Русалка тем временем уже выплыла на нижнюю ступеньку лестницы, где легла на спину и принялась сверлить взглядом стоящего у края человека. Вместе с тем хвост её постепенно разделялся. Через пару минут чешуя спала и теперь амфибию можно было отличить от женщины лишь по острым зубам.
Никакой одежды у морской дьяволицы, разумеется, не было. Кожа белоснежная и буквально чуть ли не сверкает в лучах солнца. Долго на суше она находиться не сможет, тем более при такой-то жаре. И всё же в тёпленьких лучах почти все амфибии грелись хотя бы парочку часов в сутки или больше: зависит от особенностей расы и расстояния солнца до мира.
И вот русалка принялась лениво вертеться и изгибаться на нижней ступеньке, на поверхность которой иногда заходили небольшие волны, поднимаемые проходящими по каналу гондолами. Со спины девушка легла на бок, лицом в сторону всё такого же безэмоционального человека с янтарными глазами. Медленно и грациозно, одна из её ножек поднялась, левая рука игриво убирала волосы с груди второго размера.
Морская дьяволица явно выплыла на поверхность не для того, чтобы погреться. Она пыталась соблазнить очередную жертву. Зевак, к слову, стало больше. Кто-то смотрел на происходящее из окна своего жилища, другие просто останавливались около ограждений вокруг канала. Почти все являлись мужчинами, хотя были и другие женщины, которые с усмешкой пытались предсказать очередного бедолагу, что вскоре сиганёт в воду, забыв снять обувь.
Русалка уже легла на живот, прижалась своей грудью к тёплому камню, после чего подняла попку вверху и вытянула руки перёд. Она будто брала пример с какой-нибудь дворовой кошки. Хищный взгляд же оказался прикован лишь к одному смертному. Простых дурней амфибия соблазняла и ни раз, здесь же ей буквально бросили вызов.
Однако Ланс продолжал смотреть на происходящее с глубоким безразличием. Девушка, конечно, красива, но просто красота за почти пять веков приедается. Впечатлить же мага молний ещё сложнее, чем любого другого смертного. Чары же, уже явившие себя в тенях Кихариса, не могли пробиться через стальную волю аристократа. А вот другие смертные уже начали плыть, хотя даже ещё ни разу не взглянули в глаза опасной хищницы.
Своего русалка добиться не могла и в бой пошла тяжёлая кавалерия. Из воды на полной скорости выпрыгнула ещё одна русалка, оплеснув водой некоторых зрителей. Через мгновение подружка уже приплыла к ступеньке, но высунулась из воды лишь на половину.
Двумя руками вторая дьяволица притянула за ноги первую, после чего раздвинула бёдра и принялась работать своим язычком. Первая же русалка откинула голову и опёрлась на локти, она всячески демонстрировала всю доступность и позволяла делать с собой, что угодно. Её пальцы мяли собственную грудь, а протяжённые стоны напоминали песню.
В этот момент молодой юноша не сдержался, сорвал с себя рубаху, скинул обувь и прыгнул в воду. По его виду никогда не скажешь, что он испытывает проблемы с девушками. Широк в плечах, высок, с выразительным лицом. Наверняка этот атлет пользовался популярностью среди противоположного пола. И всё же в воде сейчас находился именно он, а не старик с надоевшей женой и не малец, который ещё не познал любовных ласк.
Две русалки уже разошлись, первая во всю продолжала петь, а руки её переместились на голову второй. Бёдра сжались и дрожали, пальцы вцепились в корни чёрных волос. Именно в момент сладостного крика атлет уже нырнул.
Однако, когда смертный доплыл половину расстояния до ступеньки, то на поверхности осталась только первая русалка. Она блаженно лежала на спине, игриво сдвигала и раздвигала бёдра, завлекая чужое внимание.
Вторая же скрылась под водой, она ждала пока юноша окажется почти близ цели, после чего выпрыгнула из воды и легла прямо на широкую спину. Это заставило пловца отвлечься, задиристый смех звучал прямо над ухом, а грудь упёрлась прямо на лопатки. Стало тяжелее держаться наплаву.
Голова юноши исчезла под водой, и русалка сразу же слезла. Бедный смертный вынырнул, быстро вытер лицо и открыл глаза, надеясь увидеть желанную музу на ступеньке, но и первая дьяволица пропала. Через ещё мгновение кто-то резко дёрнул за лодыжку, заставляя человека вновь оказаться под водой.
Всё это время продолжалось пение, ставшее уже хором и доносившееся из глубин канала. Амфибий стало ещё больше и некоторые из них порой выпрыгивали из воды и устраивались на ограждениях. Ласковыми взглядами, чудным голосом и грудью они заманивали других смертных, а то с одним особо не поиграешься. Так один мужчина и поддался соблазну, подошёл к очередной дьяволице слишком близко, та сразу же схватила его и ушла в канал. До последнего смертный радовался, что его взяли в такие тёплые объятия.
— Из-за милого личика и обнажённой груди так сразу и не скажешь, что перед тобой опасный монстр, питающийся твоими сородичами, — совсем рядом раздался скрипящий голос.
Проводник возник из неоткуда и подошёл к ограждению, тоже принявшись наблюдать теперь уже за целой толпой русалок. Он, как и его собеседник, вряд ли испытывал похоть или страсть, но льющееся пение оставалось по-своему эстетические приятным. Как хорошо быть паресисом, можно не бояться подобных чар.
— Ага, даже порой становится не совсем понятно, как вообще люди смогли выжить среди… среди всего этого, — согласился Ланс, который теперь наблюдал за происходящим с печалью: никому из бедолаг желаемого не перепадёт, они для русалок что-то вроде мячиков и не более.
— Не так давно, буквально в прошлой эре, большинство королевств людей управлялись теми же выходцами из народов неасилор, раалориан и другими. В их руках находились лучшие клинки, армии были небольшими, но сильными, способными сражаться с левиафанами. Они вполне справлялись, а их выродившиеся потомки возделывали поля, жили и умирали, не переживая, что их дом сожжёт дракон или растопчет колосс. Только дань плати лорду и всё.
— А потом Священная Война унесла жизни большинства и изменила жизнь выживших.
— Большинства, но не всех. В тех же Тринадцати Мирах до сих пор остались рода неасилор. Более того, они так и не стали частью миров Совета, прямо как Эдем, но без такой удобной аномалии, что говорит об их силе. И даже в других мирах до сих пор остаются прямые потомки Первых, чья королевская кровь открывает невиданные возможности и позволяет держаться за трон тысячелетиями.
— Да, знаю, — отмахнулся Ланс, который часто бывал в музее и в очередных лекциях не нуждался. — Что-то случилось или ты просто поговорить пришёл?
— Как там Поцелованная Солнцем? — вместо ответа последовал вопрос.
— Хочет получить титул героя до конца лета, — произнёс аристократ и усмехнулся.
— Она же маг огня. Такие как она всегда будут желать получить всё и сразу, разумеется, раньше времени. Терпение нелегко даётся ей подобным.
— Я так и понял. Написала несколько страниц текста, где объясняла мне что и почему я должен сделать. Так ещё и свои деньги предложила, в уплату организации, представляешь?
— Представляю, — кивнул Проводник и осыпал песком собравшихся русалок: сухая и неприятная стихия не впитывала воду, а при попадании на кожу амфибий причиняла тем дискомфорт. — Так она выступит до конца лета?
— Скорее всего. Как раз на празднике решу некоторые проблемы госпожи Ишар, а она решит мои финансовые вопросы и некоторые нюансы со старшими, — со вздохом протянул Ланс, которому все вот эти дворовые игры не нравились. — В Анхабари всегда было так много упёртых баранов, которые ни в какую не хотят идти на уступки?
— Да.
— А я раньше и не замечал.
Под покровительством рода Торвандори всегда было так легко находить проходы в нужные кабинеты. Буквально одно слово Зелигоса и всё, любая Великая Арена готова принять нового этиамария второго сына. Никаких пробных сражений и долгих переговоров, не нужно искать дружбы, незачем давать взятки и набивать какой-то стаж. А теперь покровительство исчезло, мир стал ужасно недружелюбным и на Великую Арену пускать неизвестного этириданоса никто не хочет, несмотря на его успехи.
Это может показаться странным, но только для тех, кого прогоняют. Ведь Великие Арены существуют и функционируют чуть ли не с первых времён. У них уже всё расписано на года вперёд, они сотрудничают с поставщиками десятилетиями и веками. Всё проверено, всё работает, так зачем добавлять в этот слаженный механизм кого-то нового? Пусть даже этот аристократ чем-то и лучше, зачем лишний раз рисковать?
— Так что? Зачем ты пришёл? — снова повторил Ланс, отворачиваясь от плюющихся песком русалок и освободившихся от чар смертных. — И в этот раз, пожалуйста, не отвечай вопросом не вопрос.
— Меня отправила Гильдия. Для тебя появилась новая задача.
— Гильдия? Это которая за мою голову заказ вывесила? Нет, благо…
Договорить аристократ не успел, проводник тут же положил свою костлявую руку на плечо и переместился вместе со своим собеседником в один из кабинетов Этио Симулос. Небольшой оазис где-то за границами города. Песок пронёс гостя через километры за считанные мгновения.
Конечно, Ланс мог бы попробовать сопротивляться, это бы получилось, но особого смысла в этом всё же нет. Так что оставалось лишь отряхнуть свой фрак и присесть за стул напротив сотрудника Гильдии, лицо которого скрывалось за маской.
— Это вам, — произнёс смертный из Этио Симулос и из-под его балахона вылезла третья рука, которая положила на стол свиток.
— Надеюсь это не заказ на меня самого?
От этого дерзкого замечания перьевая ручка вдруг остановилась, но сразу продолжила свой ход. Редко стены этого позабытого дома слышали подобный тон. Некоторое время сотрудник Гильдии не отвечал, ведь в его обязанности входило решение бумажных вопросов и только их. Ораторские вопросы оставляли желать лучшего, харизма отсутствовала, большую часть жизнь сотрудник проводил в молчании и затворничестве.
И всё же сейчас требовалось что-то ответить.
— Если бы Гильдия была единой в решении по поводу вашей ликвидации, то вы бы здесь не сидели, — без каких-либо эмоций в голосе ответил смертный, позабывший необходимость объединять свою речь с тоном, жестами и мимикой: из-за этого он напоминал голема. — В свитке написана просьба и информация. Информация, которая вам будет интересна.