*25 августа 1925 года*
— Да, это выглядит как нечто реализуемое, — согласился Феликс. — Исполнителя мы подберём.
— Нужен человек, способный сделать выстрел минимум с четырёхсот метров, — добавил Аркадий. — Оружие нужно местное, обязательно со стреловидным патроном. И, кстати, винтовку нужно будет уничтожить концентрированной кислотой, но так, чтобы было понятно, что это местное оружие. Боеприпас придётся привезти, так как на месте такие найти будет непросто.
Благодаря Войску польскому и Финской армии в арсеналах РККА очень много бронебойных стреловидных патронов под винтовку Ли-Энфилд.
Британцы, к слову, сумели удивить своим решением проблемы перезарядки своей SMLE Mk.III (1) — они оборудовали каждый стреловидный патрон полым пробковым колпачком, имитирующим контур обычного патрона, благодаря чему он легко подавался из магазина при движении затвора. А в баллистике пули колпачок почти не участвовал, так как рвался на куски сразу по выходу пули из ствола.
Оригинально, но слишком усложняет производство патронов, без существенного прироста эффективности стрельбы — стреловидные пули изначально были суррогатом, до появления первых крупнокалиберных винтовок…
Замеры показали, что пуля летит со скоростью 1070 метров в секунду, а дальность прямого выстрела из винтовки составляет 954 метра. При наличии достойной оптики сделать выстрел на 400 метров не составит особого труда. Нужно будет просто навести прицел на чуть расползшееся туловище Черчилля и сделать выстрел. А дальше высокоскоростная пуля сделает своё дело.
Известно, что Черчилль сейчас с головой в лондонской политике, но регулярно возвращается в свой Чартуэлл-хаус, что в графстве Кент. Непонятно, чем он занимается на своей усадьбе, так как посторонним вход воспрещён, а территория охраняется, но известно, что на улице он рисует и занимается садоводством.
В саду его не достать, а вот рисует он у пруда. Но приблизиться к пруду нет никакой возможности, из-за охраны, поэтому рассчитывать можно только на выстрел с большой дистанции. Благо, недалеко есть холм, на котором может разместиться снайпер.
— Это ведь вызовет ответные действия, — произнёс Дзержинский.
— Если мы не отреагируем, они подумают, что можно истреблять нас и им ничего за это не будет, — вздохнул Аркадий. — Надо сделать им намёк, что мы убрали обычного функционера, совершенно не сопоставимого со Свердловым, а они переступили черту. Если хотят повышать ставки — мы будем отвечать тем же.
*23 сентября 1925 года*
«Эх, туман…» — поморщился Андрей.
Он сидит здесь уже второй день, а на улице не май месяц — ночами бывает прямо очень холодно.
Пара шерстяных одеял, конечно, слегка улучшают ситуацию, но ничего хорошего и полезного в таком куковании нет.
«Да ради таких денег…» — подумал он. — «Да хоть неделю здесь просижу, если надобно».
Ему предложили четыре тысячи фунтов стерлингов за убийство какого-то правительственного борова. Политикой Андрей никогда не интересовался, он и из России-то уехал потому, что друзья позвали — сказали, что в Европе денег много будет, ловкие ребята без навара не останутся и всё будет хорошо.
Но для него никаких денег не было — даже на работу не берут почти никуда. Не говоря уже об армии.
«А я ведь снайпер, каких поискать!» — возмущённо подумал Андрей, нежно погладив цевьё винтовки. — «Я столько немцев и краснопузых положил — устанешь считать!»
На постоянную работу устроиться никак не получалось, ведь тут и своих работяг хватает, но Андрею удавалось перебиваться временными работами — грузчиком работал, уголь кидал в топку парохода, даже рикшей служил для одного сильно пьющего англичанина…
Потом его, конечно, попытались заманить в Америку, к Столыпину, но он отказался. Против большевиков ему больше воевать не хотелось — не после того, что он пережил под Иркутском…
Ему сильно повезло, что сумел попасть на пароход — за это он, иногда, благодарил бога.
Но жизнь, как ни прокрути, печальная, почти как местная еда.
И тут появляется один человек, которому, вроде как, порекомендовал Андрея подполковник Никонов. И этот человек предложил ему четыре тысячи фунтов за один точный выстрел с дистанции триста семьдесят четыре метра.
Стрелять нужно из Ли-Энфилда, бронебойной стрелкой, поэтому дело выглядело плёвым…
Издалека донёсся гул двигателя — видимо, кто-то приехал на усадьбу. Цели здесь нет, поэтому может быть, что это она приехала.
Продолжилось ожидание. Тот боров с фото должен выйти на лужайку, после чего нужно будет сделать лишь один выстрел с холодного ствола…
Шли часы, ничего не происходило, а Андрей мечтал о том, что можно купить на четыре тысячи фунтов.
Это огромные деньги, на которые можно безбедно жить очень долгое время. Не в Британии конечно.
Он эту страну, очень холодно и грубо встретившую его, видел в гробу, поэтому покинет её на первом же пароходе. Его посетили мысли, что во Франции можно хорошо устроиться, а лучше в Испании. В Испании тепло, горячие женщины и, в целом, во Франции слишком много таких же, как он, а таких встреч он хотел избегать.
Наконец, слуги вытащили из дома мольберт, принадлежности к нему и обитое тканью кресло.
Андрей взял винтовку наизготовку, зарядил в неё бронебойную стрелку, после чего приник к оптическому прицелу.
Прицел трёхкратный, стандартный для Ли-Энфилда. Для данной дистанции в самый раз…
Боров в махровом халате и странной шапочке начал замешивать краски. Андрей видел, что он рисует какую-то мутную зелень, но это было совершенно неважно — скоро он сделает последний в его жизни взмах кисточкой.
Андрей сделал дыхательное упражнение, которое всегда помогает ему сконцентрироваться. Догадался он до этого упражнения сам — никто не подсказывал. И оно работало очень хорошо.
Полностью успокоившись, снайпер взял прицел на сидящего к нему в профиль британского борова, навёл перекрестие оптики ему под левое плечо, после чего выстрелил.
Испуганные птицы сорвались с деревьев, но Андрея они волновали меньше всего.
Сразу же перезарядив винтовку, он вернул прицел на жертву, но та уже лежала рядом с креслом. Андрею сказали, что жертва должна гарантированно умереть, поэтому он не поленился и сделал ещё один выстрел — прямо в задницу этому борову.
Далее, следуя инструкциям, снайпер вскрыл колбу с кислотой и налил её в ствол винтовки, а после этого вылил остаток на казённую часть и приклад.
Её найдут, обязательно, но на ней не останется вообще ничего.
Машина была замаскирована в лесу, в полутора километрах отсюда — Андрей пошёл к ней быстрым шагом.
На часах восемь утра, людей на улице практически нет, поэтому пускать в ход револьвер не пришлось. И это было большое облегчение для него, так как бесплатно грех на душу он брать не хотел.
Машина, старый и мятый Форд Т, называемый американцами «Жестяной Лиззи», затарахтела и Андрей покинул место преступления. Его ждёт Лондон, а там неприметный отель, сутки ожидания, после чего нужно будет проверить один тайник, в котором должен появиться ключ к банковской ячейке.
День и вечер прошли спокойно, несмотря на то, что в Лондоне всё это время царила какая-то нездоровая активность — полиция искала кого-то, кого-то находила и перетряхивала, а затем, зачем-то, патрулировала улицы.
«Видать, хлебушек свой отрабатывают, псы служивые…» — подумал Андрей, курящий у открытого окна номера.
Эта мысль заставила его подумать о том, что он и сам был служивым. Сначала царю, потом Корнилову, которого он считал тем ещё наивным дурачком, но теперь он служил только самому себе.
Утром, после крепкого и спокойного сна, он позавтракал в отельном ресторане и пошёл в банк.
Ему заплатили две тысячи аванса — из-за этого у него даже появилась шальная мысль просто сбежать, ведь сумма огромная, но потом он подумал, что такие люди и найти могут…
В конце концов, работу он счёл непыльной, ведь вокруг не было притаившихся снайперов, а цель его совершенно не скрывалась.
Тайник, спрятанный в Гайд-парке, он обнаружил быстро — под камнем лежал ключ с номерной биркой.
Довольный Андрей забрал ключ и направился в «Barclays Bank», где показал ключ, после чего его пропустили в комнату с ячейками.
Нужная ячейка обнаружилась в самом дальнем углу комнаты. С нетерпением отперев ячейку, Андрей вытащил из неё металлическую коробку и сразу же открыл её. Быстрый пересчёт показал, что тут две тысячи фунтов стерлингов. Но на самом дне обнаружилось письмо.
Читать письмо Андрей не стал — не то место. Он спрятал деньги и письмо в портфель, после чего спешно покинул банк.
Из города уезжать ещё слишком рано — разыскные мероприятия будут идти ещё минимум несколько дней, а то и неделю, поэтому лучше всё это время провести в отеле, неприметно и скромно.
Вернувшись в номер, снайпер сел за стол и распечатал письмо.
«Уважаемый Андрей Робертович Конотопцев, рады были сотрудничать с вами», — прочитал он. — «Ваш безукоризненный профессионализм позволил нам решить очень важную проблему, за весьма скромную плату. Если вас интересуют подобные контракты, но уже с более серьёзными гонорарами, оставьте в парковом тайнике лист бумаги с собственной подписью. Лучше сделать это спустя одну декаду — так будет безопаснее».
Это письмо заставило его задуматься. Получается, он прошёл проверку и теперь этот неизвестный работодатель хочет, чтобы он выполнял для него ещё больше поручений. Идея работать на кого-то, пусть и задорого, не нравилась Андрею, за один выстрел он заработал четыре тысячи фунтов, тогда как совсем недавно три недели тягал тяжести в порту, за два фунта в неделю.
Он уже очень богат, но ведь можно заработать ещё больше?
«Всяко разно, а связь с таким щедрым работодателем лучше не терять», — подумал Андрей.
*28 сентября 1925 года*
— … а вторая вышибла ему черепную коробку, — сообщил Аркадий. — Снайпер действовал наверняка.