Я приподнялся, махнул ему:
— Привет железнодорожникам. Ну, знакомься — вот Вилма. Доставили прямо с севера, из-под ёлочки, только-только снег отряхнули. Прошу лелеять и холить.
Он даже не улыбнулся. Да и вообще, кажется, не слышал, что я ему говорю. Когда Вилма встала ему навстречу, поднёс к губам её руку, но не сказал ни слова. После чего они уставились друг другу в глаза, по-прежнему молча.
Чувствуя себя лишним, я сел обратно и шёпотом сказал Хильде:
— Эти двое меня пугают.
— Так тебе и надо. Но да, эффект превзошёл мои ожидания.
Наконец они тоже сели. Арриго констатировал:
— Вы прекрасны.
— Благодарю, — ответила Вилма.
— Феерический диалог, — сказал я в пространство. — Ни убавить, что называется, ни прибавить. Надо взять на заметку.
Хильда хихикнула и легонько пихнула меня ногой под столом. Арриго спросил:
— Вы надолго к нам?
— На день-два. — Вилма говорила с той же серьёзностью, что и он. — До конца недели должна вернуться на север. Моей подруге предстоит там ключевой разговор, и я хочу её поддержать.
— Когда я смогу увидеть вас снова?
— Они издеваются, — сообщил я Хильде. — Так и задумано?
— Ничего ты не понимаешь в романтике.
Общий разговор всё же завязался. Арриго рассказал нам, что на столичном вокзале туристы с севера делают пересадку, если им надо куда-нибудь в другой город. Межосевой же поезд едет обратно через пролив.
— Прикреплён к депо, которое здесь, в столице, — сказал Арриго. — Мне-то как раз удобно, не надо искать жильё и вообще. Родительский дом — не так уж далеко от вокзала.
— А кто у тебя родители? — спросил я.
— Отец — хирург, мама — медсестра. В больнице и познакомились в своё время.
Мы посидели в кафе ещё с полчаса. Как пояснил Арриго, приехал он на отцовской машине, но оставил её на параллельной улочке — там проще припарковаться.
И да, бульвар явно был популярным местом. Автомобили заполнили проезжую часть, а по аллейке фланировали туристы и горожане. Мы, встав из-за стола, прогулялись тоже. Арриго с Вилмой шли впереди, мы с Хильдой — за ними.
— По-моему, — сказала Хильда вполголоса, — я оказалась отличной сводней.
— Угу, внеси в своё резюме. Если вдруг нас выпрут из ямщиков, без работы не засидишься. Ну, и меня пристроишь — шофёром или массовиком-затейником на крайняк.
— Слушай, Тимофей… Как ты думаешь — мы с тобой поссорились бы, если бы застряли, как Нико с Эвой? Почему-то из головы не идёт…
— Не знаю, но коготки ты всё-таки состриги. Моя морда мне дорога как память.
Зной отступал. Мы шли не спеша, лениво переговариваясь. Вокруг фонарей роились мелкие мошки.
— Хорошо здесь, — сказала Хильда. — А все эти змееглазые кажутся какой-то нелепостью… Хотя, может, наше предубеждение к ним — ошибка…
— Не морочь себе голову. Отдыхай.
— А день насыщенный получился, да? Всё успели, что запланировали. Ну, правда, со «змеями» результаты сомнительны, зато с Вилмой — другое дело… Правильно сделали, что приехали. Но пора и обратно…
— Завтра ещё можем здесь побыть, если хочешь.
— Можем, ты прав. Но…
Приостановившись, она взяла меня за руку:
— Тимофей, я просто хочу сказать… Как бы ни сложилось, я буду помнить наш с тобой рейс. Он был неоднозначный, но яркий. И я тебе благодарна…
— То есть рейсов больше не будет?
Она вздохнула, и мне почудилось, что в пространстве вокруг нас что-то мигнуло. Флюидный ветер вскружился, принёс с собой аромат нагретой степи, которую вдруг прихватило инеем.
— Всё в порядке? — спросила Вилма, обернувшись к нам.
— Да, — подтвердила Хильда. — Вы погуляйте, а я, пожалуй, вернусь в гостиницу.
— Не болтай ерунды. Не думаешь ведь, что мы тебя бросим? Арриго нас отвезёт.
— Конечно, — кивнул тот обеспокоенно.
Мы дошли до машины — вместительной и солидной, с хромом на дисках и радиаторе. Девушки сели сзади, я впереди, на место рядом с водителем. Мотор заурчал, и мы покатили по вечерней столице. Вилма приобняла подругу, но ни о чём не спрашивала. Молчали и мы с Арриго — он аккуратно рулил, я смотрел в окно.
Когда мы добрались до гостиницы, я пожал ему руку:
— Надеюсь, ещё увидимся.
Я и Хильда вылезли первыми, Вилма чуть задержалась, но ненадолго. Арриго посигналил нам на прощание и укатил. В гостиничном вестибюле я спросил у администратора, можно ли забронировать билеты на поезд по телефону. Он подтвердил и взялся за трубку.
Мы поднялись на лифте, пожелали друг другу спокойной ночи и разошлись по комнатам. Я ещё с четверть часа простоял на балконе, глядя на россыпь ночных огней в городских кварталах.
Долго лежал в кровати без сна, но всё-таки задремал.
Мне приснилось наше с Хильдой знакомство. Я будто пересматривал видео, то ставя его на паузу, то включая на перемотке.
Мелькнула первая сцена, когда мы чуть не подрались с Бьёрном. Смотрелось глупо, надо признать. Кадры замелькали быстрее, всё затемнилось — в «фильме» настала ночь, но вскоре снова вернулось яркое освещение.
Мы стояли возле коттеджа утром. На двери проступил рисунок — драккар с квадратным парусом, Хильда с подзорной трубой в руках. А другая Хильда, не нарисованная, спрашивала меня, не я ли это изобразил.
Конечно, не я.
Но кто?
В то утро я почти не задумался над этим вопросом — счёл произошедшее чьей-то шуткой. Теперь, однако, отношение изменилось.
С того рисунка начались мои сны о «змеях».
Художник специально меня направил?
Или, наоборот, нечаянно прокололся и раскрыл информацию, которую предпочёл бы держать в секрете?
Сон замедлился почти до стоп-кадра.
Теоретически автором рисунка мог быть и кто-нибудь из сокурсников, и преподаватель, и работник столовой, и клерк из башни…
Да кто угодно.
Но он, наверное, захотел бы понаблюдать, какой эффект производят его художества. Он ведь приблизительно знал, когда Хильда пойдёт на завтрак. Мог притаиться в эти минуты где-то поблизости…
И теперь, подумав об этом, я ощутил чьё-то присутствие позади. Может, я ощущал его и в тот раз, но не обратил внимания…
Обернулся — и понял, что вывинчиваюсь из «фильма».
Отчаянным усилием попытался удержаться на грани сна.
Художника не увидел, но круговое движение породило несколько вспышек-ассоциаций.
Смерч…
Часовая стрелка…
Скользящая тень от гномона…
Снова тень — но уже громадная, от скалы с остроконечной вершиной…
И сон развеялся.
Но я его запомнил — и прокручивал в памяти раз за разом, пока мы завтракали в буфете и ехали на вокзал. Мои спутницы не хотели затевать разговор, а я не навязывался.
Мы заняли места в сидячем вагоне, и поезд тронулся.
Мост с юга на хаб, «ротонда», затем мост с хаба на север.
Снег за окном.
Я вытащил книжку, но взгляд бездумно скользил по строчкам. Сосредоточившись, я всё же вчитался. Хильда и Вилма рядом молчали, лишь иногда обмениваясь короткими репликами.
У третьего фьорда мы пересели в карету.
В доме нас встретили родители Хильды.
— Пожалуйста, пригласите Роалда, — сказала она. — Я сообщу решение.
Глава 6
С Роалдом связались через переговорную трубку, и арка-телепорт сработала почти сразу. Северный «эльф» был по обыкновению щеголеват и собран. Войдя в гостиную, он вежливо поздоровался. Воцарилась напряжённая тишина.
— Хочу поблагодарить за терпение, — сказала Хильда. — Никто из присутствующих здесь не торопил меня, хотя дело важное и касается всех вас в той или иной степени. Я пыталась мыслить рационально, испытывала сомнения буквально до последней минуты. Хотя подспудно решение уже вызревало, я не осмеливалась проговорить его вслух.
Она посмотрела на меня:
— Тимофей, я действительно не уверена, что подхожу для этой работы. Мы уже говорили на эту тему, повторяться не буду. Всё мною сказанное — чистая правда.
Затем она перевела взгляд на Роалда:
— Вы совершенно правы — брак будет неполноценным, если я буду жить на другой оси. Единственный способ сохранить нашу договорённость и соблюсти традицию — отказаться от контракта с ямским приказом. И да, у нас с вами есть все шансы стать достойной семейной парой, чьё кредо — взаимное уважение.
Хильда сделала паузу.
Флюидный сквозняк пронёсся по комнате — словно ветер, облетев все оси по кругу, теперь ворвался сюда, пропитанный запахом горячей степи и морского бриза, дорожной пыли и подмосковных лесов.
— Но я, — продолжила Хильда твёрдо, — сделала выбор. Он окончательный и осознанный. Моё место — у ямщиков, несмотря на все мои страхи. Ямщицкий дар, проявившись, стал для меня сюрпризом и привёл в замешательство, однако я не готова от него отказаться. Таково моё слово снежной дворянки. Прошу простить меня, Роалд.
Её родители затаили дыхание. Жених же молчал несколько секунд, глядя ей в глаза, затем произнёс негромко и ровно:
— Благодарю за откровенный ответ. Мне искренне жаль, что наша договорённость теряет силу. Но у вас действительно редкий и замечательный дар — противиться его зову будет неправильно. Счастлив был нашему знакомству.
Он поклонился ей, учтиво кивнул остальным собравшимся и покинул гостиную. Мы ощутили короткое колебание флюида — Роалд опять прошёл через арку.
Хильда тихонько всхлипнула. Мать шагнула к ней, обняла. Герцог смотрел на жену и дочь, он был хмур и сосредоточен — уже обдумывал, вероятно, как отзовётся новость в светских кругах.
— Понимаю, папа, — сказала Хильда, — я подвела тебя…
— Не без этого, — буркнул тот. — Но решение принято, слово сказано. Теперь нужно думать, как с этим быть. И вынужден согласиться, пренебрежение открывшимся даром — не лучший из вариантов…
Подойдя к дочери, он сухо поцеловал её:
— Буду у себя в кабинете. Надо работать.
Когда он вышел, Хильда призналась:
— Надеялась, что он примерно так и отреагирует. Хотя всё равно боялась, что рассердится сильно…