— Тебе следует с уважением относится к старшим, Надия! — встрял сын Торана.
Самый же влиятельный смертный на этот трибуне продолжал молчать, как и никакой конкретики не говорил ни его сын, ни другие члены семьи. Из-за этого Надия и начала словесную перепалку, надеясь указать на ослабевшую хватку и нерешительность своего конкурента. Разумеется, с использованием двусмысленных эпитетов, что граничило с прямым оскорблением. И вот уже рот хозяйки пирамид открылся вновь, чтобы сказать пару ласковых…
— МОЛЧАТЬ!!! — громко рявкнул Торан Хаффан и наконец-то поднялся со своего места. — Он умер достойно!
Один жест и тут же тело Нуму объял песок. Мастера-архитекторы перенесли его в саркофаг, где вскоре начнут приготовления рабы для похорон. А через секунду обладатель решающего голоса Великой Арены направил свой тяжёлый и жестокий взгляд прямо на аристократа, посмевшего встревать в разговоры старших. Однако вместо осуждения последовал короткий кивок.
Опешивший ещё больше Лансемалион Бальмуар тут же успокоился и быстро вернулся на место, приняв нейтрально холодный вид. Но что-то он ничего не мог понять, ведь в жесте Торана явно читалось признание… с чего бы это?
— Нуму… знакомое имя… — тихо прокряхтела сидящая рядом Изабелла, пытающаяся что-то вспомнить. — Ах, да! Конечно же! Это же офицер ударного отряда Змеи. Нуму Хаффан, лишённый чести трибуналом и фамилии главой семьи. Да… Торан поступил тогда очень жестоко со своим провинившимся внуком и даже слова генерала Джала Хаффана, его четвёртого сына не смогли переубедить жестокого деда. Помниться Нуму успел дослужиться до сержанта, и мы даже однажды сражались бок о бок во время бури ветров Этия. Золотые времена… Жаль только, что правнук Торана погиб в прошлом вторжении Свободного. Говорят смерть его оказалась ужасной и мучительной, ведь свободные питают удивительную ненависть к каждому из защитников Эдема. Они пытали и издевались над захваченными офицерами, даровав быструю смерть только некоторым рядовым солдатам, за исключением инженеров осадных машин. Нуму был безутешен, горевал и Джал, ведь Нуму являлся его единственным сыном и вдруг лишился всякой возможности вернуть себе честь после совершенного поступка. А вот Торан… он после этого не говорил целый год. Он любил правнука и, пожалуй, только к нему относился как к… к члену семьи, а не как к инструменту в родовых конфликтах за власть в Эдеме. Но хоть закончилось всё хорошо. После этого Нуму должны похоронить рядом с его сыном. Это вы подсказали своей ученице как правильно поступить?
— Нет. Я ничего об этом не знал, — мертвенным голосом ответил Ланс.
— Да уж… жизнь полна сюрпризов, — как-то грустно усмехнулась Изабелла, после чего поднялась. — Ладно, пойду я уже. Спасибо, что пригласили меня на трибуну, господи Бальмуар.
— Госпожа Изабелла? — внезапно один из бегающих туда-сюда рабов остановился, увидев смутно знакомую фиолетовую шляпу с таким нелепым алым пером. — Да, это же точно вы! Может согласитесь встретится с господином Ипиросом? Он как раз только сейчас вспомнила о вас!
— Ипирос? Этот старый хрыч ещё жив? — громко и звонко, будто помолодев лет на сто рассмеялась старуха. — Ну что же, веди!
Так Ланс остался сидеть в одиночестве, пытаясь переварить происходящее. А Изабелла отправилась для беседы к своему старому другу, к третьему мастеру Ипиросу.
Глава 15
— Пропуск, — монотонно и без какого-либо интереса, прямо как голем, произнесла пожилая женщина в холле купальни.
Без лишних слов высокая девушка протянула единственный личный документ. Мельком просмотрев содержимое и задержавшись взглядом только на нескольких строчках, старуха вернула его обратно. Всё оказалось нормально, и рабыня по всей видимости действительно принадлежит Лансемалиону Бальмуару.
Рабов у аристократа становилось только больше, а следовательно, прибавлялось и проблем. Ведь живые вещи нужно как минимум мыть. Личную ванную комнату каждому не выделишь, поэтому арендовались общественные купальни и бани, куда и сгонялись рабы.
— Больше не опаздывай, — прокряхтела напоследок старуха и пропустила рабыню.
Эллинеш в свою очередь ничего не ответила. Она может и выглядела молодо, но пожить уже успела и знала, что старики порой очень любят заниматься нравоучениями и давать всякие советы, когда их об этом никто не просит. Плюс особенности профессии и синдром вахтёрши. Старуха не могла промолчать, ей нужно было что-то ляпнуть. Любая из рабынь может явиться вовремя, может не явиться вообще, может опоздать — всё это повлияет лишь на время нахождения в купальни. Что вообще значит «большей не опаздывай?». Только желание создать иллюзию некого контроля, будто бы она здесь что-то решает.
Сама общественная купальная являлась довольно ухоженным местом. Здесь всегда тщательно убирались, полировали плитку, даже использовали благовония. В этих местах иногда моются и не очень богатые граждане. А вот на рабах часто экономят и водят в другие заведения. Но за своими вещами господин Бальмуар хорошо следил, так что в гадюшниках мылись по большей части лишь этиамарии, которые всегда могут что-то выкинуть, а поэтому к ним лучше приставить стражу даже во время мытья.
В раздевалки имелись даже шкафчики для хранения личных вещей, но ими пользовалась только Эллинеш. У других рабов ничего своего фактически и не было, лишь рабская роба. Воровать просто нечего, да и все друг друга тут знают. Поэтому одежду просто складывали на скамейках.
Скрипнула деревянная дверца и сразу же девушка увидела своё отражение. Первыми в глаза простым смертным бросался кожа аметистового цвета. Мягкий и светлый оттенок, очень непривычный для людей и населения Анхабари. Неудивительно, ведь Эллинеш родом из миров Миоса, которые называют тёмным или демоническим планом. Каких-то настоящих демонов там не живёт, но вот пейзажи действительно преимущественно тёмные и холодные.
Длинные волосы спадали с плеч и обладали светлым оттенком, напоминающим больше всего платину. Однако на свету они играли схожими с кожей аметистовыми оттенками, как и глаза горели самым ярким и насыщенным фиолетовым цветом. Не стоит забывать и про рога, которые были довольно ровными, и про шаловливый хвостик.
Личных вещей у девушки тоже было немного, а с собой она носила только две. Первой вещью являлся наряд. Довольно закрытое платье без плеч с элегантным воротником. Цвет также тёмный, подходящий к коже. Спина оставалась полностью закрытой, да и в целом Эллинеш предпочитала максимально закрытую одежду. Однако декольте всё ещё оставалось. Почти всем рабыням наносили клеймо именно меж грудей, особенно если бюст обладал приятными глазу формами. Если же природа не награждала объёмами, то могли нанести клеймо на спину, меж лопаток. Например, многие эльфийки как правило не могут похвастаться большой грудью или хотя бы вторым размером, поэтому спереди декольте у них отсутствует, но спина почти полностью открыта. Второй вещью являлась на первый взгляд обычная помада.
Платье быстро отправилось в шкафчик. Бельё рабыня не носила, ведь на такой жаре и так довольно тяжело находиться. И теперь в отражении появилось без преувеличений самое идеальное тело без каких-либо дефектов. Наверняка многие художники хотели бы перенести эту красоту на холст, одного Эллинеш даже знала.
К слову, о художниках… многие мастера кисти из людей почему-то часто допускают одну и ту же ошибку, когда рисуют обнажённых представителей других видов. Они ошибаются с цветом сосков и порой можно найти даже картину с тёмной эльфийкой, у которой серая кожа и розовые соски как у людей. Хотя настоящий цвет сосков у эльфов и большинства других смертных видов из числа тех же народов Миоса как правило просто на несколько тонов темнее, чем сама кожа. Видимо, художник королевств людей редко рисуют всяких демониц с натуры, а недостающие элементы восполняет хорошо изученной внешностью своих сородичей.
Напоследок рабыня послала поток хара по телу и тем самым заставила засветиться руны. Магические узоры наносились как раз той помадой и сейчас проходила проверка на их функционирование. Что примечательно, разукрашивалось почти всё тело и в самых неожиданных местах. Тонкие линии были на лице, на плечах, локтях, бедрах и даже вокруг сосков.
Убедившись, что всё в порядке Эллинеш закрыла шкафчик и направилась в саму купальню, где уже находилось прилично так рабынь. Почти все довольно молодые и красивые, что неудивительно, ведь господин Бальмуар не так давно закупал их для бизнеса. Постареть ещё не успели. Оценив взглядом всех собравшихся, демоница тут же приступила к своей работе, за которую её и ценили куда больше других.
Сразу же была выбрана цель. Аккуратно подойдя к краю купальни, Эллинеш опустилась прямо рядом с молодой и неопытной девушкой, которая сидела как-то отстранённо от других. Это сразу и было подмечено аметистовыми глазами.
— Привет, Неля. Приятно понежиться в тёплой водичке после тяжёлого дня? — ласково и нежно спросила демоница, закинув обе руки на край купальни и выставив вперёд свою большую грудь.
— Ага, — тихо ответила молодая рабыня и поджала колени.
Ей не очень понравилось такое дерзкое нарушение личных границ, да и вообще как-то уж больно девушка смущалась, стараясь спрятать свою грудь за коленями. Хотя здесь находятся только женщины, так что стесняться по идеи нечего. Хотя кому как…
— Не переживай, я не кусаюсь. Всё хорошо, — всё также ласково произнесла Эллинеш, вкладывая в голос волю.
Слабая смертная тут же успокоилась и даже немного расслабилась. Характер у неё крайне покладистый и пугливый, а значит и работать с ней будет легко.
— У тебя что-то случилось? — тихо, чтобы никто лишний не услышал вопроса, спросила искусительница. — Не бойся, расскажи мне что тебя гложет.
В этот же момент аккуратные пальчики с аметистовыми коготками прошлись по краю купальни и появилось ограждение. Теперь никто не только ничего лишнего не услышит, но ещё и не увидит.
Сама же Неля уже начала расслабляться и успокаиваться, готовясь всё рассказать. За считанные секунды она оказалась убеждена в том, что сама хочет поделиться с Эллинеш своей проблемой. И никакие странности в поведении собеседницы уже не замечались.