внутренние силы в СССР с радостью воспользовались этой возможностью, чтобы свалить победоносного генерала с занятого им пьедестала. Всё получилось даже лучше, чем изначально задумывал Лоуренс, ведь он хотел лишь, чтобы Немирова вызвали в Петроград и начали разбирательство, что дало бы дополнительное время для внесения разлада в постоянно действующую джиргу, созванную кафиристанцами…
Но Немирова больше нет в Афганистане, он занят созданными ему проблемами, а вместо него прислали какого-то другого военного — некоего генерал-майора Удальского. И этот генерал только учит пушту и фарси, а также нарабатывает влияние среди родовых старейшин.
«Тоже неприятный противник», — подумал Томас, глядя на то, как во дворе играют местные дети. — «Но и его можно сломить».
Удальский совершенно не ровня Немирову, ведь последнего очень уважают, даже называют реинкарнацией Зулькарнайна — среди кафиристанцев и пуштунов набирает популярность пророчество о том, что вернувшийся Зулькарнайн соберёт воинство Кафиристана и поведёт его на Великое Завоевание…
Кто-то говорит, что это полурелигиозные бредни язычников, но Лоуренс не из таких — он воспринимает подобные заявления очень серьёзно. Личность Немирова — вот вокруг чего может объединиться Афганистан.
Местные жители обожают истории успеха, ведь они тоже люди. А Немиров — это воплощённый успех.
Лоуренс изучил биографию этого человека досконально — он знал всё, что хоть как-то отражалось в печати и документации британской агентуры. Он знал о нём очень много.
Но больше всего о нём, как о человеке, Лоуренс узнал от кафиров и пуштунов…
Сразу же, как только Немиров оказался в Ферганской области, части тогда ещё существовавшей Российской империи, он показал отчётливое понимание того, как здесь ведутся дела. Он проявлял уважение, но крепко стоял на своём — многие британские офицеры, только назначенные на должности, предусматривающие взаимодействие с аборигенами, думают, что здесь всё точно так же, как и дома, за что расплачиваются очень дорого.
А Немиров откуда-то знал, как всё устроено в Афганистане, поэтому действовал безошибочно. Кто-то может сказать, что он допустил ошибку, раз за его голову назначили щедрую награду, но что-то подобное было неизбежно: Немиров заявил о себе, как о новой силе в регионе, поэтому конфликт был неизбежен.
И его следующие действия показали всю тонкость его мышления — он заказал голову вождя, который желал его смерти, но повысил ставку. То есть, он поднял сам себя на одну ступень с этим вождём, что потом было подтверждено и принято всеми остальными, когда голова вождя Тарика была привезена на заставу Немирова.
На череп пуштунского вождя можно посмотреть в Кунсткамере Петрограда — её поместили туда ещё при царе…
В лондонской штаб-квартире не понимают, насколько опасен, для региональных интересов Великобритании, человек наподобие Немирова. Но Лоуренс вовремя понял это и принял необходимые меры.
Но общее положение дел в Афганистане до сих пор не радует. Да, Немиров ушёл, но дело его ещё живо, ведь постоянная джирга продолжает присоединять к себе новые роды, то есть получать больше территорий и солдат.
Скоро они накопят достаточно сил, чтобы взять Кабул и тогда Его Величество потеряет Афганистан…
Слева от Лоуренса раздался какой-то необычный звук, но не успел он повернуться и как-то отреагировать, как в шею ему впилось что-то острое.
— М-м-м… — простонал он болезненно, после чего вырвал из шеи какой-то маленький шип.
Посмотрев на место, откуда исходил звук, он не увидел никого, но услышал удаляющийся шум — кто-то убегал по дворам.
«Что это значит?» — подумал Томас, вытирая платком каплю крови с шеи и глядя на полый костяной шип, оснащённый хвостовиком из пакли. — «Яд⁈»
Он ворвался в помещение, сжимая в руке небольшой шип.
— Мартин, срочно вызывай врача! — воскликнул Томас. — В меня выстрелили из духового ружья!
— Из духового ружья? — удивился Нейрат. — Это какая-то шутка?
— Вот это, по-твоему, шутка⁈ — воскликнул Лоуренс, показав ему шип. — Там точно был яд — это покушение! Вызови врача — я могу умереть в любую минуту!
В течение трёх минут прибыл врач, который провёл осмотр, после чего внимательно изучил вещество, оставшееся в шипе.
— Если это и яд, то я не встречал ничего подобного, — пожал плечами доктор Ричард Фитцджеральд Дарзи. — Вижу, что в месте попадания шипа образовался воспалительный очаг, что может быть вызвано действием яда.
Шея, действительно, очень чесалась. Ощущалось это так, словно на ранку капнули уксус или что-то похожее.
— Что можно сделать? — спросил Томас.
— Необходимо вскрыть рану, промыть её, после чего заниматься поддерживающей терапией, — ответил доктор Дарзи и указал на кровать, на которой обычно отдыхали офицеры. — Ложитесь на кровать. Карл, набери чистую воду!
Ассистент взял тазик и умчался в ванную, а Томас покладисто лёг на кровать.
Ричард Дарзи, как было известно Лоуренсу, всегда собирающему информацию о людях, с которыми приходится работать, закончил медицинский колледж Гранта в Бомбее, а затем, после недолгой практики в Индии, отправился в Великобританию и отучился в Оксфорде. Это выдающийся специалист по медицине, специализирующийся в их управлении, как раз, на ядах и противоядиях — Томас был спокоен.