— Ой, да ладно вам. Вы на ужин не хотите остаться? Муж с работы придёт, соседи заглянуть обещались…
— Простите, но мы поедем. Нас ждут мои родители.
Уже на пороге я поинтересовался:
— А ваш напарник-пилот как отреагировал, когда вы уволились?
— Без восторга, чего уж врать. Сработались мы неплохо, пока тренировались. В экзаменационный рейс слетали удачно…
— Кстати, а в рейсе было что-нибудь необычное? Не залетали в мир, где правит синклит, а у магов глаза — змеиные? С вертикальным зрачком?
— Глаза как у змей? Никогда не сталкивалась.
— У них там ещё скала, которую обтесали металлические жуки.
Она развела руками:
— Понятия не имею, о чём вы.
— Ну, нет — так нет. С пилотом больше не виделись?
— Мне перед ним неловко было, — сказала Дагна. — Я извинилась, попросила прислать мне весточку, рассказать, как у него всё сложится дальше. Он не прислал. Подружка из школы мне говорила — он подписал контракт, и ему в напарницы дали какую-то девчонку постарше, опытную, у которой тоже дуэт распался из-за чего-то.
— А имя его вы помните? — спросил я.
— Помню, конечно. Нико, он с юга родом, из тамошней столицы. Их экипаж туда же, кажется, приписали.
Я выспросил и фамилию, а вот адрес она не знала. Попрощавшись с ней, мы вышли на улицу. В дальней части двора при этом заметили сына Дагны. Он с любопытством смотрел нам вслед — белобрысый пацан-подросток, самый обычный.
Мы зашагали к станции, и Хильда спросила:
— Почему ты вдруг заговорил про «змей»? При чём тут они? И почему тебя удивил возраст её сына?
— Вчера мелькнула одна мыслишка в связи со «змеями», но не хотел тебе мозги компостировать.
— Расскажи.
— В их мире начали искать чужаков четырнадцать лет назад. Архонт говорил.
Подумав, она оказала:
— По-моему, мальчик никакого отношения не имеет ко всей этой «змеиной» истории. И сама Дагна тоже… Ну, так мне кажется. Ложный след…
— Угу, здесь тупик. Моя чуйка с тобой согласна. А вот с пилотом, который тогда без пары остался, я бы поговорил.
— Полагаешь, он залетал в тот мир?
— Ну, а вдруг? Спросить не мешало бы.
Чтобы укрыться от ветра, мы зашли в вокзальное здание, сели на деревянную лавку.
— Ну вот, — сказал я, — всё-таки сбил тебя с панталыка. Мы же сюда приехали вообще не за этим. Тебе со свадьбой надо решить.
— Да, выбор надо сделать… Дагна вот сделала, я её понимаю. Но у неё и любовь была, и беременность, а у меня тут…
Махнув рукой, она усмехнулась:
— Слушай, у меня опасение, что я так с ума сойду, если всю неделю буду сидеть и думать. Надо заняться чем-то полезным. Может, и правда съездим на юг, поговорим с этим Нико? Маршрут удобный — у них столица на побережье, возле межосевого моста. Поездка недолгая. А заодно погреемся, а то здесь уже скоро снег повалит, по-моему.
— Твои родители не обидятся?
— Нет. Поймут, что для меня так лучше. И знаешь, давай-ка сходим с тобой на почту — она тут рядом, я видела.
— А зачем?
— А надо.
Местный почтамт был крохотным, но в нём обнаружилась переговорная трубка, почти как у Хильды дома. Здешний артефакт, правда, был попроще — не серебряный, а железный. Он стоял на столе в отдельной кабинке.
Хильда вошла туда, но меня с собой не пустила, лишь подмигнула:
— Надо кое с кем посекретничать.
— Ишь ты, деловая.
Через пять минут она вышла, потирая виски:
— Связь — так себе, но я поговорила. Едем на юг втроём.
— А кто третий?
— Мог бы и догадаться. У нас тут имеется одинокая прекрасная дама, о которой мечтает южный мускулистый красавец. Кто мы такие, чтобы оттягивать их знакомство?
— Ты про Вилму с Арриго? А если не застанем его? Мы же не спросили, по каким дням он в рейсе.
— Тогда просто погуляем на юге. Она давно не выбиралась с севера, вот мы и поможем. Думаешь, ей так нравится дрожать здесь летом от холода?
Мы вернулись на вокзал, купили три межосевых билета на завтрашнее утро. Дождались местного поезда с паровозом и поехали к родителям Хильды. Добрались к вечеру.
Информативных снов этой ночью я опять не увидел.
Прогнозы Хильды насчёт погоды к утру сбылись-таки — навалило снега, установился лёгкий морозец. Герцог сказал, сославшись на синоптиков-магов, что эта мини-зима в июле продержится сутки-двое. И подосадовал, что сам не может сбежать, потому что надо работать.
Вскоре сработала портальная арка, из неё появилась Вилма в чёрной короткой шубке с рыжей искрой. Расцеловалась со всеми, включая герцога и меня, доложила, что к поездке готова. Я полюбопытствовал:
— А сюда-то ты как допрыгнула? Что-то я не припомню в твоём лесу установок телепортации.
— А городок рядом помнишь? Вот бургомистр и оказал мне любезность. Магов разума, чтоб ты знал, берегут и балуют. От нас только ты шарахаешься.
— Я мужественно терплю, не надо инсинуаций.
Карета довезла нас до станции, мы погрузились в дизель-экспресс. Я заглянул в кабину, но в этот раз помощником машиниста был не Арриго. Его эпическое знакомство с супер-блондинкой пока откладывалось.
Места в вагоне у нас теперь были слева, где строенные кресла. Девчонки сели ближе к окну, а я у прохода. Поезд неспешно тронулся. Впереди была южная жара — и загадка, которая появилась четырнадцать лет назад.
Глава 4
Хильда с Вилмой, разглядывая фотку Арриго, шушукались, как две семиклассницы на «камчатке». Я читал книжку, взятую в домашней библиотеке у герцога. Автор описывал историю возникновения хаба, анализировал деловые и культурные связи между осями с древних времён.
На данный момент активнее всего контактировали юг и восток — миры с сопоставимым прогрессом, индустриальные. Обменивались научными разработками, торговали, создавали совместные предприятия. Движуха, короче. Фэнтези-оси держались более обособленно — там отсутствовал крупный бизнес, а технические товары особым спросом не пользовались.
Книжку напечатали несколько лет назад, ещё до того, как в схему включился мой родной мир. И я не сомневался, что наши промышленные гиганты сейчас повизгивают от нетерпения, готовясь во всём этом поучаствовать. А некоторые уже приступили к делу, если вспомнить недавний груз из Москвы…
Часа через два девчонки наконец-то наговорились. Или, по крайней мере, сделали паузу и вспомнили про меня.
— Тимофей, прекрати сидеть с умным видом, — сказала Хильда, — тебе это не идёт. Твои спутницы жаждут светской беседы.
— Ничё не знаю. Я самообразовываюсь.
— Если будешь упрямиться, то страшный маг разума тебя заколдует.
— Кстати, дельная мысль.
Я взглянул на Вилму. Та поняла, о чём я:
— Хочешь ещё одно погружение в прошлое через сон? Прости, не получится. Такими вещами нельзя злоупотреблять, нужен перерыв хотя бы в неделю. Твой разум нуждается в передышке. Тем более что сеанс — это не штамповка, я не смогу повторять его раз за разом по одному шаблону.
— Да ёлки-палки. Всё-то у вас через пень-колоду, у хитрых магов.
— Иначе было бы слишком неинтересно, — сказала Вилма, причём даже без иронии, как мне показалось.
Предутренний снегопад накрыл, похоже, весь остров. Пейзаж за окнами оставался морозно-белым до побережья. И когда поезд загрохотал по мосту, а вокруг раскинулась наконец-то синяя гладь пролива, пассажиры зааплодировали.
Мы въехали на хаб. Горячий солнечный свет ворвался в вагон. Вилма улыбалась, разглядывая заоконную зелень. На транзитном вокзале возле «ротонды» мы вышли на перрон, постояли там четверть часа и поехали дальше.
Переход с хаба на южный берег получился менее фееричным, разве что солнце засияло ещё сильнее. Впереди показался многоэтажный город, справа открылся громадный порт, который мы с Хильдой недавно видели с высоты, из аэрокара.
— Девчонки, я что-то малость запутался. К вам на ось мы въезжали с моря на побережье, здесь — то же самое. Всё логично. Но Москва-то далеко от морей. Как мы в неё попадали с хаба?
— В Москву мы ехали на машине, — сказала Хильда, — а здесь — на поезде. Рельсы — привязка более жёсткая, в том числе символически. Железнодорожный мост должен быть мостом в изначальном смысле, между двумя береговыми линиями. Он ведёт с хаба в конкретный город, который выбран для этого.
— Хм, прикольно. Представляю, как у нас на оси народ возбудится, когда соберутся рельсы тянуть на хаб. Портовых городов — дофига и больше. Видимо, конкурс объявят международный, заранее предвкушаю. Ух, будут глотки драть! Шанхай, Лос-Анджелес, Роттердам, Ленинград наш тоже наверняка…
— У вас там, — сказала Хильда, — вообще очень суматошно. Придётся привыкать, если всё-таки заключу контракт.
Вилма посмотрела на неё пристально и серьёзно, но никак не прокомментировала. Хильда пожаловалась:
— Вот, Тимофей, ты видел? И так всегда. Не скажет мне прямо — плюнь, мол, на всё и уходи в ямщики. Или наоборот — не дури и выходи замуж, живи с Роалдом спокойно. Молчит загадочно. Тоже мне, единственная подруга, маг разума. Иногда даже обижаюсь, честное слово…
— Это решение, — хладнокровно сказала Вилма, — ты примешь только сама. Оно должно вызреть. И да, не спорю, подруга тебе досталась со странностями. Но ничего не могу поделать, я вот такая.
Поезд остановился, мы вышли на привокзальную площадь. После тихого севера она оглушала — перекрикивались таксисты, сигналили подъезжающие машины, народ тащил чемоданы и гомонил на разные голоса. Полуденное солнце множилось в окнах, сверкали автомобильные бамперы. Даже зной казался густым и громким.
Мы поймали такси — оранжевое, как апельсин, а контурами похожее на старенький «форд». Шофёр сыпал комплиментами в адрес дам, костерил остальных водителей, получивших права по чьему-то глупому недосмотру, и лупил по клаксону. А в промежутках даже рулил.
Гостиниц в окрестностях было много, на любой вкус и кошелёк. Мы вырвались из такси и заселились в одну из них. Хильда с Вилмой сняли двухместный номер, а я — отдельный, на том же этаже. Провели короткое совещание.