Сам же аристократ поднялся из-за стола снова и покинул свой рабочий кабинет впервые с приезда в сердце мира. Закрепится на новых территориях удалось, а значит время переговоров. Тем более письмо от епископа прибыло ещё вчера.
Несмотря на разрастающийся хаос и текущую реками кровь, всё ещё работали некоторые правила и традиции. Архиепископ за всем следит, как и отдельные, ставшие автономными отделы более не единой Гильдии. Плюс высшая аристократия также заинтересована в стабильности. Поэтому завтра в центре Эдема будет проведены переговоры, где все стороны утвердят список правил и красных линий. Какие могут быть красные линии при таких высоких ставках? Ну, одно правило всегда известно заранее: противостояние должно проходить за столицей мира и даже одна смерть гражданина сердца творения Этия недопустима. За этим следит лично архиепископ, так что скрыть ошибку или избежать наказания не получится ни при каких условиях.
Хотя тут важно понимать, что лариосам не запрещается убивать друг друга в центре мира. Да, технически каждый лариос тоже гражданин, но на участников конфликта защита архиепископа не распространяется. Поэтому просто нужно резать конкурентов так, чтобы не попадаться на глаза архиепископу и главе Гильдии. А те в свою очередь вполне себе в нужный момент могут отвернуться. Если конечно всё пройдёт тихо, и никто из мирного населения не пострадает. В противном случае кара последует моментально, имелись уже прецеденты.
Глава 4
Эдем всё ещё спит и не подозревает о грядущих переменах. Все эти разборки лариосов не интересны простому народу, пусть аристократы хоть друг друга хоть под корень вырезают — плевать. Меня это не коснётся, не хочу мараться в политической грязи, всё равно ничего не изменю — миллионы оправданий, но так или иначе любое действие высших кругов отражается в том числе и на цене продуктов. Хотя даже этого большинство старается не замечать, чтобы оправдать личное бездействие. Но, собственно, а что ещё остаётся?
Впрочем, каждый решает для себя сам, а мире Этия так и вовсе сделано всё, чтобы простой народ никогда не задавался лишними вопросами и все цело доверял архиепископу. Если и находятся индивиды, которым величайший смертный не нравится, то для восхищения предоставляется Гильдия. И она почему-то не по душе? На выбор остаются высшие аристократы самых различных мастей. Разумеется, это не настоящий выбор, лишь иллюзия, ведь так или иначе ты в итоге выбираешь стабильность и покой, неизменность Эдема и верность принципам и традициям, что просто подаётся разными способами.
— А тех, кто всё это понимает и не может угомониться, прикинуться слепым и глухим дурачком… этих просто утилизируют или отправляют далеко-далеко, подальше от «нормальных» смертных… — произнёс Хранитель, скрипя своими искусственными конечностями и разливая чай по двум чашкам. — Граммор Баргор создал превосходный протез, что неудивительно, ведь его отец когда-то создал и мои новые тела, которое служат мне уже третье тысячелетие. Ни разу не чинил их даже.
— Только мне от этой руки толку не особо много, — печально произнесла Ада, сидя за скромным столиком в крайне тесном помещении. — Протез создан для сражений, но после «подарка» Оноэля желание кого-то убивать исчезло из-за хитросплетения тысяч причин почему враг перед тобой не заслуживает смерти. На фоне этого собственные ничтожные намерения и их жалкие оправдания меркнут. И даже отвернуться или закрыть глаза нельзя.
— С одной стороны это прекрасно… с другой жить становится в разы тяжелее, — понимающие согласился Хранитель, присаживаясь обратно за столик, но не притрагиваясь к налитому напитку по понятным причинам: он же голем.
К слову, о чае. Прекрасный Эдем, сердце мира, город, чья экономика затмевает все другие вместе взятые земли. Сюда из других миров приходят боги Совета, чтобы отдохнуть и отдаться своим порокам. Сложно даже представить какие дары они оставляют просто на чай своей временной прислуге. А уж какую оплату принимает духовенство, лично следящее за уровнем качества развлечений и выставляющее ценник за обширный спектр всевозможных услуг…
Порой даже лариосы оставляют в подарки рабам целые крепости, а на Великий Аренах этиамария топят в золотых горах особо впечатлительные аристократы, возможно и у каждого епископа есть по своему личному тропическому миру, подаренных какими-нибудь щедрыми богами. Хотя вряд ли… всё же духовенству чуждо всё мирское, ведь весь смысл их существования заключается в смиренном служении Творцу, где сам факт близости к первоначалу служит главной и единственной мотивацией всех приносимых жертв. Кто-то назовёт это рабством, а кто-то увидит необычайную свободу духа и победу над плотью, как смысл бренного существования в Ахикрисе перед переходом на новую ступень существования.
Но что самое удивительное в сердце мира… так это музей. Отделения бесконечных знаний располагаются в каждом городе и соединены сетью подземных ходов, вырытых ещё в прошлые эры. Музей в Саросе был огромен, в Орта Миос места оказалось чуть меньше, Анхабари сильнее всего поддерживает Хранителя и тот же Проводник часто предоставляет копии, а работники музея помогают расчищать древние храмы солнца, за которыми так-то тоже следить нужно.
Однако именно сердце Эдема смогло удивить Аду сильнее всего. Весь музей — крохотная комнатка на метров двадцать квадратных, может даже меньше. Из помещений под артефакты — три запечатанных хранилища общей площадью ещё метров шестнадцать квадратных. Так ещё и располагается вход на отшибе, в энергетическом районе, недалеко от дворца лариоса, где, к слову, прямо сейчас проходит важное собрание.
— О, кажется переговоры пошли не по плану, — заметил Хранитель, когда земля затряслась. — Это печально, хотя и ожидаемо.
— Они всегда так себя ведут?
— Нет, обычно переговоры происходят без сражений. Но как понимаешь… времена сейчас очень сложные. Архиепископ и Гильдия договориться не могут, так как тогда должны суметь договориться лариосы?
— А почему нельзя просто договориться? Сесть и поговорить, услышать и понять, это же так просто…
— А о чём договариваться? Конфликт духовенства и Гильдии лишь усилился, компромисс ищут по меньшей мере уже целый век, но после резни в доме рода Торвандори все поняли тщетность попыток. Надёжная Сестра ещё пытается создать мост между двумя сторонами, но позиции двух сторон диаметрально разные и одинаково принципиальные. На уступки идти нет возможности, — медленно и тихо пояснял Хранитель, так и не притронувшийся ко второй чашке с чаем. — В свою очередь лариосам договариваться тоже не о чем. Они уже приняли стороны. С приходом новичка… Прибытие нового гостя в Эдем всё же означает, то что кому-то придётся уйти и освободить место. Вообще традиционно противостояние новичка происходило только с аутсайдерами Эдема, которым великие рода не помогали, однако… времена опять же тяжёлые. Все прекрасно понимают, что Лансемалион Бальмуар пришёл не ради тёплого местечка и что он является чужой фигурой. Как только он займёт место внизу, то сразу же начнёт скидывать всех подряд, вообще не думая о последствиях. Поэтому ему противостоит сразу четверть Эдема, которой происходящее не нравится: таких в Эдем вообще-то не пускают. Впрочем, какой-то план у него есть. Иначе бы весь Эдем был бы против него.
— Всё равно какая-то глупость выходит… в этом нет никакого смысла. Обе стороны же ярые защитники одного и того же: традиций и законов Эдема. Почему они пошли на конфликт? Зачем Лансемалион Бальмуар лезет к своему брату? Разве это что-то изменит? Неужели всё из-за банальной делёжки зон влияния?
— Во-первых, любое действие что-то меняет. Во-вторых, Ланс же просто заложник ситуации и собственных принципов. Он видит только один путь, самый ужасный. В-третьих, дело точно не в банальной делёжке, ведь как я уже сказал: подобных смертных в сердце Эдема просто не пропускают. На первый вопрос ответ дать не могу.
— Но почему? Почему такой мудрый смертный видит только один путь? Неужели так сложно… Может есть какая-то возможность его переубедить?
— Переубедить? — Хранитель как-то грустно улыбнулся и посмотрел на сильно выросшую девушку. — Помнишь, как ты училась магии огня? Иногда чтобы что-то понять нужно очень сильно обжечься. К тому же… мудрость же тоже относительна, а значит тебе не стоит возводить своего наставника в божественный ранг. Он такой же смертный, как и все.
— Но в его случае обжечься буквально означает смерть. Я не могу этого допустить. Он же меня спас!
— Нет, допустить как раз можешь, но не хочешь.
— Мне нужен совет и помощь, а не игра в демагогию. Вам же больше двух тысяч лет, неужели вы не знаете способа или не владеете хотя бы теоретической идеей как можно его образумить?
— Извини, здесь я действительно бессилен. А за весь свой смертный срок узнал лишь то, что ничего в принципе и не знаю.
Руки Ады вдруг сжались, чашка сразу же разлетелась на осколки, а чай пролился на стол, но не обжёг напиток руки, как и осколки не смогли даже оставить маленькой царапины на коже паресиса. Сама же девушка задавалась бесчисленным количеством вопросом. Как же так, неужели ничего нельзя сделать и остаётся лишь сидеть в этом убежище, ожидая пока Лансемалион Бальмуар не убьёт себя своими же действиями? Нет, возможность есть, всегда можно что-то сделать, просто нужно составить план, но так просто Огненная Бестия не сдастся, ведь по долгам нужно расплатиться.
— Хранитель, — вдруг раздался незнакомый голос.
Ада тут же подскочила и схватилась за свой меч, готовясь к бою, столь неожиданным было появление нового гостя.
— Здравствуй, а мы тебя только и ждали, присаживайся, чай ещё не успел остыть.
— К сожаленью, я пришёл за артефактом из первого хранилища, а не для чаепития, — смертный же вообще не обращал никакого внимания на рыжее недоразумение.
— Оно запечатано. У вас есть разрешение архиепископа?
— Ты прекрасно знаешь ответ.
— Тогда попрошу покинуть музей или присесть и выпить чашечку чая.